Цитаты из книги «Под игом чудовища»

Потому что нужно всё же делать чёткие различия: Вера – подлинная и искренняя! – в Высшую Справедливость – это святое и неотъемлемое право каждого человека. А те, кто эксплуатируя стремление доверчивых наивных или глупых верующих обеспечить себе Его высочайшее покровительство, присосался к кормушке, что зовётся нашей официальной Церковью, словно клещ к здоровому телу – это нечто другое. Совсем другое.»

Ну хорошо, любимый племянник, – лорду Говарду не удалось скрыть язвительности в тоне, которым он задал новый вопрос, – Частокол тебе не нравится, ров там не выкопать, и рогатки из колючей проволоки, или врытые короткие колья остриями наружу не задержат никого. А чем же нам прикажешь задерживать новые орды, которые, по твоим же, кстати, уверениям, скоро полезут на нас?!

Проклятье! – Да уж. О…ренеть. – Ай да лорд Юркисс. Именно о таком он и предупреждал. – лорд Дилени покачал головой, стараясь дышать через рот. – И как вовремя. Если б не узнали, точно про…рали бы всю Тарсию. Потому что уж эти твари – пострашней ящериц. Хищники и охотники, так сказать, от природы. – Это – драконы, милорд? – Нет. Драконы – они с крыльями. И огнедышащие. Ну, по-идее. А эти – сугубо наземные твари. Вооружены только пастью и когтями.

Дверь снова проскребла по полу. Сразу стало понятно, что тот, кто пытается пройти к ним в спальню – женщина. Причём – недалёкая и слабая. Мужчина догадался бы приподнять створку ещё после первого раза. Сир Ватель позволил себе глянуть в сторону звука сквозь пушистую (Ему говорили!) ресницу. Есть! На пороге чёрного проёма стоит фигура в чёрном платье до пят – точно женщина! Но что это она… О! У неё – арбалет, и она целится в… Тут уж не до рассусоливаний

Тропинка ощутимо вздрогнула под ногами и прогнулась, но выдержала. И вскоре трое разведчиков наблюдали, как по их следам, тыкаясь мордой в землю, и подфыркивая, начинает приближаться, посверкивая многочисленными – не меньше двадцати! – крохотными бусинками глаз, разбросанных по всей морде, легендарная лягуха.

Дилени привычно отработанным движением выхватил из ножен свой меч, на этом же движении полоснув по морде странной твари, налетевшей на него словно ниоткуда, накинувшись сверху. Похожая на гигантского нетопыря тварь отлетела, отброшенная силой удара, корча страшные гримасы: меч рассёк ей нижнюю челюсть! Но рана явно оказалась не смертельна: едва коснувшись земли, тварюга вскочила на задние, коротенькие, лапки, и кинулась снова к нему!

Похлестал её для разминки плетью-семихвосткой. Бил несильно, но в-основном – в область нежной внутренней поверхности бёдер, и в промежность: пусть-ка её нежные губки и куночка опухнут, чтоб оказать мне более сильное сопротивление! Леди вполне очухалась, и уж будьте уверены: и кричала, и визжала, и проклинала меня – заткнуть бы уши, которые сворачивались в трубочку от тех выражений, что эта благородная особа, оказывается, знает!

Борис сжал губы, наложил первую стрелу. Выдохнуть. Отодвинуть от груди лук, оттянув тетиву. Прицелиться. А теперь плавно… Есть! Первая же тварь, в грудь которой он направил бронебойный наконечник, оказалась словно отброшена назад невидимой огромной рукой: торопливый бег прервался, и тварь грохнулась оземь там, где стрела её и настигла: в семидесяти шагах от рва!

Там, внутри, за совершенно прозрачным окном, творилось… Колдовство. На этот раз уж – настоящее! Потому что на их глазах нечто, раньше явно бывшее курицей, обрастало вместо на глазах растворившихся перьев – серовато-зелёной кожей, висящей сейчас по бокам отвратительными складками. По кромке позвоночника появлялись роговые пластины, крылья превращались в крохотные недоразвитые лапки с коготками, и ноги преобразовывались в мощные когтистые лапы. Но самым страшным оказалось наблюдать, как прямо на глазах блекло-жёлтый клюв превращается в огромную пасть, усаженную острейшими, хоть пока и маленькими, треугольными белыми зубками…