1. «Шанс на попадание в книгу рекордов!»

Лежать, полуразвалившись в кресле, облокотив голову – на подголовник, а локти – на подлокотники, и закинув ноги в домашних тапочках и канареечного цвета протёршихся на пятках носках на панель главного пульта – самая тяжёлая работа из всех возможных.

Это и пытался внушить себе изо всех сил старший помощник, а проще говоря – просто второй по возрасту и рангу мужчина на «Королеве Монако», дипломированный инженер-электронщик Джереми Смит.

Делать вид, что сильно занят, и работа – наиважнейшая, приходилось поневоле: чтоб не спятить от банальной скуки. Потому что взгляд, направленный в огромный передний иллюминатор, отказывается фокусироваться на клубящейся сиреневой мутной мгле, имеющейся там во время прыжочков. А смотреть на сменяющую туман черноту, где-то в неизмеримой дали испещрённую крохотными точечками звёзд, особого смысла тоже нет.

Так как за три секунды, пока корабль находится в обычном пространстве, автоматически настраиваясь на следующий прыжок, запомнить их расположение всё равно не удаётся: потому что меняется оно неузнаваемо каждый раз! Да и особого смысла запоминать конфигурацию, или искать знакомые созвездия, нет: не имеется здесь, в пучинах неизведанного пространства, таковых! И только астронавигатор компьютера может чётко и уверенно определить, в какой точке пространства они сейчас находятся, и в каком направлении, и на сколько парсек будет совершён следующий прыжок.

В рубку, традиционно намурлыкивая что-то себе под нос, вошёл самый старый – ну как старый: сорок шесть лет! – член экипажа: капитан. Лукас Хоффер. Джереми поспешил ноги с пульта убрать. И принять озабоченный вид, сосредоточенно глядя в передний обзорный экран.

– Тысячу раз говорил тебе, чтоб носки поменял.

– Да, сэр. Вы абсолютно правы, сэр! Носки давно пора поменять! – и, отставив нарочито испуганный и подобострастный тон, Джереми добавил уже нормальным голосом, – Ну и где я тебе здесь, в полумиллионе парсеков от Земных гипермаркетов, возьму эти самые новые носки? Эти и так – самые приличные из всех, что у меня остались! Даром, что цвет – идиотский! Эти твари из концерна «Вся-ваша-одежда-наша-забота!» всё делают так, чтоб оно разлезалось в мелкие дребезги после второй, максимум – третьей стирки! Мы же не думали, что придётся ждать чёртовы незапланированные три недели, пока эти придурки не доставят остальное золото на борт!

– Не называй так наших нанимателей. Хотя, с другой стороны… Этих «придурков» тоже можно понять. Столкнулись они потому что, – капитан дёрнул плечом, – с «непреодолимыми силами стихии». А проще говоря – с обвалом. – Хоффер подошёл к панели бортовых систем, чтоб лично убедиться, что все их контрольные диоды горят зелёным.

– Вызванным их же безмозглыми действиями! Надо думать, чего взрываешь! И – где! И не обвалится ли от сотрясения вся остальная чёртова незакреплённая кровля штольни!

– Кончай это дело, Джи. Мы это уже сто раз обсуждали. Чтоб сделать нормальный крепёж свода – нужно потратить силы. И средства. И закрепить эти «чёртовы» трескающиеся граниты – сталитовыми щитами и распорками. А они, сам знаешь – дорогие.

– Ага. Ты ещё скажи, что они готовы рисковать и жертвовать своими чёртовыми жизнями, только чтоб купить на чёртово золото пропитание их чёртовым семьям!

– Ну, так я, конечно, не скажу… Кончай, кстати, чертыхаться – это добром не кончается, сам знаешь… – капитан теперь бегло просматривал выведенный на боковой экран маршрут, проложенный астронавигатором, – Но оговорённый в Контракте чистый вес они клиентам поставить должны. Чтоб те выдали им положенную сумму. Нужную для того, чтоб погасить проценты по кредитам. Да и закупить себе того, чего нужно.

Потому что кто же знал, что пшеница, соя и кукуруза на Вестре-шесть за каких-то двадцать лет мутируют из-за какой-то там неучтённой хрени в почве. И выродятся в жалкую и малосъедобную пародию на эти злаковые, зерновые и кормовые…

И что придётся нашим доблестным колонистам, чтоб хоть как-то выжить, и чтоб было, на какие шиши закупать на Поллуксе-два нормальные продукты для еды, и семена овощей, и саженцы фруктовых деревьев для посадки, добывать золото в шахтах! А Вестра никогда не рассматривалась, как планета для добычи минерального сырья и драгметаллов!

Так что я думаю, мы простим этим потомственным фермерам их абсолютную неграмотность в шахтёрском деле. Как и желание хоть как-то заработать на прожитьё. Тем более, что и сами заняты именно этим!

– Да простить-то мы простим, конечно… (Хотя я бы на их месте просто свалил с этой дурацкой планеты к такой-то матери!) Тем более, что нам, вольным наёмникам и искателям приключений на …опу, спешить при имеющейся работе особо некуда… Фрахт золотишка можно доставить, не ограничивая себя жёсткими сроками. Но…

– Ну, договаривай.

– Но Памелла в качестве моей походной супруги и собеседницы начинает меня понемногу… Или – не понемногу – доставать!

– Да, я догадался.

– Это как?

– Да вы же вчера полночи так орали, что разбудили бы и мёртвого! Лара ближе к концу «шоу» сказала мне, чтоб я пошёл и попробовал вас угомонить, даже применив, если понадобится, огнетушитель – а то страсти накалились до белого каления!.. И как ни занятно вас слушать, но всё хорошо в меру. А так – спать, дескать, не даёте!

Это ещё повезло Карлу и его Наташе: они несли вахту. И им спать не полагалось.

– Хм-м… Не думал я, что мы орали уж настолько громко. И страстно. И долго. Полчаса – не больше! А потом она просто выдохлась!

– А ты – оптимист. Ну, или счастливчик – это они «часов не наблюдают».

Час восемнадцать по моим часам.

– Хм-м… Не знал, что она такая упрямая. И выносливая. Полтора часа ора мне выдерживать действительно – уже тяжело. Старый становлюсь. Нервный. Устаю быстро. Морально. Ну, тогда это – ещё один повод нанять на должность техника систем охлаждения реактора – девушку помоложе. И посимпатичней!

– Ничего не забыл? Те, что посимпатичней и помоложе – и стоят подороже! Тебе охота, чтоб их пай в общем котле превышал даже твой?

– Знаешь, – Джереми казалось, что он уже почти не кривит душой, – Ещё один такой скандал, и я соглашусь даже на Горгону-медузу. Дорогую. Лишь бы была немая!

– Ха-ха-ха! – капитан нарочито издевательски посмеялся. Потом сделал тон серьёзным, – Брешешь как всегда – как сивый мерин. Мы с тобой и Карлом гоняем нашу посудину по космосу уже девять лет. И если мы с Карлом выбирали себе «подруг» на их штатные должности – по деловым качествам, и уж только потом – по внешним данным, ты всегда поступал с точностью до наоборот! Лицо тебе, понимаешь ли, «должно нравится»!

И фигура должна быть – «секси»!

А уж специалистка она или – бездельница, обычно выяснялось только потом.

И если мы со своими последними летаем уже лет… м-м… Я – семь, Карл – пять, то ты – меняешь девушек, как перчатки. Практически каждый рейс! А-а, нет: Диана задержалась на три раза! Но потом просто послала тебя, назвав, насколько помню, козлом и похотливым дебилом. Неудивительно, что твои «однодневные сексапильные бабочки» не уживаются нормально с нашими, так сказать, «штатными» походными!

Понимают же, что первый рейс с тобой скорее всего окажется и последним! Уж на бирже-то трудовых ресурсов просмотреть твою анкету – без проблем!

Джереми почесал пятернёй с ногтями в траурной окантовке коротко стриженный затылок. Наиграно тяжко вздохнул:

– Ну вот такой я невезучий в плане личной жизни! Надо было ещё тогда, в самый первый раз, не выделываться, а оставить Минну. Она хотя бы молчала.

– Потому что была гораздо умней тебя. И твоё традиционное периодическое ворчание и придирки попросту игнорировала. Что не могло тебя не бесить.

– Ну… Какая-то сермяжная правда в твоих словах есть. Находит иногда… Да, собственно, как и на каждого нормального мужика! Но согласись: это унизительно, когда техник – умней штатного члена экипажа!

– Вот уж нет! В этом как раз ничего «унизительного» я не вижу. А вот то, что она была и старше, и опытней, и АйКью у неё был на двенадцать пунктов повыше твоего – это аргумент! Которым ты тоже воспользовался, чтоб списать её на берег!

– Да дурак был!

– А почему ты говоришь об этом в прошедшем времени? Можно подумать, обширный «сексуально-разговорно-развлекательный» опыт контактов с наёмницами повысил твой уровень интеллекта? А проще говоря – тебя хоть чему-то научил?

– Тьфу на тебя, Хоффер. Свинья ты редкостная. Нет в тебе ни чуткости, ни романтики!

– А-а, так это романтика заставляет тебя перебирать дам – как ложки в лотке со столовыми приборами? Или уж – любовь к «свежим ощущениям»?

– Да ну их на фиг, такие «свежие ощущения»! Говорю же: ещё пара скандалов – и вообще в следующий рейс полечу один! Или с пластиковой куклой!

– Смешно. И мне, и тебе. И Карлу будет, если заикнёшься. Это же ты у нас – самый «активный». Любвеобильный. Душой молодой. И тебе подай – «только живых»!

– Да уж… – Джереми снова закинул ноги на пульт, а руки – за голову, и мечтательно ухмыльнулся, – Эх, где вы, наивно-радостные и радужные юные годы?! Когда все девушки – прекрасны как королевы и желанны, а впереди – блестящие перспективы?! Всё промелькнуло, словно!..

Как именно оно промелькнуло, Хофферу узнать не пришлось: корабль в очередной раз вынырнул в обычное пространство, и тут же рубку наполнили визгливо-пронзительные гудки зуммера экстренного торможения!

Развернувшаяся на сто восемьдесят градусов «Королева Монако» явно тормозила маршевыми во все свои допустимые для конструкции двадцать три Же, и если б не гравикомпенсаторы, друзей точно расплющило бы о заднюю переборку: Джереми, разумеется, не пристегнулся, как полагалось на дежурстве по Уставу!

Хоффер, сразу посерьёзнев лицом, плюхнулся на капитанское кресло. Нахмурив кустистые брови, щёлкнул тумблером включения питания основных приборов. Его половинка пульта ожила, покрывшись светящимися или мигающими индикаторами и ожившими экранчиками дисплеев.

– Так. Экстренное торможение, если верить директивному дисплею, «в соответствии с ситуацией два-десять». Чёрт. Не помню, что это. Матильда?

Приятный женский голос зазвучал с потолка:

– Ситуация два-десять – это действия экипажа в соответствии с директивой Совета Федерации от 5 декабря 26… года. Приказывающей всем без исключения кораблям уравнять скорости, и попытаться вступить в контакт с находящимися в космическом пространстве кораблями. Принадлежащими иным цивилизациям. Оказавшимся в пределах зоны непосредственного обнаружения детекторами земных кораблей.

– И – что?! Мы – в «пределах»?!

– Совершенно верно. Вывожу на экран внешний вид объекта, который мои аналитические программы идентифицировали как искусственный. И, конкретней – как инопланетный корабль.

На центральном экране появилась яркая точка, переданная кормовой камерой.

Сзади, из-за спин, донёсся топот торопливо приближающихся шагов. Первым в рубку вошёл, понятное дело, Карл – ему не нужно было «приводить себя в порядок», чтоб «не ударить в грязь лицом», как женской составляющей экипажа.

– Что за шум, а драки нет?

– А погоди немного. Возможно, придётся лезть и в драку. – Хоффер наконец отключил бьющий по нервам звуковой сигнал, – У нас – инопланетный корабль!

– Да ну вас на фиг! Хорош прикалывать. Такого отродясь ни с кем не…

– Мы не прикалываемся. Его засекла Матильда. Ну, вернее, засекли-то – детекторы, а Матильда – идентифицировала.

– Хм-м… – Карл Брюер, сорокалетний белобрысый и кудрявый немец из Баварии, опустился в кресло штурмана, и развернул его к главному экрану, – И вот это – оно?

– Оно самое.

– Не слишком-то хорошо его видно.

– А видно его пока вообще – никак. Это – воссозданный Матильдой образ. А засёк его банальный металлодетектор. – Хоффер постучал по экранчику прибора перед собой, – Насколько я понимаю ситуацию, Матильда права. Не попадались ещё человечеству астероиды из чистого хромисто-никелево-стального сплава. Да ещё массой в четыре с половиной миллиона тонн!

– Ого! Надо же… Если так – то это повод отпраздновать! Как бы там ни было – а теперь-то мы точно – прославимся! – Джереми потянулся всем своим жилистым телом без единого грамма жирка, – И я свою долю от премии за эпохальное научное открытие намерен потратить – на виллу на Канарах-три, и… Молоденьких девочек!

По затылку Джереми ощутимо заехало: это вошедшая в рубку Памелла треснула его взятым с полки Звёздным атласом триста сорок второго издания:

– И не думай! Если вы нашли чего стоящего, я от тебя никогда не «отвяну»! И никаких других «девочек» тебе не видать, как своих ушей!

– Так ведь ты сама, только вчера!..

– Мало ли, что там было вчера! Если тебе, как «члену», положена Премия, так уж мне, как твоей контрактной походной жене – положена в ней доля!

Рука Джереми сама потянулась к «вразумлённому» затылку, и почесала его. Карл с Хоффером переглянулись. Карл заржал, как жеребец:

– А повезло тебе, дружище, с «контрактной женой»! Сообразительная попалась! И подкованная! В законах!

– Ну, и красивая, конечно! «Сексапильная»! – это масла в огонь подлил выглядящий, впрочем, уже вполне серьёзно, и спрятавший ухмылку в усы, Хоффер.

– Свиньи были, свиньи и остались! – но несмотря на игриво-ироничный тон заметно было, что внутренне Джереми подобрался. А ещё бы! Доля в заработанных дивидендах его «контрактно-походной» жене и правда – полагалась. Впрочем, как и «походным», а сейчас – почти постоянным жёнам остальных «членов», которые как раз вошли в рубку.

На правах жены старшего по званию первой заговорила Лара:

– Мы слышали зуммер экстренного торможения. Что – не так?

– Да всё, вроде, так, ласточка моя ненаглядная, – капитан пытался игривым тоном сбить деловито-серьёзный настрой женщин, – Просто возникла ситуация Два-десять.