Спит возле Буало, который их простил.
Альфред де Мюссе
Я знаю, что Рескин терпеть не мог этот роман, но я примиряю всех этих враждующих богов в пантеоне моего восхищения…
Марсель Пруст
В пару-тройку последних дней на меня обиделись, думаю, все прочие книги в моем «меню», за исключением, может, еще одной - того же автора: она, пусть и придавленная чуть остальными – не французами - в пылящейся стопке, гордилась тем, что соотечественница ее водружается который вечер уже – для удобства схватить скорей – на вершину стопки и зачитывается до скрежета в корешке. Моруа не изменил себе и, замечательный в доброте своей, отдал дань восхищения коллегам по цеху. Не надейтесь найти в Моруа заядлого критика: он пишет о любимых, исключительно о любимых; не надейтесь найти в Моруа ехидного карикатуриста: его «Портреты» - будто кисти упомянутых импрессионистов: слепящие пятна биографии, яркие блики цитат, выписанные – невероятной живости - глаза – «зеркала душ» героев и море света – искренней, без тени зависти, доброжелательности автора, удивительной тем паче, что живописал он не одних только гигантов навроде Руссо и Вольтера, но и собственных современников.
В портретной галерее Моруа я радостно вскрикивала, обнаруживая портреты друзей - Бальзака, Франса и Мориака: «Ну, надо же! Не отличить!». Припоминала, прищурившись, виденные в прошлом черты Стендаля, Флобера и Пруста. Замирала в восхищении, не в силах оторваться от холста, в жажде провести пальцами по складкам костюма консула Шатобриана и формы лейтенанта Лакло, в надежде вызвать ответную улыбку очаровательного Кокто и одобряющий кивок благородного Роллана. Проходила мимо, внимательно, впрочем, рассмотрев, Лабрюйера и Валери. Завидев подписи: «Сент-Экзюпери» и «Мюссе», просила поведать; «Жироду», «Мартен дю Гар», «Пеги» и «Ален» - просветить. Сопровождавший меня Моруа ведал и просвещал – был проповедником - и ученым, открывателем - и знатоком. Сопровождавший меня Моруа ведал и просвещал, а я решала, что такими должны быть авторы учебников, и в очередной раз очаровывалась самой родственной мне из иностранных культур, ибо сам…
Бог сказал: Таковы уж французы.
У них есть недостатки.
Еще бы! В недостатках у них ни малейшего нет недостатка:
В недостатках они превосходят значительно многих.
С недостатками этими все же
Мне французы милее, чем те, у которых
Недостатков значительно меньше.
Шарль Пеги