Назови меня своим именем

Книги редко производят на меня такое колоссальное впечатление. Бывает увлекательный сюжет, великолепный слог, потрясающая авторская эстетика. Но здесь я старалась прочитать книгу как можно быстрее, потому что она заставляла меня страдать. У меня болела голова, и нарастала тревога; каждую свободную минуту я возвращалась к чтению с мучительным мазохистским интересом. Наверное, это тот самый случай, когда произведение родилось из глубины души автора; настолько нетронутое никакими внешними целями (приукрасить, заинтересовать читателя и проч.), что со всем своим эмоциональным грузом напрямую передаётся читателю.
Столько всего вокруг этой книги, она настолько на слуху, что совершенно не ожидаешь того, с какой силой она может ударить. Последний раз, когда я испытывала такие чувства от романа, это была "Камера обскура" Набокова. Это был шок, лихорадочные мысли и постоянное обдумывание, перематывание каждого момента повествования, поиск всё новых смыслов.
Есть, конечно, фильм, и, возможно, он даже популярнее книги. В этом фильме, как мне кажется (я его не смотрела), акцент сделан на романтизации отношений главных героев, Элио и Оливера. Они переданы максимально ярко и чувственно, что делает неизбежный конец ещё более печальным. Это настроение передаёт первая часть романа.
Важно отметить, что это не гей-драма и не ЛГБТ-манифест. Если не касаться заключительных глав романа, то это история о страсти, молодости и поиске себя (как раскрытии своей сексуальности, так и самоидентификации в философском смысле). Впрочем, именно однополое влечение здесь описано не случайно: несмотря на то, что некоторые интенции автора могли бы сохраниться и при описании традиционных отношений, всё же важнейший смысловой пласт романа связан с темой гомосексуальности.
Что здесь важного, и что могло бы быть понятно, будь главные герои даже парнем и девушкой? Во-первых, это потрясающее, невероятно чувственное описание первой сильной страсти. Я не буду называть это "первой любовью", потому что это будет неправильно и потому что любовь - это о другой. То, с чем сталкиваются люди в таком возрасте, это именно страсть, и её объект не так уж важен в своей индивидуальности: во многом это отражение самого "влюблённого", его черт, стремлений, интересов, условий формирования личности. Оливер - это отражение Элио, его лучшая версия себя. Название романа прекрасно отражает эту интенцию, как и многие закадровые мысли главного героя. Он размышляет о том, насколько он желает именно Оливера как мужчину? Или же он скорее желает быть таким мужчиной, как Оливер? Это самопознание через влечение к другому человеку обуславливает также и выбор объекта страсти: одинокого, неуверенного в себе Элио привлекает внешне идеальный, мужественный Оливер, выставляющий напоказ свою этническую идентичность (непозволительная для Элио роскошь). Нельзя, конечно, отрицать того, что его влечёт также и естественная бисексуальность, но всё же во многом он выбирает мужчину потому, что сам хочет стать мужчиной. Как выясняется впоследствии, отчасти это заставляет и Оливера, уверенного в себе только лишь внешне, заинтересоваться Элио. Все эти размышления, впрочем, не отменяют того, что этот роман проникнут тонкой, изящной эротикой. Автор совершенно далёк от любой пошлости в изображении сексуальных отношений главных героев, и это вызывает восторг. В описании сексуальной сферы "Назови меня своим именем" приятно удивляет.
В эстетическом отношении роман изумителен. Ох уж эта воспетая сотнями дифирамбов Италия 80-х у Андре Асимана. Да, место действия описано безупречно. Читатель действительно переживает это душное, ленивое лето на вилле семейства П., сопереживая Элио, мучимый его желаниями, нервничающий и с нетерпением ждущий развязки. Да, тут есть чему завидовать. Автор описывает идеальный сценарий того, что может произойти в подобной ситуации, когда тебе всего семнадцать лет: объект страсти отвечает взаимностью, и начинаются тайные свидания; ночи, проведённые вместе; возбуждающая недосказанность и необходимость скрываться. Эти отношения обречены, но это потрясающе. Увидеть Рим и умереть.
Скоротечной страсти на фоне вершины лета в Италии посвящены две первые части романа. Буйство природы в самом разгаре, и есть что-то трагическое в том, что она, как и эти едва начавшиеся отношения, обречена умереть с наступлением осени. Лето всегда одновременно прекрасно и печально. В расцвете природы чувствуется умирание.
Декорации пасторального пейзажа сменяет в третьей части город Рим. Насколько же это изысканно грустно: изображать приближающийся конец на фоне вечного города. Автор словно передаёт своё видение, когда изображает эту пару, которой осталось лишь пара дней, стоящих на балконе роскошного отеля с видом на Рим. По-моему, печальнее этой сцены нет во всём романе, и я даже не могу понять почему.
Здесь же излагается концепция "синдрома святого Климента", пересказывать которую не имеет смысла, но которая, становясь как бы краеугольным камнем всего повествования, прекрасно вписывается в становление Элио: личность имеет некий каркас, который при любых обстоятельствах остаётся неизменным, а происходящие события накладывают отпечаток, слой за слоем формируя облик личности и сохраняясь в ней в качестве "островков воспоминаний". Самыми значительными "островками" для Элио становятся его семейная вилла в Италии, хранящая призраки того минувшего лета, а также ночь в Риме, когда он впервые, не боясь осуждения, смог почувствовать себя самим собой благодаря Оливеру.
Финальная часть романа расставляет всё по своим местам. Это не была любовь всей жизни, потерянный шанс. Шансы вообще нельзя потерять, поскольку всё происходит так, как тому суждено быть. Оливер - это значимая фигура в жизни главного героя, но были и другие, и будут другие. Он навсегда останется в душе Элио и вне её - как призрак, бродящий по тем местам, где всё когда-то произошло. Вообще, вот эта ностальгичность места у Асимана - она очень Прустовская и очень тонкая. Я, как жутко ностальгичный человек, могу прочувствовать все эти оттенки тоски тех мест, где когда-то что-то произошло и благодаря этому теперь вечно будет происходить, места носят отпечатки событий и не могут от них избавиться, а человек, носящий их в себе, оживляет эти события, которые обречены вечно разыгрываться по одному сценарию. То место в Риме, где Элио был счастлив, в его глазах останется таким навсегда, а Оливер будет вечно стоять на своём балконе под палящим утренним солнцем Италии.

Однажды меня избила книга. Больно. До синяков. У них было жаркое лето в Италии, а я спустя годы другим жарким летом в Ростове-на-Дону склеивал себя по кусочкам. Слова вбивались в мозг иголочками, от которых мутился рассудок, а зрение иногда подводило. Знаете, марево на горизонте, когда ты прищуриваешься, а ресницы склеиваются от пота со лба. И облачка твоих сомнений тают, исчезая в августовском небе, под выстрелами слов автора. Прелестная отсылка к прустовскому À la recherche du temps perdu - ты словно идёшь в сторону Свана, только по волнам памяти юного Элио. Это элегия желания, самой сути нашей памяти, и автору словами Элио удается посетить внутреннюю "местность" тоски, его, нашей, вашей.

А вы помните тоску по кому-то, по чему-то? И одновременно с ней беспокойство о последствиях? Почему мы не говорим друг с другом? Из-за страха отказа и непринятия значимых людей, да. Перед нами болезненно медленный, красивый, микроскопический анализ блестящих граней личности. Они со страданиями, но и радостно раскрываются во время колеблющихся и запутанных переживаний позднего подросткового возраста. Желание и стыд, который превращается в путь к полной близости. Не знаю, читал ли я когда-либо книгу, настолько безжалостно точно описывающую каждое сомнение и надежду, что окрашивает любое взаимодействие или отсутствие взаимодействия с объектом желания.

История, рассказанная мужчиной средних лет, вспоминающий лето в середине 1980-х годов, когда ему самому было 17. Мальчик, которому нравились девушки, поражен в самое сердце страстью к мужчине чуть старше, которому тоже нравятся девушки. Оливер пробыл с семьей Элио в Италии шесть недель - аспирант пишет свою диссертацию. Мы не насмехаемся над некими клише или над проблемами семнадцатилетнего сына богатых интеллектуалов. Очарование соляным бризом и освещенными солнцем камнями, ежедневными ритуалами плавания, завтрака, диссертационной работы, кофе, ужином и болтовней гостей, городом, постелями, красными плавками и миллионами конкретных новых оттенков боли, которые возникают в результате каждого момента, проводимого вокруг и вдали от объекта желания рассказчика. Ревность. Секс. Потеря. Поэзия. Элио погружается в свои воспоминания, показывая, как его типичная подростковая неуверенность в сочетании с его нетипичным академическим и самоаналитическим подходом влияют на них обоих, на протяжении всей их жизни. Как он представлял себе: два молодых человека, получили много счастья за нескольких недель и прожили остаток своей жизни, погружая ватные палочки в эту чашу, опасаясь, что они израсходуют его, не осмеливаясь выпить больше наперстка за раз. Мы узнаем кое-что из жизни Оливера спустя десятилетия, но почти ничего из жизни Элио. Это уравновешивает тот факт, что на протяжении почти всего романа, мы знаем каждый нюанс мыслей Элио, но можем только делать косвенные, искаженные выводы о мыслях Оливера. Не ясно, кому рассказывается история и почему. Элио ссылается на дневник, который он в то время вел, но замечает, что иногда не помнит последовательность событий верно.

Самое прекрасное - это познание себя. Через единство, двойственность, а иногда и через одно в другом. Наверное, самая важная задача подросткового возраста - смочь понять себя. Только тогда можно по-настоящему начать понимать других.
Оливер в свои 24 года, кажется, очень уверен в себе. И в остальных. Борьба 17-летнего Элио за достижение того же самого, порой подкрепленная тактичным, сдержанным сопереживанием отца и изложена здесь, не меньше:

если осталась боль — лечи ее, а если внутри горит пламя — раздувай его еще больше, береги его...

Хотел ли я быть как он? Хотел ли я быть им? Или хотел ли я всего лишь обладать им? Или «быть» и «обладать» совершенно неточные глаголы для туго скрученного клубка желания: касаться чужого тела и одновременно быть им — это одно и то же? Словно это противоположные отмели реки, омывающей вас и его, его и вас, снова и снова в этом бесконечном цикле. Словно и сердечные камеры, наши люки желания, и провалы во времени, и ящик с фальшивым дном, который мы называем идентичностью, разделяют соблазнительную логику, согласно которой кратчайшее расстояние между настоящей жизнью и вымышленной, между тем, кем мы являемся, и тем, кем хотели бы быть, — это витая лестница Эшера, спроектированная с ехидной жестокостью.

Самая глубокая чувственная близость заключается в том, что двое становятся одним целым, где каждый может называть другого своим именем. Это тело, которое ты хочешь, или же хочешь скользнуть через рот внутрь и владеть, как собственным? Оно общее, одно становится многим: тело отца, брата, сына, мужа, любовника, друга, тебя. Тайный проводник к самому себе, пронзительный, изысканный. Бледные ноги и персики, вот оттуда приходит самопознание. Я вижу и негативный аспект в этом подтексте. Нарциссическая идея заниматься сексом с самим собой. Это не о мастурбации, нет. Элио и Оливер - очень образованные интеллектуалы, евреи, мужчины, атлетического телосложения, бисексуальные, обрезанные...Можно ещё немного продолжить этот список. Этот аспект истории нарисован как очень нежная, любящая, эротическая штука между ними. Но мне иногда казалось, что речь о сюрреалистическом варианте секса со своим клоном. И это подводит к вопросу о двойственности в одном. Честно говоря, так и не определился с этим, но и не очень хотел обдумывать и портить мыслями картину.

Хотел поднять ещё вопрос согласия и сексуальной этики в целом. Со стороны Оливера нет проблем, он спрашивал Элио, может ли поцеловать его, Оливер пытался соблюдать границы. И все противоречивые мысли семнадцатилетнего парня показаны отлично: пожалуйста, не делай мне больно = можешь делать сколько хочешь, я готов. Элио - маленький трахальщик с сексуальной этикой змеи. По идее, для того, кто ведет сексуальную жизнь уже два года, он совсем не этичен. Отец его не обуздывает, считая, возможно, что сын должен сам разобраться и пробовать всё. Но чёрт, твоя работа как родителя - учить детей сексуальной морали, кажется.

Я начинаю понимать, что многие вопросы просто не освещу в этом отзыве, если кто-то захочет подискутировать, welcome!Например. Является ли смерть больной девочки Вимини, которая любила Оливера и всё-всё замечала, символом разрыва связи мужчин? И что вы скажете о том, почему оба персонажа - евреи? Автор проделал замечательную работу, рассказав о еврейской идентичности как Оливера, так и Элио. Мне понравилось и показалось, что написано ясно и красиво. Немного озадачило то, что Элио продолжал настаивать на том, что Оливер будет добр к нему в постели, потому что они оба были евреями. Это странный резанувший глаз момент.

Закончить хочу строками ещё одного еврея Бориса Ароновича Габриловича - талантливого ростовского поэта, трагически погибшего в неполных двадцать лет. Он был ненамного старше Элио.

Стихи слагаются о боли
И больше нет на свете тем.
Все остальное - лишь обои,
Которые сорвут со стен…

Каждый год профессор Перлман и его жена приглашали на лето на свою итальянскую виллу какого-нибудь молодого преподавателя-аспиранта. Помогая час в день профессору с иностранной перепиской или бумажной работой, оставшимся временем летние гости могли распоряжаться по своему усмотрению. Они также получали бесплатный полный пансион и глубокое погружение в языковую среду – вилла Перлманов всегда полна разношёрстных гостей, соседей и друзей дома.

Тем летом 80-х выбор профессора пал на двадцатичетырехлетнего Оливера, американского студента еврейского происхождения. Умный, яркий, энергичный Оливер сразу же очаровал всех в городе Б.: от старого садовника Анкизе и ворчливой кухарки Мафальды до высокопоставленных адвокатов и убелённых сединами профессоров. И только один человек тщательно скрывает своё растущее с каждым днём влечение к молодому преподавателю. Этот человек – пятнадцатилетний сын профессора, Элио. Элио пока не отдаёт себе отчёт, что с ним происходит, но понимает, что Оливер начинает занимать все его мысли, дни, желания. Стыдясь своего чувства и в то же время отчаянно желая быть всё время рядом с объектом своей страсти, Элио боится открыться и быть отвергнутым. Но химию взаимного притяжения невозможно обмануть, и вскоре Элио узнаёт, что его влечение взаимно...

Затрагивая непростую тему гомосексуальной любви, автор сумел сосредоточить внимание читателя на природе зарождения чувства и на переживания первой любви, заранее обречённой на расставание. Он избежал пошлости и нелицеприятных сцен, оставив уместную здесь эротику и лёгкий налёт сексуальности. А благодаря красивому языку создал великолепные визуальные образы: уютного приморского городка, старинной виллы, величественного Рима.

Красивое и очень чувственное произведение. Тут не имеет значения, что любовь зарождается между двумя мужчинами; тут важно, что их чувство взаимно и что это чувство они пронесут через года и континенты. И будучи уже взрослыми отцами семейств и умудрёнными опытом учителями, двое зрелых мужчин мыслями будут часто возвращаться к своим эфемерным островкам прошлого, тщательно оберегаемых в потаённых уголках души.