Они проснулись, когда на планете все еще была ночь. К удлиненным суткам не так-то просто было бы приспособиться. Ночь показалась всем очень темной, несмотря на то, что на звездном небе светил спутник. Космонавты не могли так долго спать, чтобы проспать до наступления местного утра. Они занялись своими повседневными делами.
Когда же наступило утро, все снова начали испытывать усталость. Но приходилось идти на жертвы, изучать и обследовать планету можно было только днем.
Ёл приготовил кучу приборов, инструментов, и все это сложил в космолет.
– Будет весьма досадно, если окажется, что жизнь на этой планете уже есть, – сказал Элг, наблюдая за сборами Ёла.
– Даже если это и так, – ответил Ёл. – Это будет означать величайшее открытие, впервые за пределами Цельсии будет обнаружена жизнь. Какой это будет огромный плацдарм для биологов.
– Да, – заметил Элг. – Тебе будет, где развернуться.
Вскоре космолет, с Ёлом и Гергом на борту, покинул корабль.
– С чего начнем? – спросил Герг.
– Вот, – указал Ёл на океан. – С этого. Как известно науке жизнь зародилась в океане, а значит там и следует искать ее зачатки.
– Ты собираешься нырять под воду?
– Нет, мне достаточно лишь взять из нее пробу.
– В каком месте ты собираешься ее делать?
– Гм, нужно отлететь подальше от берега.
Герг не стал возражать, и повел космолет на океан. Береговая линия мелькнула внизу, и весь обзор заняла синяя гладь бескрайнего океана.
– Интересно, какая здесь глубина? – произнес пилот.
– Я думаю, очень глубоко, – ответил Ёл. Но сколько именно, не стал уточнять. Он знал об этом не больше Герга.
Когда космолет отдалился от берега на несколько километров, он приказал пилоту остановиться.
– Стоп, зависни здесь!
Герг остановился, и космолет неподвижно завис над водой.
– Опустись пониже, – велел Ёл. – Как можно ближе к поверхности.
– А если на нас выпрыгнет какое-нибудь морское чудовище?
По интонации Герга было непонятно, шутит ли он или же говорит всерьез.
– Вряд ли, – ответил Ёл. – Я полагаю, если здесь и есть живые организмы, весьма сомнительно, чтобы они смогли развиться до уровня морских хищников.
– Почему это?
– А ты посмотри на сушу. Там нет ни растительности, ни фауны. А при естественном развитии жизни растения должны появиться и развиться гораздо раньше, чем возникнут хищники.
Этот довод показался Гергу вполне убедительным. Он опустил космолет к самому океану, и почти сел на его поверхность.
Ёл добыл пробу воды. Некоторое время он рассматривал полученную воду, словно пытаясь увидеть в ней живые организмы.
– Ну, вот видишь, и никаких морских чудовищ, – сказал Ёл улыбаясь пилоту.
Прежде чем отправиться дальше, Ёл взял еще и пробы морского воздуха.
– Возвращаемся обратно, – сказал он. – Теперь необходимо изучать материк.
Полдня они кружили над материком, удалившись от места высадки почти на тысячу километров. Везде было одно и то же; пустынная земля, суша, без признаков растительности, горы, скалы, но множество озер и рек, вода в которых, несомненно, должна была быть пресной.
– Столько воды, невероятно, – поражался Герг. – Но неужели же при таком ее количестве на планете не возникла жизнь? Просто не верится в такое.
– Честно говоря, мне тоже, – признался Ёл. – Слишком уж множество предпосылок для зарождения жизни. А там, кто знает. – Он призадумался.
Они летали, приземлялись в различных местах. Ёл брал пробы грунта, воды почти во всех водоемах. Делал анализы воздуха, собрал огромное количество разных камней, песка, земли, и все это тащил на космолет.
Наконец, ближе к вечеру, он пришел к выводу, что собрал достаточно материала для того, чтобы дать точное заключение, есть ли жизнь на планете или же нет.
– Все, – сказал он. – Возвращаемся на корабль. Думаю, мне сегодня предстоит бессонная ночь.
Едва прибыв на корабль, Ёл тут же заперся в своей лаборатории, где целиком ушел в изучение проб. Герг прошел в салон, где обессиленно плюхнулся в мягкое кресло и, откинувшись на его спинку, закрыл глаза.
Капитан неслышно подошел к пилоту. Некоторое время он молча смотрел на уставшего Герга, затем спросил:
– Ну, как все прошло?
Герг открыл глаза, и взглянул на Элга.
– Облетели, наверное, половину планеты. Теперь нашему биологу надолго будет, чем заняться.
– А каково твое впечатление о планете? – Элг сел в кресло напротив Герга. – Ты сам-то пришел к какому-нибудь выводу?
Герг подумал.
– Планета уникальная, должен признать. Нигде мы еще не видели такого огромного количества воды. Даже на нашей Цельсии ее, наверное, в пять раз меньше. А тут… это просто бесподобно, нет слов.
Он глотнул.
– Мне надо выпить. Ужасно пересохло в горле.
– Сиди, я принесу.
Элг поднялся и вышел за дверь. Через минуту он вернулся, неся в руках маленькую пластиковую бутылочку с водой.
– Вот, пей.
Герг напился, и устроился поудобней в кресле. Ему явно стало легче.
– А, с другой стороны, на планете нет никаких признаков жизни, – продолжил он. – Нет ни следов растительности, ни, тем более, фауны. Все мертво.
Он вытер губы.
– Не знаю, может быть, здесь и есть какие-нибудь микроорганизмы, но не более того.
– Если есть хотя бы простейшие, то это сведет на нет всю нашу миссию, – заметил Элг. – Получится, что мы проделали весь наш путь впустую.
– Почему же впустую, – возразил Герг. – В таком случае получится, что мы открыли жизнь, а это тоже чего-нибудь, да значит.
Когда весь экипаж готовился ко сну, Ёл вышел, наконец-то из своей лаборатории, держа в руках кипу листов бумаги. Элг, уже клевавший носом, оживился.
– Ну, каковы результаты?
Ёл надул щеки.
– Результаты, можно сказать, отрицательные. Нигде, ни в пробах воздуха, ни в пробах воды и грунта не обнаружено никаких биологических организмов, как одноклеточных, так и многоклеточных. Нет ни вирусов, ни бактерий, ни флоры, ни фауны. Планета абсолютно безжизненна.
На лице Элга мелькнуло удивление и, в то же время, заинтересованность.
– А какие положительные результаты? – спросил он.
– А положительные результаты, дорогой мой капитан, это то, что в атмосфере имеется кислород, в воде и в грунте обнаружено большое количество минералов и органических веществ. Другими словами, на планете имеются все предпосылки для того, чтобы на ней зародилась жизнь. Но, поскольку она на ней не зародилась, эту жизнь должны создать мы. Мы оживим эту планету!
Последнюю фразу Ёл почти выкрикнул, и едва не пустился в пляс.
Элг улыбнулся, глядя на это весьма бурное проявление радости. На шум из кают повыскакивали остальные члены экипажа. Увидев ликующего Ёла, они с недоумением и вопросительно смотрели на Элга. А Ёл продолжал победоносно кричать.
– Мы нашли это! Наши ученые не ошиблись! Теперь дело только за нами.
– Уф, – сказал Герг. – Кажется, мы проделали наше путешествие не напрасно.
– Еще как не напрасно! – кричал Ёл. – Мы будем творцами, будем создателями! Мы сотворим здесь жизнь по нашему образу и подобию!
– Если, конечно, это нам удастся, – заметил Лоби-ро.
– Удастся, еще как удастся. Завтра же, с утра, мы приступим.
Элг посмотрел на часы.
– Хорошо, но это будет завтра. А сейчас нам необходимо отдыхать. А тебе, Ёл, отдых нужен в первую очередь. Ты слишком перевозбужден, нужно поберечь нервы.
Герг зевнул.
– Кажется, у меня, с таким соседом, будет бессонная ночь. Этот жизнетворец не даст мне уснуть.
Однако, к удивлению Герга, Ёл быстро уснул. На его лице застыло радостное выражение. Даже во сне он создавал жизнь.
Глядя на Ёла, Герг улыбнулся, и покачал головой. Для этого человека не существовало ничего важнее жизни. Он был способен радоваться любому ее проявлению, будь то листочек на дереве, или же уродливый жук, ползающий по земле.
Герг закрыл глаза, и попытался уснуть, но сон не шел к нему. Он думал о том, что произойдет, если им и в самом деле удастся создать жизнь этой планете. Каким будет этот процесс? Будет ли он полным повторением того, как развивалась жизнь на их родной планете или же это будет нечто совсем иное? Какими будут здесь растения и животные, и сможет ли возникнуть, в конце концов, человек или же какое иное разумное существо. Все еще находясь под воздействием грез, Герг не заметил, как уснул.
Стоя перед огромным контейнером, Ёл, через маленькое окошко наблюдал за процессом, происходящим внутри него. Собственно говоря, за стенками этого контейнера, привезенного космонавтами с Цельсии, было ни что иное, как биологическая протоплазма, созданная на генетической основе жизненной формы их родного мира. Иначе говоря, в контейнере содержались простейшие организмы, которые, оказавшись на свободе, должны были самостоятельно развиваться по точно такому же пути, по какому развивалась жизнь на Цельсии.
– Красиво? – спросил за спиной Ёла голос Элга.
– Довольно жуткое и неприятное зрелище, – отозвался тот. – Но именно содержание этого контейнера, распыленного по планете, должно положить начало жизни.
Элг, с каким-то внутренним трепетом, оглядел контейнер.
– Это-то мне как раз и понятно, – сказал он. – Мне непонятно другое.
– Что же?
– Ты.
– Я?
– Да, мне непонятно, для чего необходимо тебе оставаться на этой планете.
Ёл нежно провел рукой по стенке контейнера.
– Я хочу наблюдать за этим процессом. Хочу видеть, как на моих глазах будет развиваться жизнь, как появятся растения, первые организмы. Разве это не замечательно?
– Замечательно, – согласился Элг. – Но ты подумал, сколько на это уйдет времени? Это может занять тысячелетия, а возможно, вообще ничего не выйдет.
Ёл, не отрывая взгляда от контейнера, покачал головой.
– Уже через год одноклеточные организмы должны будут развиться в многоклеточные, а через пару лет в воде, в океане, реках и озерах, появятся микроорганизмы. Через десяток лет на планете появятся мхи, и другие растения. А потом, потом начнется новая эра, эра жизни.
– А если процесс пойдет медленнее? Что, если тебе вообще не хватит собственной жизни, чтобы увидеть появление жизни на этой планете.
– Даже если так, то все равно я ученый. Я – биолог, и это моя работа. Я должен как можно тщательней изучить этот мир, который так похож на наш. И, в то же время, не похож. Год короче, а сутки длиннее. Не исключено, что развитие жизни пойдет по несколько иному пути, чем оно развивалось на нашей планете.
– Но ты же будешь совсем один. Представляешь, один на чужой планете. Рядом не окажется ни врача, ни близкого тебе человека.
– Близких людей у меня нет, – ответил Ёл. – Мои родители погибли, когда я еще был ребенком. Семьи у меня тоже нет, так что по мне никто скучать не станет. А насчет полного одиночества, у меня же будет связь с родной планетой. Это кое-что да значит.
– Угу, только передачи могут идти до Цельсии несколько недель, и столько же придется ждать ответа. Ты выдержишь столько?
– Послушай, – сказал Ёл. – Ведь я же остаюсь здесь не на вечность. За мной должна будет придти следующая экспедиция. Меня заберут.
– Это верно, но, сколько на это уйдет времени? Только путь сюда у нас занял два наших года. А когда снарядится следующая экспедиция? Сколько пройдет времени, прежде чем она достигнет этой системы? Возможно, пройдет лет десять, не меньше.
Ёл снисходительно улыбнулся.
– Хорошо, а что было бы, если бы мы все остались на этой планете? Сколько бы ушло времени на то, чтобы ее более-менее изучить? На это ушли бы годы. Так вот, наше руководство решило не оставлять здесь всех нас, а должен остаться только один человек. Я пошел добровольцем, вот и все.
Ёл посмотрел на Элга, который стоял в растерянности, словно ему предложили совершить предательство. Ёл дружески хлопнул капитана по плечу.
– Кто знает, а что если эти пилюли, в самом деле, действуют? Что если ты прилетишь сам за мной через десять лет, и будешь выглядеть моложе, чем сейчас, и найдешь меня ничуть не постаревшим? Представляешь, как это будет здорово?
– Представляю, – нехотя произнес Элг. – Но, все равно, мне не очень в это верится. Просто мы еще молоды, и омолаживающие пилюли изобрели совсем недавно. Кто знает, насколько их хватит.
– На десять-двадцать лет, по крайней мере, хватит. А потом я уже буду дома.
Элг молчал, обдумывая слова Ёла.
– Зато я сам, собственными глазами, увижу, как зарождается жизнь на планете. Поверь мне, я мечтаю об этом уже очень давно.
– Добровольное изгнание на чужую планету, – покачал головой Элг. – Ну-ну, я бы так не смог. Одиночество, что может быть страшнее.
– Страшнее, когда ощущаешь себя одиноким во всей вселенной, когда уверен, что нигде в космосе нет больше жизни. Осознавать, что жизнь на твоей планете возникла в виде исключения, вот это вот страшно. А когда собственными глазами увидишь зарождение новой жизни, то это и будет внушать надежду. Чувствовать себя жизнетворцем, что может быть прекрасней этого чувства. Видеть, когда на твоих собственных глазах жизнь развивается, растет, и понимать, что ты имеешь к этому непосредственное отношение, вот это прекрасно. С этим чувством не страшно никакое одиночество.
– Ты говоришь, словно женщина, родившая ребенка, – улыбнулся Элг.
– Может быть, – пожал плечами Ёл. – Но это ничего не меняет.
Элг огляделся по сторонам.
– Нам еще придется подыскать место, где будет установлена станция, на которой тебе придется жить.
Станция представляла собой не что иное, как прямоугольный металлический блок, снабженный герметическим шлюзом и иллюминаторами из толстого стекла. Внешне эта конструкция выглядела довольно уродливо, но внутри представляла собой целый жилой комплекс, рассчитанный на трех человек, хотя жить в нем предстояло всего одному человеку. Комплекс был оснащен решительно всем, в нем были и кухня, и сан-узел, и кровати, мини-лаборатория для исследований, и даже небольшая развлекательная комната, в которой находились телевизор с аппаратурой для просмотра видеозаписей, а также книжный шкаф, наполненный самыми различными книгами, от развлекательных до научных. И это уже не говоря уже об обширных запасах кислорода, и аппаратуры, перерабатывающей углекислый газ обратно в кислород. В общем, комплекс был рассчитан на то, чтобы его обитатели могли жить в нем полноценной жизнью. И теперь этот комплекс необходимо было прочно установить на грунте планеты. Подходящее для этого место должны были выбрать сами космонавты.
Герг удобно разместился в кресле пилота.
– Начинаем? – спросил он, берясь за рукоятки управления.
Элг посмотрел на часы, и переглянулся с Ёлом. Наступал самый ответственный момент. Корабль должен был подняться над планетой и совершить опыление, то есть распылить содержимое контейнера по планете.
Ёл непроизвольно сжал ручки кресла. Этого момента он ожидал уже много лет. Элг расценил его молчание, как согласие.
– Взлетаем, – коротко приказал он.
Герг запустил двигатель, и поднял космический корабль на несколько сотен метров вверх.
– Откуда начнем опыление? – спросил он.
Ёл почти вплотную приблизил свое лицо к экрану.
– Надо начать с океана. Организмы должны иметь доступ к воде. Далее начнем опылять сушу в местах, где грунт больше подходит для этого. Я покажу где.
Герг, не противореча, повел корабль к океану. Опыление должен был проводить сам Ёл. Поэтому он положил руку на кнопки управления распылителя. По тому, как побелела его рука, было видно, что он сильно волнуется.
Когда корабль оказался над поверхностью океана, Ёл нажал «пуск». Из днища корабля на планету стало вытекать содержимое контейнера. Сам процесс напоминал собой очень мелкий дождь. Микроорганизмы покидали свой инкубатор, и опыляли океан. Посчитав количество протоплазмы, вылитой в океан, достаточным, Ёл перекрыл клапан.
– Теперь возвращаемся на сушу.
Корабль совершил разворот, и стал облетать материк. Ёл указывал направление, и когда корабль оказывался над благоприятными, по его мнению, местами, он вновь открывал клапан.
– Как будто обрабатываем поля пестицидами, – сострил Герг.
– Да, только наши пестициды несут не смерть, а жизнь, – отозвался Ёл. – Они выполняют прямо противоположную функцию.
Когда содержимое контейнера иссякло, Ёл откинулся на спинку сиденья.
– Все, – устало произнес он, оттирая со лба пот. – Надеюсь, я не ошибся в расчетах.
Ему никто не ответил. Уж слишком необычное задание они выполняли, никто не мог ничего сказать о том, удача их ждет или же провал.
Корабль возвращался к месту их первоначальной посадки.
О проекте
О подписке