Наша экспедиция вела магнитную съемку на железную руду, и мы с Кирьяновым, закончив работу на своем участке, уже вышли к охотничьему зимовью и готовились пройти оттуда наГорчинок, где была наша база, когда однажды в дверях появилась высокая фигура главного инженера Спирина.

Охотничье зимовье

В приезде его не было ничего удивительного, он и раньше наезжал проверить работу. Но зачем с ним приехал помощник Климова Дёмушкин, было непонятно.

По случаю приезда начальства, окончания работ и близкого возвращения домой мы устроили пир. Вытащили бутылку спирта, сварили плов, вскрыли две банки со сгущенным молоком.

Зимовье было тесное. Оно состояло из маленькой бревенчатой комнатки с грубым деревянным столом перед окном, железной печуркой в углу и двумя топчанами по стенам. На топчанах сидя уместилось бы в общем человек шесть, а нас было пятеро (пятым был проводник Мангур), так что место еще оставалось.

Угощая гостей, я показывал Спирину свои записи и графики, хвастался высокими показателями и постоянно ловил на себе примеривающийся взгляд Дёмушкина.

Спирин слушал меня внимательно, иногда задавал вопросы, а когда Кирьянов убрал со стола, сказал:

– Климов заболел.

Он разложил на столе карту. Цветным карандашом на ней были заштрихованы уже заснятые площади. Участки были разбросаны вокруг Горчинсака, в центре – участок Климова.

Климов был опытным геофизиком и работал на самом трудном и ответственном участке. Часть его площадки оставалась не заснятой. На карте она была обведена черным карандашом и не заштрихована…

Конец ознакомительного фрагмента.