Глава 1

От долгого напряжения спина затекла. Сергей потянулся. Надо было взять справочник. Никак не удавалось припомнить точное толкование термина. Он поднялся. Пройдя небольшой коридорчик, Сергей вошел в комнату. Сгустившийся полумрак скрадывал обстановку комнаты. Щелкнув выключателем, Сергей застыл от изумления и холодного, резкого импульса испуга. Там, где несколько лет назад лежало уже остывшее тело матери, все оставалось в точности так. Как будто не было промежутка в несколько лет.

Сергей инстинктивно зажмурился. Оцепенев, он застыл истуканом. То, что он увидел, в реальной жизни не могло быть ни в каком мыслимом варианте. Его сознание медленно заливало древнее чувство жути. Тело матери, прикрытое покрывалом, лежало в том же месте, на том самом топчане. Его он смастерил сам. Матери с каждым разом становилось все труднее сползать к горшку. Несмотря на помощь, она упорно не желала ничьих услуг. Пришлось соорудить нечто вроде лежака в японском стиле. Он возвышался над полом ровно настолько, чтобы можно было без усилий соскользнуть на прикрепленный к его боку горшок.

Сергей попятился назад. Осторожно прикрыв за собой дверь, будто опасаясь громким звуком пробудить мертвое тело, он перевел дыхание. Мерзкое ощущение бессилия отозвалось в ногах. Едва удерживаясь на ватных подпорках, Сергей медленно сделал несколько глубоких вдохов:

– Аня! Аня! Подойди ко мне!

Едва жена взглянула на Сергея, как улыбка истаяла с ее милого личика:

– Господи! Сережа! Что случилось? На тебе лица нет! Ты бледный, как восковая кукла!

– Подожди, сейчас… Аня, только ты не пугайся, загляни в комнату.

– Зачем?

– Просто загляни.

Аня, отерев ладонь о фартук, взялась за ручку двери. Приоткрыв ее, она обозрела комнату. Обернувшись к мужу, она удивленно спросила:

– Ты что-то хотел мне показать? Там все, как и было. Сюрприза не получилось, – игриво хохотнула она.

– Нет. Я позвал тебя, потому что… Нет, так, ничего. Иди, малышка. Я…

Уняв бешеный стук сердца, Сергей решился войти снова. Его руки дрожали мелким тремором, остановить который он никак не мог. Чуть приоткрыв дверь, Сергей обозрел комнату. Полусумрак не совсем скрывал доступное взгляду пространство. На том месте, где он только что видел невозможное, не было ничего. Никакого тела, топчана и коробки с медикаментами, стоявших на маленьком стульчике. Комната встретила его тишиной и привычным видом. Сергей шагнул вперед.

С трудом соображая, он огляделся. Ничего не говорило о привидевшихся фантомах. Мать умерла шесть лет назад. С того времени квартира была капитально переделана. Мебель, обои, шкафы с книгами и огромная панель телевизора совершенно изменили ее.

Что с ним было? Банальное переутомление? Мгновенное переселение души? Сергей помотал головой. Душа, в обыденном ее смысле, как категория сущности, для него не существовала. Он давно уяснил для себя, что это понятие есть эфемерное представления о мышлении, сознании в сочетании с физиологическими факторами, их обусловливающих. Но тогда что? Он не мог списать произошедшее с ним на мифическую инфернальность. Это было невозможно. Сергей допускал, что такие видения могли быть в жизни, но только не с ним. Кучи примеров из религиозного опыта сразу возникли в памяти. Люди того времени и определенного психического склада могли представлять некие воображаемые картины, порожденные фантазмами больного мозга. Для религиозных фанатиков такое было нормой. Но в наше время о таких униках он не слышал. Время легковерных прошло. Даже церковь скептически воспринимала россказни новых провидцев, прорицателей и ясновидящую публику. Таких всегда было много. Но в наше время церковная верхушка ясно понимала, что такие экземпляры для дела веры принесут больше вреда, чем пользы.

Страх еще трепетал где-то за сердцем, но ум уже вернулся к своему привычному состоянию скепсиса. «Дежа вю!». Сергей зацепился за это слово. Он с облегчением выдохнул: «Все, хватит! Надо работать».

Открыв шкаф, он взял справочник. Особое значение слова, необходимое для статьи, в интернете он не нашел. Ни Википедия, ни многочисленные смежные сайты на нужную тему не дали ничего. Тщательно перелистав книгу, Сергей с раздражением отбросил ее. Все было напрасно. Ничего. Память подсказывала ему что-то приблизительное, но ему нужно было точное значение. Иначе найдутся кропатели, обвинив его в некомпетентности.

Пропустив этот абзац, Сергей принялся редактировать текст дальше. Эти кроки, записанные наспех, почти украдкой, были мало разборчивы. Но сам материал стоил любых усилий. Сергей записал его на закрытой совещании по эпидемиологической обстановке в стране. Министр настаивал на самых жестких мерах. Ему возражали, что такой шаг приведет к непредсказуемым последствиям. На что министр с усмешкой отпарировал: «Ничего, пипл схавает и не подавится. На каждую старуху у нас найдется своя проруха!».

Сергей проник на совещание под видом звукооператора. Здесь у него был свой человек. Было непросто, но договориться удалось. Сумму человек запросил конскую. Сергей пошел на сделку. Материал того стоил.

Дождавшись, когда министр подвел итоги совещания: «Пойду с этим к хозяину. Надо еще его уговорить хотя бы на половину этих мер», Сергей, тихо отодвинувшись к боковой двери, незаметно исчез.

Материал был убойный. Но чтобы его подать, следовало обработать некоторые частности. Невозможно было конкретно указать на его источник. Не то, чтобы Сергей опасался последствий, он не хотел осложнять жизнь главреду. Спонсоры, а, стало быть, хозяева их издательства, по головке за такое не погладили бы. Эти люди с властью дружили. Дивиденды, падающие в их мошну, стоили любой лояльности. То, что ему самому могут ее осложнить, закрыв доступ к ответственным мероприятиям, Сергей не боялся. Сколько уже было таких материалов! И ничего. Жив-здоров! Где наша десантура не пропадала. И все же сомнения едкой струей подтачивали его уверенность. Не указать источник публикации, значило сделать ее нелегитимной, собранной из сплетен, слухов и домыслов. Нет, это не его стиль! Надо что-то придумать! Но с этим позже. Сейчас другое.

Открыв ноутбук, Сергей вошел в блог. Настроившись, он перевел взгляд на камеру:

– Я хочу начать сегодняшний разговор на самую, буквально, больную тему. Только что вышло распоряжение мэра, – запереть здоровых людей по домам, вместо того, чтобы ограничить поездки за бугор особо охочих к перемене мест. Какие могут быть открытые границы во время тотальной эпидемии, как нам это преподносят власти. Всемогущий ковид победил все болезни. Нет теперь ни астмы, ни туберкулеза, ни воспаления легких, ни простого, банального гриппа! Забудьте гипертонию, сердечно-сосудистые болячки, рак и всю остальную мелочь! Все это теперь накрыто ковидом!

Мало того, нас буквально пытаются распять на кресте позора, объявив здоровых людей врагами нации. Реклама цветет махровыми букетами. Статистика обрушивает на наши головы огненные письмена Апокалипсиса! Мрут люди тысячами, заболевают десятками тысяч! Но хоть бы в одном из страстных репортажей показали этих бедолаг, распятых на больничных койках! Где эти ряды тысяч и тысяч обреченных на смерть?!

И тут же статистики утверждают, что девяносто девять процентов привившихся, переносят эту подаренную врачами болезнь легко! И только один процент неудачников помирает! Каждый может на это сказать: кто даст мне гарантию, что я не окажусь в числе этого процента умерших. Я здоров, пока не сделал прививку! На кой черт мне такая липовая статистика? Незаконченные испытания вакцины говорят о возможном необратимом воздействии на здоровье человека впоследствии.

 Конечно, упертые сделают акцент на слово «возможные». А я бы больше обратил внимание на словосочетание «незаконченные испытания». Думаю, что это единственная причина почему ни одна из российских вакцин так и не получила международного сертификата.

 Из каждого утюга нам не двусмысленно намекают, что если привьёшься, то ты царь и бог и никакая зараза тебе не грозит. Однако смысл вакцинации далеко не в этом. Давайте же разберемся: а в чем?

 Во-первых, вакцинация от любого заболевания строго запрещена в разгар пандемии, об этом вам скажет любой практикующий врач.

 Во-вторых, перед приемом любых, а уж тем более новых медицинских препаратов каждый испытуемый – увы, но это все ещё испытание – должен пройти полное обследование на предмет противопоказаний и возможной аллергической реакции на компоненты препарата.

 И наконец в-третьих – вакцина не защищает от заболевания на сто процентов. Она лишь должна, как нас уверяют, увеличить шансы не сыграть в «ящик» в случае заражения. А в идеале помочь перенести болезнь в лёгкой форме.

Почему я не привился? Если вы думаете, что мой ответ будет по типу «я против вакцинации»? Скажу сразу – нет. Я много лет делаю прививку от гриппа и ничего, живой вроде. А ответ мой будет таков.

Если весь процесс вакцинации сделают наконец по всем правилам безопасности, то я встану в первых рядах. А именно: закончат испытания вакцины в полном объеме и опубликуют результаты. Перед уколом проведут все необходимые тесты и предупредят меня о возможных последствиях и рисках, не абстрактно, а именно индивидуально. И никто не станет вынуждать меня подписывать бумагу, что производитель, как и медики, ответственности за последствия моего добровольного шага не несут, что я делаю всё на свой страх и риск.

Как видите, ничего особенного. Просто перечень обязательных правил. Однако ни одно из них никто выполнять не хочет. И возникает резонный вопрос: «А чего же вы хотите от меня?!».

С минуту Сергей молча смотрел на экран монитора. Его молчание было намеренным. Этим он будто говорил: «Люди, будьте бдительны!». Закрыв ноутбук, Сергей окликнул жену:

– Аня!

– Ты что, куда-то собрался? – удивленно подняла брови жена, увидев одевающегося мужа. – А как же концерт? Ты же обещал сегодня пойти со мной на английскую группу?

Аня обиженно надула губки. Отвернувшись, она замолчала. Ее глаза подернулись влажной пеленой. Глядя на застывшую маленьким истуканчиком жену, Сергей не мог сдержать улыбки:

– Малыш, я все помню. Мне нужно обязательно отвезти материал. Это займет час, не больше. Я непременно буду вовремя. Ты сама будь готова и билеты не забудь…

Он помнил, как накануне Аня умоляюще заглядывала ему в глаза. Маленькая, худенькая, она была похожа на нетерпеливую девчонку, только что не приплясывающую в желании получить свое.

– Сереженька, миленький, такая удача бывает раз в жизни. Только подумай, сами Coldplay будут в «Меридиане». Их концерт всего один-единственный проездом.

– А где это?

– Недалеко! На Калужской! Полчаса езды.

– Ну ладно, не дуйся. Так уж и быть, поедем.

Сидя в машине Сергей невольно размышлял о случившейся с ним фантасмагории. Этот случай не шел из головы.

«Такое не бывает в реале. Если предположить, что это все проделки моего воспаленного и усталого разума, то дела плохи… Видно, я и впрямь сильно устал… Семеныч прав, надо отдохнуть. Взять Аньку и на теплый морской бережок… Куда она там хотела? В Хургаду? По моему состоянию сейчас хоть к черту на рога, лишь бы узнать, что со мной произошло. Хотя без вакцинирования все равно нас туда не выпустят… Моглики из фантастов наверняка бы уцепились за такой вариант совмещения двух реальных пространств. Зрительная галлюцинация?.. На нее можно было бы списать, если бы не такая подробность, как совершенная отчетливость картинки. И точность… Это ни с чем не спутаешь. При галлюцинации есть недочеты в картинке. Всегда чего-то не хватает. А тут я словно был там, в этом времени. Спутать невозможно. Мое тело было само собой, как если бы тот я и нынешний составляли одно целое. Даже нет! Не составляли, а были одной субстанцией… Без всяких замещений и внедрения в тогдашнего себя…».

Сергей резко тормознул перед зданием типографии. Бросив машину прямо у подъезда, он одним махом проскочил лестницу и влетел в вестибюль:

– Аппаратная работает?

– А как же, Сергей Владимирович. Уже звонили, спрашивали, подъехал ли! Я сказал, что уже прибыл, пусть чуток подождут.

– Спасибо, Михалыч!

На третьем этаже было пустынно. Дежурный свет по торцам коридора слабо отсвечивал в панорамных окнах. Здесь, в этих коридорах всегда стоял плотный аромат типографской краски, бумажной массы и тонкий, едкий запах наэлектризованной пыли. Сергей проскочил от лифта к двери аппаратной и сходу бросил:

– Юрий Гаврилович, прошу простить за задержку. Дикие пробки и мобилу забыл, как назло. Вот тут все видео.

Сергей торопливо раскрыл поданный ноутбук. Пока он вставлял флешку, Юрий Гаврилович уже настроил сканер. Минутное дело копирования на сервер данных с флешки завершилось одобрительным кряканьем Юрия Гавриловича:

– Нормально. Все точно по цвету и раскадровке. Добавим видеоряд и вся информация будет в полном ажуре. Больше ничего?

– Нет.

– Тогда быстренько пробежимся по материалу и вчерне отредактируем. Остальное я доделаю сам.

– Отлично, – кивнул Сергей. – Тут редактировать практически нечего. Важно скомпоновать интервью так, чтобы не замылить главное. Я хотел бы, чтобы было предельно ясно настроение людей. Кое-какие вставки с другими мнениями не группировать в один пул. Раскидайте их по сюжету. Ну, вы знаете, как.

– Не беспокойся, Сергей Владимирович. Будет все в ажуре.

– Тогда я убегаю. Тороплюсь…

Сергей мог полностью положиться на этого человека. Он не раз выручал его своей интуицией и огромным опытом в деле подачи материала. В типографии он совмещал должности рерайтера с допечатной подготовкой материалов. Иногда бывало так, что, просматривая готовую работу, Сергей изумленно крутил головой. То, что он хотел бы сказать, лишь интуитивно чувствуя, но не понимал, как это сделать, Юрий Гаврилович, посмеиваясь, легко выявлял все скрытые смыслы темы. Его великолепное профессиональное чутье не раз выручало Сергея.

Часто бывало, что материал, острый и злободневный, главред отодвигал к Сергею со словами: «Это мощно и крепко, но понимаешь, слишком сумбурно, что ли. Надо доработать». И доработка могла продолжаться до тех пор, пока злободневность материала скисала, как перестоявшееся квашеное тесто. Сергей бился за свой репортаж до последнего, но Владлен Семенович, с печальной улыбкой возвращал ему переделанный материал. Сергей прекрасно понимал, чего добивается главред. Желая оставить перчинку в его статье, он, вместе с тем, старался сгладить всякие острые углы до предела. Получался этакий тяжелый валун. Сглаженный, округлый, серый и вместе с тем безликий, как и подобает подобному в куче подобных. Сергея это категорически не устраивало. Он приносил острое лезвие событий, которое Владлен Семенович никак не мог пропустить в номер. Потому между ними происходили битвы, долгие и упорные.

Случай помог Сергею. Он наткнулся на Юрия Гавриловича в очередную мутную волну глевредовских отказов. Тот глянул на осунувшееся лицо Сергея и предложил ему пойти отдохнуть. А материал оставить на кое-какую доработку. Когда Сергей просмотрел готовый материал, то не смог сдержать удивленного восклицания: «На может быть! Это как раз то, что я хотел!».

Каждый раз, зашиваясь в дефиците времени, Сергей шел на поклон к своей палочке-выручалочке. В свое время Юрий Гаврилович прошел прекрасную школу в ТАСС. Эта организация, не в пример нынешним, была единственной, где все публикуемые материалы были выверены, что называется «рукой бога». Люди, работавшие там, себя не считали профессионалами. Они были выше этого определения. Мощь аналитики с выверенными фактами приучили людей верить их сообщениям, как последней инстанции. Выше их не было. Юрий Гаврилович был последним из этой когорты мастеров.

А потому, выкладывал перед главредом готовый репортаж, искусно отделанный Юрием Гавриловичем, он был уверен в успехе. Исчерпав отговорки и вялые возражения, Владлен Семенович сдавался.

Так было и в этот раз. Материал, отданный на монтаж, был полулегальным. Сергей добывал его с видеооператором Игорем на улицах в преддверии предстоящих выборов. Он хотел, чтобы власть почувствовала нарастающее напряжение в народе. Чтобы его тексты не были голословными, Сергей обильно снабдил их интервью с людьми, встреченных на улицах города.

Владлен Семенович, просмотрев материал, опять заартачился. Он страшно боялся неудовольствия совета владельцев издательства. Сергей решил идти ва-банк. Предложив сделать для проформы «рыбу», подсунуть материал в этом приблизительном изложении своим денежным тузам. Тема была злободневной, как никакая. Предстоящие выборы набрали вес в массах и в СМИ, а потому хозяйский глаз должен сам утвердить сюжетную канву и тему материала. После его одобрения уже потом добавить мелкие, но острые перчинки. Погоду они не сделают, а суть будет изложена как задумано.

Возвращаясь, в зеркало заднего вида Сергей заметил «Тойоту», юрко ныряющую вслед за ним. Авто упорно не отставало. Сергей поначалу не придал этому никакого значения. Но «Тойота», назойливо следовавшая за ним, поселила в нем некое беспокойство. Что-то намерено явное прослеживалось в маршруте этой тачки. Несколько раз в зеркало заднего вида Сергей видел эту, весьма потрепанного вида, машину. Его преследовали почти до самого дома. Глянув в очередной раз на повороте к дому назад, Сергей с каким-то облегчением не увидел своего преследователя. «Черт! Параноиком становлюсь! Кому на хрен я сдался!».

Зарулив во двор, он въехал на парковочную стоянку. Выйдя из машины, Сергей огляделся. Надо было убедиться, что интерес к его персоне у какой-то зачуханной тачки пропал. Ее не было видно. Но напряжение, поселившееся в нем, не давало ему расслабиться. Он вдруг почувствовал, как что-то вокруг стало быстро меняться. Куда-то пропали припаркованные машины, будто стремительно навалившаяся темнота поглотила их. Машин всегда было много возле дома, но сейчас на парковке не было ни одной. И его машина исчезла, словно и не было ее. Сергей замер. Что за чертовщина происходит вокруг?! И холод, адский холод сжал его тело как тисками! Едва удержав себя от панической атаки, Сергей с силой шлепнул себя по щекам. Хлесткий звук пощечин быстро затух в плотном, вязком мраке. Он оторопело оглядывался по сторонам. В памяти вдруг запульсировала давно забытая картина пятнадцатилетней давности. Вокруг него контурами угадывались очертания прежней панорамы двора. Рядом с местом, где он стоял, виднелся обсаженный акациями за низенькой оградкой, стол с двумя широкими лавками. Чуть поодаль белесой массой маячила трансформаторная будка.

Тьма, мгновенно накрывшая все вокруг, внезапно выплюнула из своего чрева плюгавенького, в кепчонке и спортивных трениках мужичка.