Глава 1

Несколькими часами ранее

– Что, чурка, хочешь поиграть со мной в гангстеров? Ты не знаешь, с кем связался, и кто мой отец, – в панике заоглядывался вокруг, явно кого-то выискивая. – Он твою шайку бандитскую на зоне сгноит! Нееет! Вас там всех порешат!

Саид хмыкнул. Забавный какой этот уродец. Оставил бы его парням, как зверушку, для развлечений. Если бы не собирался грохнуть. Но кукле обещал. А обещания Хаджиевы просто так не дают.

– Я знаю, кто твой папаша. И кто ты знаю. Кусок говна, не способный даже с женщиной справиться без папочки-прокурора, или кто он там сейчас, мэр? Кстати, твой снайпер тебя тоже не спасёт. Ему самому сейчас помощь не помешала бы, – с удовольствием проследил за реакцией Шевцова, чья нервная ухмылка мгновенно сошла с бесцветной морды, и продолжил, вытаскивая из-за пояса ствол, направляя его мрази в лоб: – Тебе привет от Нади.

Трус заплясал, выставив руки в защитном жесте и отступая назад.

– Ой, а я ещё не закончил с сюрпризами, куда же ты так торопишься? Видишь ли, снайпер был отвлекающим манёвром. У меня в запасе ещё кое-что есть. Глянь, вон там, за лобовухой лампочка мигает? – Шевцов указал на одну из своих тачек, осклабился. – Там камера закреплена. Она транслирует запись происходящего здесь прямо в прокуратуру. Прямой эфир, так сказать. Так что, я бы на твоём месте…

– Ты не на моём месте, – выстрел прозвучал оглушающе, словно раскат грома. – И не будешь.

Обжёг глотку крепким вискарём, поморщился.

– Давай, быстрее латай. Дела у меня.

– Вам бы отлежаться хоть немного. Обезболивающее сейчас подействует, но…

– Делай, что говорю! – рявкнул на доктора, и тот, недовольно поджав губы, прошил иглой кожу. Саид зашипел, поморщился и выругался так, что медсестра, стоящая рядом, покраснела от корней волос до груди.

– Нужно было хотя бы укол сделать, – пролепетала испуганно, на что Саид наградил её злым взглядом.

– Ты будешь рот открывать, когда он сосать тебя заставит, – кивнул на доктора, медсестра вообще в помидорину превратилась. – Пошла отсюда!

– Иди, Машенька, – кивнул ей врач, и та сбежала, по пути зацепив стол с инструментами, а тот в свою очередь впился углом в бок, и без того ноющий от боли.

Вот сука… Машенька.

Глотнув горючего пойла ещё раз, выдохнул, прислоняясь к стене.

– Давайте вы ляжете, так будет удобнее.

– Шей, говорю, реще. Ехать мне надо.

Да. Он обещал отцу ужин. А отца Саид никогда не обманывал. За исключением каких-то мелочей. Но сегодняшний ужин – это другое. Отец принял Надю, как его женщину. Это дорогого стоит. Да и куклу надо бы хорошо спрятать. Лучше места, чем под крылом Хаджиева-старшего, нет.

Когда бочина была залатана, бутылка опустела, а доктор устало смахнул пот со своего лба, поднялся, кивнул Махмуду, а тот швырнул врачу пачку купюр. Ехать в свою больницу времени не было, и так крови из него вытекло дохера. Под руку подвернулась небольшая частная клиника. Стоматологическая, правда. Ну а какая там нахрен разница? Клиника и есть клиника.

Зарулили в неё. Поначалу персонал пытался увильнуть и вызвать ментов, но когда услышали фамилию Хаджиев, осели. И не пожалели. Доктору нужно не одну сотню челюстей собрать, чтобы заработать столько, сколько отвалил ему Саид.

– С…спасибо большое! – доктор таки прозрел, заулыбался.

– Не болей. Стоматолог, – кинул ему на прощанье Махмуд со своим фирменным акцентом и открыл перед Саидом дверь. – Теперь куда, господин Саид?

– За ней поехали.

Всю дорогу клонило в сон, то ли от алкоголя, то ли от потери крови. Пару раз даже ненадолго отрубался. Правда, на первой же кочке очухивался и снова устремлял взгляд на дорогу.

– Господин Саид, может, в гостиницу сначала? Отдохнёте? А я тем временем привезу Надежду? – Махмуд поглядывал на него с неодобрением.

– Нет. Вези к ней.

* * *

Надю нашёл в постели. Подошёл к тумбочке, поднял упаковку из-под таблеток. Новая. Не хватает двух колёс. Загуглил – вроде снотворное. Сел рядом.

Всё делал на автомате и очнулся, когда уже пальцами касался её лица. А именно – сочных губ. Влажных, вкусных до охерения. Надавил пальцем на нижнюю и почувствовал, как, несмотря на усталость, оживает всё в паху. Яйца заныли от воздержания, и из глотки вырвался раздражённый вздох.

Одёрнув руку, прямо в куртке свалился рядом. Даже если сейчас с потолка ебанёт молния Наде в голову, и случится чудо – она позволит ему залезть на себя, то он всё равно ни на что не способен. Ноет простреленная бочина, и вискарь подействовал как-то слишком расслабляюще. Вздремнуть бы.

Закрыл глаза, а кукла Надя заворочалась, что-то простонала. Прислушался и, ни хрена не поняв, обхватил её за талию рукой, прижимая к себе.

* * *

Повернувшись на бок, уткнулась в чьё-то твёрдое тело, поморщилась от неприятного предчувствия. А открыв глаза, вскинулась и закричала, в ужасе отползая назад. Холодными, абсолютно пустыми рыбьими глазами на меня смотрел Шевцов, застывший с неестественно открытым ртом. Он вроде улыбался, но как-то ужасно… Как клоун из фильма ужасов. А на лбу виднелась маленькая чёрная дырочка с запёкшейся по краям кровью. Я закрыла рот ладонями, подавляя рвотный позыв. И попыталась встать с кровати, но снова во что-то упёрлась.

Медленно повернулась, и грудную клетку разорвало от боли. Саид…

Он лежал с закрытыми глазами, а на белой рубашке в районе груди расползалось алое пятно. В руке был зажат пистолет, а у кровати, прямо над Саидом, возвышался его отец. Он смотрел на меня. Ненавидящим, яростным взглядом пронзал насквозь.

– Это ты его убила, – голос Хаджиева старшего прозвучал необычайно громко, я скривилась от боли в висках.

– Нет… Не я. Я не убивала! – закричала уже в пустоту, потому что отец Саида растворился в воздухе, словно его и не было.

– Как же не ты? Это же ты попросила его убить меня? Ты во всём виновата, Мышка… Тыыыы, – прозвучало позади, и я перевела взгляд на Шевцова, что всё с тем же жутким выражением лица медленно поднимался с кровати. Его голова с хрустом повернулась ко мне, а страшная улыбка стала ещё шире, такой, что я даже увидела его челюсти.

Внезапно горло сжало стальным обручем, и вместо крика из груди вырвался лишь хрип. Сзади меня схватили чьи-то руки, впиваясь пальцами в предплечья. Я точно знала, что это Саид. Чувствовала. Но его руки были чёрными и окровавленными, будто лапы какого-то чудовища.

– Ну-ну, Мышка, – пропел Шевцов своим уродливым ртом, хотя ни один мускул на лице не шевельнулся. Оно оставалось таким же неподвижным и тошнотворным, а голос походил на шипение змеи. – Не бойся. Сегодня я буду не один. Саид давно тебя хотел, я решил поделиться с ним. Как в старые добрые времена, помнишь?

А потом был Саид. Шевцов куда-то исчез, а Хаджиев, яростно рыча, вбивался между моих ног. Мне не было больно, я ничего не чувствовала, кроме сковывающего тело страха. Теперь Саид был обнажён и из чёрной, почему-то обугленной раны на его груди на меня капала кровь. Сначала капля за каплей, а затем потекла струйкой. Я пыталась зажать рану ладонями, но она становилась всё больше…

– Саид, – выдыхаю ему в губы, когда склоняется, чтобы поцеловать меня и… просыпаюсь.

Резко открыла глаза, выдохнула. И, увидев лежащего рядом Хаджиева, закричала во всё горло, вскакивая и падая на спину. Точно как во сне, отползла назад и ударилась о край тумбочки. Едва не свалилась с кровати, но рука Саида меня поймала и дёрнула назад.

– Не трогай! Не трогай меня! – заорала Хаджиеву в лицо, а тот цокнул языком.

– Уймись.

Я захлопнула рот, проглотила ком величиной с булыжник.

Вот так. Одного его слова было достаточно, чтобы я вернулась в реальность и осознала, как сейчас выгляжу… Как психопатка.

– Что ты снова делаешь в моей кровати, Саид? – голос дрожащий, жалкий и хриплый. Подозреваю, что и внешне я не «айс». Но от жутких сновидений до сих пор трясёт и колотит, собраться крайне трудно.

– Судя по тому, как ты кричала моё имя, снюсь тебе.

– А может, это был кошмар? – выдыхаю.

– О, нет. Тебе нравилось. Я слышал это по твоему голосу. В нём не было страха. Только страсть. Я даже почувствовал твой запах, как ты стала мокрой для меня. Приятно знать, что хотя бы в твоих снах у меня есть секс, – он улыбается, а я хватаюсь за эту улыбку, как утопающий за соломинку. Лишь бы стереть из памяти ту другую улыбку. Страшную, кошмарную.

– Тебе кто-то запрещает иметь секс? – выгнула бровь, ложась на подушку, закрывая глаза, потому что начала кружиться голова.

– Ты запрещаешь. Так расскажешь свой сон? В подробностях? – он с удовольствием послушал бы, не сомневаюсь.

– Ты меня изнасиловал. Так достаточно подробно? – прошептала, переворачиваясь на другой бок, но перед этим заметила, как его улыбка потускнела. Что такое, снова самолюбие величиной с Марс задело?

– Иногда мне этого хочется.

– Чего? Взять меня силой? – говорю с ним на автомате, а взглядом хаотично мечусь по знакомой комнате, цепляя и отмечая в памяти свои вещи. Здесь нет Шевцова. И не было. Он не лежал на моей кровати, не смотрел на меня своими белесыми глазами и не улыбался изуродованным ртом. Здесь только я.

И Саид.

Он приехал. Вернулся со встречи с Шевцовым…

– Да, – отвечает быстро, даже не задумываясь.

– В таком случае я вынуждена просить тебя слезть с моей кровати, – закрываю глаза.

Мне страшно. До одури страшно узнать, что там произошло… На встрече с Шевцовым. И Саид почему-то не торопился рассказывать. Вёл себя так непринуждённо, словно в магазин за семечками бегал.

– Ты кое-что обещала мне, помнишь?

Я напряглась, впиваясь в подушку пальцами и зажмуриваясь. Нет-нет, я не готова. Вообще не готова услышать, что Шевцова больше нет. Тогда это будет значить, что я убийца. Потому что именно я попросила Саида убить его.

– Что я обещала?

Хаджиев хватает меня руками, а я в панике сжимаюсь в комок. Поворачивает к себе и, нависнув сверху, долго смотрит в глаза.

– Ты обещала мне ужин. С моим отцом. Помнишь? – на его шее пульсирует вена, взгляд на неё и возвращает меня к жизни. Упираюсь руками в грудь Саида, он почему-то морщится, словно от боли, отстраняется.

– Помню.

Глава 2

Саид задремал, пока я приводила себя в порядок и когда вернулась в комнату, не услышал. Во сне морщился и негромко то ли рычал, то ли постанывал, раздражаясь, а внутренняя чистюля во мне резко воспротивилась тому, что он улёгся на мою постель в верхней одежде. Правда, уже в следующий миг завопила на чистюлю я. Лучше уж в куртке, чем без трусов, как в прошлый раз.

Приглядевшись, заметила на чёрной коже его стильной куртки дырку, будто её прожгли сигаретой. Нет, сигарой. Большая дырка… Это ещё что?

Тихонько приблизилась, осторожно склонилась и поддела двумя пальцами его футболку. Мешала его рука, лежащая на животе, и мне пришлось наклониться почти до самого паха Хаджиева, чтобы рассмотреть, что там у него. Там, в смысле, под футболкой… А не в паху.

Разглядев повязку, пропитавшуюся кровью, тихо ахнула, зажала рот ладонью и вскинула взгляд на Саида. А он будто и не спал. Смотрел на меня сверху вниз. Благо без своей фирменной ухмылочки.

– Что это ты там делаешь, грязная извращенка?

Я вздохнула, оттолкнула его ногу и села рядом.

– Ты ранен? – я, разумеется, пыталась придать голосу равнодушия, но руки снова затряслись, как у паралитика. Нехорошо это всё для моей нервной системы. Ещё хуже то, что готовилась услышать. Раз Хаджиев ранен, то Шевцов, скорее всего, убит.

– Царапина. Пуля только кожу прошила. Видишь, на что идут голодные мужики, лишь бы получить желанную женщину?

– Не до твоих шуточек дурацких. Скажи лучше… Он… Ты убил Шевцова? – произнесла и взглядом в пол вперилась. Сложно это. Осознавать, что ты убийца. Пусть не своими руками, но всё же я совершила убийство. Мне с этим жить. Теперь кошмаров станет больше, а я окончательно сойду с ума.

– Нет, – отвечает вдруг Саид, и я резко поворачиваю к нему лицо, а он, незаметно поднявшись, ловит его своими ладонями. – Это было бы слишком гуманно для такой падали. Не-е-ет, – тянет презрительно, в оскале дёргается верхняя губа, а взгляд Хаджиева становится невидящим. Словно его пеленой ненависти заволокло. – Сначала он переживёт всё то, что пережила ты. А потом я выполню своё обещание, кукла. Слово мужчины.

Я не знаю, что испытала в тот момент. Если это облегчение, то какое-то оно слабое. А если разочарование, то какое-то неуверенное. Потому что Саид меня тогда пугал больше всего. То, что полыхало в его глазах – не ярость, не гнев. Это что-то запредельное, сумасшедшее. За гранью.

Он, наверное, уловил мой испуг, потому что его взгляд тут же изменился, став более осмысленным, а руки, всё ещё сжимающие мои щеки, соскользнули вниз.

– Собирайся на ужин. Потом это обсудим.

Я замотала головой, не веря своим ушам. Нет! Нет же! Нельзя сказать такое, а потом спокойно ехать на ужин, словно ничего и не произошло! Я уже не за гранью. Я над пропастью повисла и держусь на самом краю, а он об ужине твердит?

– Что ты собираешься делать?

Он сощурился, подался вперёд, ловя меня за подбородок пальцами одной руки, а второй обхватил шею сзади, не давая вырваться. Потемневшим тяжёлым взглядом вонзился в моё лицо.

– Тебе что, жаль его? Жаль эту ублюдочную мразь? После всего, что он с тобой сделал? Он и его дружки-обдолбыши? Серьёзно, Надя? Ты просыпаешься в холодном поту и до сих пор не подпускаешь к себе мужчин после того, что они сделали с тобой. Я, узнав, что они творили, не могу спать. Не могу думать ни о чём другом. Хочу мести, крови их хочу. А ты жалеешь его?! – произносит последнюю фразу с таким презрением, что меня начинает выворачивать от самой себя.

Нет, он ошибается. Я не жалею Шевцова. Что бы с этим подонком ни произошло, он заслужил. Но я не хочу участвовать в этом. Не хочу быть причиной его гибели или страданий. Я не хочу пачкаться. Но уже сделала это. Испачкала себя, испачкала Саида.

– Тебе-то за что мстить? Он сделал это не с тобой, а со мной. Забудь, что я говорила тебе. Не нужно мстить. Тем более за меня.

Его лицо приобретает серый, почти чёрный оттенок, а губы кривятся в гримасе ненависти. Меня сшибает мощной аурой, порываюсь отстраниться, но Хаджиев не даёт. Рывком меня на себя и выдохом в губы:

– Поздно. Ты моя женщина, и меня всё это касается в первую очередь. Я так решил. Собирайся. Давай. Свои обещания надо сдерживать. Или ты хочешь поехать в этой рванине? Тебе платье купить? – он переходит на грубость, то ли включая свою броню непробиваемую, то ли просто желая перевести разговор в другое русло. – Кстати, мы едем не в гостиницу. Отец закончил ремонт в старом доме, туда и поедем. Я хочу, чтобы ты выглядела хорошо. Если тебя не затруднит. Дело не в том, что этот брючный костюм выглядит плохо. Дело в том, что… – Саид на мгновение замолкает. – Я хочу видеть тебя в платье.

Его просьба мне понятна. Этот ужин для Саида много значит. Как и его отец. И я, конечно, не стану упрямиться, хоть и не планировала наряжаться, словно на праздник.

– У меня есть платье.

* * *

Дворец. Красивый, шикарный, небольшой, но в нём три этажа, и компактным он кажется только снаружи. Я осматриваюсь вокруг, сердце отчего-то сильно сжимается. Мне страшно, и это странно. Саида я уже не боюсь. По крайней мере, точно знаю, что он не причинит мне вреда. У него на это были и время, и возможности. И немало. Также я не думаю, что его отец позвал нас, чтобы сделать что-то плохое. У него, кстати, тоже была возможность ещё при первой нашей встрече. Но тревога нарастает с каждым шагом, а когда машина, которая привезла нас сюда, отъезжает, а ворота закрываются, я начинаю дрожать. Правда, только внутренне. Снаружи источаю чистейшее спокойствие. Привыкла так. Мне так проще.

Только Саида обмануть сложно. Уж не знаю, то ли причиной тому служат его врожденные прозорливость и внимательность, то ли бесчисленные уроки психологов, которым посчастливилось иметь с ним дело. Он сжимает мою руку почти до боли и властно, без всяких промедлений тащит за собой, не внимая моему ворчанию, что я на каблуках.

– Нужно почаще надевать красивую обувь, кукла Надя. Тогда и ноги болеть не будут, – отвечает с присущей только ему снисходительностью. А меня это начинает бесить. Что ж, хорошо, прихожу в себя.

– Меня устраивают мои домашние тапочки. Я в подружки мажора не метила, – отвечаю ему колко, на что Хаджиев плотоядно скалится, кивает пробегающему мимо нас и распахивающему большую входную дверь охраннику.

– Ничего. Приучу, – заводит меня в дом, и я на мгновение теряю дар речи.

Здесь восхитительно. Охрененно восхитительно – почему-то именно это странное словосочетание приходит в голову.

– Это что, викторианский стиль? – я видела подобную красоту только в журналах по интерьеру, когда обустраивала свою маленькую квартирку.