И тут мышонок вспомнил. Он вспомнил потоп, и то, как Ёлка копала канавки, и своё обещание — найти все её потерянные косточки. И Таму стало стыдно. Так стыдно, что он даже замёрз, прямо весь, до кончика хвоста. «Это сколько же дней прошло? Целый месяц, что ли?» — думал он в ужасе, бредя к конуре. Ему страшно не хотелось туда идти, но не идти было ещё хуже.— Ёлка… А Ёлка? — протянул он, поскребясь у входа.— Чего? — раздалось изнутри. — Я… очень виноват, — запинаясь, начал