Глава 6

Добрались до моих покоев быстро и без происшествий, шли молча, будто сговорившись. Закрыв дверь, мы разместились на диване: она аккуратно присела, облокотившись на расшитые золотыми нитями подушки, а я, скинув балетки, забралась на сидение с ногами, благо мои треники к этому располагали.

– Я ничего не понимаю! – воскликнула Ленка, – Тебя тут ждали или нет? Зачем кота посылали, если никто за целый день не удосужился даже хоть каплю объяснений дать?

– Ну допустим не кота, а фамильяра. А не объяснили, потому что некогда было. Ты же сама видела, что этот Винтер только вот приехал, и ехал долго.

– Вечно ты всех оправдываешь, – скривила свои красивые губки Ленка, – с чего ты взяла, что граф ехал долго? Может он просто выезжал на пару часов и всё.

– Ты разве не видела сколько пыли было на его плаще? Да он скакал во весь опор не меньше шести часов. Наверное, не одного коня загнал по дороге. И я думаю, что он так торопился явно не из-за нас, возможно, случилось что-то плохое, – ответила я.

– Да я как-то на плащ и не смотрела, я пыталась лицо разглядеть. Правда же он красавчик? – села на своего любимого конька подруга.

– Я даже не обратила внимания, – пожала плечами я, – только глаза разглядеть успела, а потом он отвернулся. Но глаза у него очень примечательные и красивого цвета, – задумчиво протянула я, рисуя перед мысленным взором глаза графа.

– В нём прекрасно всё! Уж поверь моему опыту, я с первого взгляда внешность оценивать умею!

– Я в тебе и не сомневалась, – с улыбкой сказала я – уж кто-кто, а ты в мужиках толк знаешь, – куда мне до тебя, неопытной, – уже мысленно добавила я.

– Я хочу завладеть этим графом! Он знатен, богат, красив…

– Холоден, презрителен и злобен, – не удержавшись, съязвила я.

– Что есть, то есть. Но я бы не была Еленой Волконской, если подобные трудности меня могли остановить! – с азартом проговорила Ленка.

А я представила, как она красной губной помадой рисует мишень на спине Винтера и тихонько засмеялась.

– Что? – недоуменно воззрилась на меня подруга.

Я ей описала свою фантазию, и смеялись мы уже вместе. В дверь постучали. Я на правах хозяйки хотела дать разрешение войти, но не успела, Ленка меня опередила:

– Войдите! – спокойным холодным тоном сказала она.

Прямо как настоящая леди, – мимолётно подумала я. Дверь отворилась и в комнату вошла средних лет дородная женщина с большим подносом.

– Где прикажете накрывать, леди Вайолетта? – осведомилась служанка у меня, изобразив подобие книксена или реверанса, я в них не разбираюсь.

– Не Вайолетта, а Виолетта, – холодно поправила её Елена, как-то назвать её в этот момент просто Ленкой даже в мыслях не получалось.

– Простите леди, испуганно пролепетала женщина, спешно потупив глаза.

– Ничего страшного, – как можно мягче сказала я, – накрывайте здесь, в гостиной. И как вас зовут?

– Милора, леди, – сказала служанка.

– Накрывайте, а то тяжело поднос держать.

Милора с проворством, странным, для её возраста и комплекции начала суетиться вокруг стола под нашими пристальными взглядами. Разговаривать при служанке мы не стали, мало ли. Женщина быстро накрыла на стол и обратилась ко мне:

– Всё готово, леди. Что ещё прикажете?

– Милора, а кем вы тут работаете? – спросила я.

– Обычно работаю горничной, но пока приставлена к вам, как личная служанка, – опять же со страхом проговорила женщина, руками теребя свой белый передник.

– Вы меня боитесь?

– Что вы, леди, – ещё больше напугалась женщина.

– Почему же вы так напуганы и нервничаете? Не бойтесь, я вас не обижу.

– Просто…, – замялась служанка, если Вы на меня пожалуетесь господину, то он меня уволит, даже не выплатив жалование. А мне надо семью кормить, – уже чуть ли не со слезами ответила Милора.

– Я же говорю: бесчувственная ледышка! – даже Ленку задело подобное отношение.

Милора вздрогнула от этих слов, но продолжала покорно стоять.

– Да не бойтесь, всё хорошо, у меня нет привычки жаловаться по малейшему поводу. До ужина можете быть свободны. А ужин накройте так же здесь, в гостиной, – распорядилась я.

– Хорошо, леди Вайолетта! – сделала, наверное, всё же книксен, Милора и поспешила к выходу, на ходу выслушивая раздражённые вопли моей подруги о том, что она опять неправильно произнесла моё имя.

– Да успокойся уже, – осадила я Ленку.

Не знают они тут таких имен, сложно привыкнуть, а мне без разницы, – ты же знаешь, что я не люблю своё имя, а такой вариант мне даже нравится.

– Раз тебе нравится, то не буду больше поправлять, – подозрительно быстро согласилась подруга, – пойдём обедать скорее! А то у меня желудок скоро к позвоночнику прилипнет.

– Пошли, – согласилась я.

После обеда от нечего делать мы пошли обследовать сад. Выйдя за стеклянную дверь, я ощутила необычайную радость от соприкосновения моей кожи с солнечными лучами и первым глотком свежего воздуха. Это вам не городская смесь газов, дыма и канцерогенов. Здесь воздух был другой: чистый, сладкий, пьянящий – от него кружилась голова, и хотелось летать. Со своим обостренным чувством прекрасного, меня пленяло всё. Казалось бы, что тут примечательного: трава, лес, небо, солнце (а солнце ли?), но для меня было всё иное, всё необычное и волшебное. Сколько лет я читала фантастические книги, представляя себя на месте героев. Даже не могла подумать, что со мной случится подобное, и я своими глазами увижу другой мир. Ленка же моими восторгами не прониклась, она себе уже назначила цель, и ей не терпелось её достичь, а до листиков – цветочков ей дела не было.

В результате нашего обследования территории мы поняли, что этот кусок сада является личным для этих покоев, и ограниченным плотной, высокой живой изгородью. Перед самой стеклянной дверью располагалась поляна, я подумала, что не плохо бы тут было обедать, надо будет попросить Милору поставить сюда обеденный стол и стулья.

Таким вот образом мы и скоротали время до ужина, после которого усталые, но довольные полезно проведённым временем разошлись по своим покоям. Ленка пошла к себе, а я отправилась принять ванну, которую я заприметила ещё при первом посещении уборной. После ванны, завернувшись в мягкий халат, я расслабленная и уже настроенная на сон вошла в спальню, то была несколько озадачена лежащим на моей постели поздним гостем.

– И как это понимать? – сложив руки на груди, строго спросила я.

Гость неторопливо потянулся, перевернулся на живот, и только потом ответил:

– Чтоу?

– То ты пропадаешь на целые сутки, то появляешься как снег на голову…

– Неу сутки, а троуе. Делау быули, маума поулный отчеут запроусила. Яу веудь тоулько теубя привеусти доулжен быул. Воут и допрашиваули меняу. А яу каук тоулько омвободиулся сраузу к тебеу, а тыу воун каук, – обиженно засопел фамильяр.

– Я же не знала! Я думала, что ты сделал дело и забыл про нас, – присаживаясь на кровать уже мягко сказала я.

– Не ваус, а тебяу. На твоую подругу мнеу всёу равноу, онау мнеу не нраувится. Яу её тоулько из-за теубя теурплю.

– Чем же она так тебе не угодила?

– Не вкусная, – ответил Второй, вылизывая переднюю лапу.

– А я вкусная получается?

– Оучень, яу тауких вкусных не встречаул еуще, – мечтательно закатил глаза рыжий прохвост, а я озадачилась.

– И что же у меня такого вкусного?

– Энеургия, конеучно! Заубыла, чтоу мы еуй питауемся?

– Так вы же энергией хозяина питаетесь, а не всех подряд, насколько я знаю, – неуверенно сказала я.

– Праувильно, тоулько хозяуина нужно снаучала науйти, дляу эутого мы и пробуем у всеух энеургию, – пояснил фамильяр, – твояу энеургия мнеу подхоудит, яу хочу чтоубы тыу стаула моеуй хозяуйкой.

Такого поворота я совсем не ожидала.

– Но ты же говорил, что хозяев с магическим даром выбираете, – попыталась я подловить фамильяра, основываясь на его же собственных рассказах.

– А ктоу скаузал, чтоу у тебяу его неут? – хитро прищурившись, спросил Второй.

– Действительно, никто не говорил, но и не говорил, что он у меня есть, – я с подозрением уставилась на фамильяра.

– Еусть у тебяу даур феуйский, – как бы нехотя признался фамильяр.

– Это как? – не поняла я.

– Ну, чтоу теубе непоняутно?! Феуя ты, непрояувленная тоулько.

– Ты меня вообще запутал! Ленка – ведьма, я – фея. Да я вообще о феях мало что знаю! – подскочила с кровати я и стала ходить кругами.

– Да не неурвничай таук, Винтеур поутом раскаужет теубе всё.

– Сомневаюсь, мы с ним столкнулись сегодня, он только ледяным презрением нас одарил, – такой человек ничего не будет объяснять.

– Не воувремя выу проусто. Таук каук? Хозяуйкой моуей будешь?

– А что я должна до этого делать?

– Дауть мнеу указательный паулец праувой руки.

– На, – без задней мысли протянула Второму палец и вскрикнула, когда он мне его прокусил, и сильно так, до крови, но потом лизнул и боль прошла.

– Всёу, твоуя кроувь и мояу слюна свяжут наус с тобоуй. Тепеурь тыу мояу хозяуйка и доулжна мнеу дауть наустоящее имяу.

Ненадолго я задумалась, а потом торжественно произнесла:

– Нарекаю тебя Валетом!

– Ну почему…

– Что почему, – не поняла я.

– Почему Валеутом?

– Виолетта или как меня тут называют – Вайолетта и Валет, по-моему звучит круто! А тебе не понравилось?

– Да неут, нормаульно, еусли таук посмотреть.

– Тогда подожди меня, я пойду пижаму надену и вернусь, только никуда не уходи, а то у меня к тебе куча вопросов!

– Куда уж яу теуперь от теубя! Никуда неу денусь, – блаженно жмурясь заявил Валет, – молокау быу…, – жалобно протянула эта хитрая морда, делая вид, что умирает с голоду, буквально неделю маковой росинки во рту не было!

– Из тебя отличный актер бы получился! – сказала я уже в дверях гардеробной.

Быстренько переодевшись в голубую пижаму с котятками, ну да, бываю я до ужаса сентиментальной и впадающей в детство, проявляется это зачастую вот в таких милых вещицах. Мы с Валетом пошли искать миску, посуды в покоях никакой не нашлось, а у меня ещё действовал запрет на выход из комнат. Не такая я уж ярая поборница правил, но раньше времени хозяина этого дома злить не хотелось. Поэтому на добычу миски отправился сам фамильяр, и надо сказать, это ему удалось довольно быстро. Заявился он обратно важно вышагивая и держа в зубах, похожую на керамическую, миску. Может ему и казалось, что он выполнил важную миссию и с победой вернулся домой, но со стороны это выглядело очень смешно. Я поспешно отвернулась, чтобы мою широкую улыбку не заметил обидчивый фамильяр.

Потом он пил молоко, а я ела горький шоколад. Прежде, чем лечь спать, мы пару часов проболтали, за это время я выяснила некоторые интересующие меня вопросы. Например, почему в Сиринити говорят на русском языке. Услышав этот вопрос, фамильяр опять принялся ржать, как тогда, у зеркала, а когда отсмеялся, то соизволил пояснить:

– Тыу дауже неу замеутила, чтоу разговауриваешь неу нау русском яузыке.

Прислушавшись к себе, я поняла, что Валет прав, я действительно говорю на другом языке.

– Но как это возможно? Откуда я знаю этот язык, и как он называется?

– Приу переуходе ваум в голову записаули знауния, поэтому выу и потеряули сознауние. Этоу обыучная прауктика маугического воздействиуя. А яузык называуется сиринитиуйский.

Ещё я узнала, что мы сейчас находимся в замке, только вот он не средневековый, как мне представлялось, а вполне себе современный, большинство материалов, из которых он выполнен, были подсмотрены в моем мире. В Сиринити материалы не производились, а создавались магами прямо на месте строительства, были тут такие специально обученные маги-строители. Даже маги-портные существовали, которые не ниткой с иголкой шили наряды, а своими магическими способностями. Прямо не мир, а мечта, всё делается не руками, а магией, только подумал и вот наряд уже готов. Я озвучила свои мысли фамильяру, на это он мне ответил, что я не права, что нужно очень много и прилежно учиться, чтобы в итоге иметь возможность создавать и преобразовывать материю. Как он выразился – это наивысший пилотаж. Проще всего создавать энергетические сгустки, зависящие от рода магии, это могут быть огненные сферы или мягкие водные шары, или мини ураганы, ну и тому подобное. А вот создать материю: ткань, камень, дерево – это очень сложно, для этого нужно иметь достаточно высокий уровень силы и знать в совершенстве целую кучу наисложнейших формул. Этому маги учатся в магических академиях целых десять лет, а потом ещё проходят практику в течение пяти лет, после которого сдают экзамен на подтверждение звания и квалификации. Если этот экзамен будет успешно пройден, то маг считается специалистом в своём деле, получает диплом и лицензию на право работы. Можно подумать, что такие строгие меры излишни, но если представить какое здание сможет построить недоученный маг…, опасное, конечно, в первую очередь, а во вторую – некрасивое. Теперь мне стало ясно, что строительство магией не легче, чем строительство руками, а то и сложнее, ведь у нас на строителей и архитекторов учатся по пять лет, а если бы как тут – по пятнадцать, то глядишь и здания бы не рушились, и дороги без дыр бы были… Эх, ладно, опять мысли не туда завернули.

Так вот, выяснила я у своего загадочного фамильяра, что местное светило у них называется Соурэль, также зовут и их богиню, которой жители поклоняются. А на витраже в холле замка изображена жрица в момент обращения к богине, пирамида же оказалась ни чем иным, как храмом, посвященным той же Соурэль. Для меня было удивительным, что храмом для богини, ведающей светилом, служит наглухо закрытая пирамида, ведь в ней даже окон не наблюдалось. Но оказывается, что четвёртая грань пирамиды была выполнена из стекла, мода у них похоже такая, поэтому света в храме было более чем достаточно. На витраже были видны только две грани из четырёх, и они были каменными. В этом храме на самом верху и располагался Великий оракул, как ни странно, по описанию он выглядел, как обычное зеркало, именно в нём он и показывал картинки своих предсказаний. Только вот зачастую картинки эти были разрознены и непонятны, как ворох быстро меняющихся слайдов с фотографиями. Трудно самому было из них сложить общую картину, для этого приглашали толкователей, которые обучались тут же, при храме, и служили богине. Этим толкователям верили, но и они не всегда могли правильно понять предсказания. Поэтому некоторые, как граф Винтер дель Вайолет, оказывались в полном недоумении после посещения оракула.

Я пыталась подробнее разузнать о том, что же такого увидел граф, что остался в недоумении вместе с толкователем. Но Валет сказал только, что в показанных оракулом картинах не было не одной женщины, поэтому после долгих размышлений решили, что у него никогда не будет истинной избранницы. Мне было искренне жалко его, в столь юном возрасте узнать, что ты не сможешь никогда иметь детей и будешь одинок без любви – это очень жестоко и крайне печально. Не мудрено, что тут озвереть от таких новостей можно.

О том, что будет дальше со мной и с Ленкой, Валет рассказывать категорически отказался, сослался, что это опять же сделает хозяин дома. За всеми этими разговорами мне ужасно захотелось спать, поэтому наскоро приготовившись ко сну, я уснула едва коснувшись подушки головой. Валет пристроился рядом.