Глава 1. Все, кроме любви

– Ты будешь моей женой только на бумаге, Ника, – холодно говорит Алекс. – Никакой любви, никаких отношений.

– Но зачем тогда вы… – шепчу я, изо всех сил стараясь не заплакать.

– Так было надо. А ты думала, я зову тебя замуж, потому что без памяти влюбился? – цинично усмехается он.

– Н-нет, – бормочу я.

Думала. Конечно, я так думала. В моих мечтах все было совсем иначе, а сейчас мои розовые очки разбились стеклами внутрь.

– Я рад, что ты не строишь никаких иллюзий. Я боялся этого. Ты слишком молодая и наивная, – Алекс задумчиво смотрит на меня.

– Не такая уж и наивная, – болезненно усмехаюсь я. – Я все понимаю. Значит, семьей мы будем только для вида? На всяких мероприятиях и фотографиях в прессе, так?

– Нет, – обрубает Алекс. – Не так. Я вообще не собираюсь афишировать наш брак. Никаких заявлений для прессы, никаких фотографий. Никто посторонний не должен знать о нашем союзе.

– Но мои тетя и дядя… – дрожащим голосом начинаю я. – Они же думают, что я по-настоящему выхожу за вас замуж.

– Покажешь им фото в белом платье из моего особняка, – небрежно бросает он. – Так и быть, я попозирую рядом с тобой. Но учитывая то, в каком состоянии сейчас твой дядя, вряд ли их будет волновать твоя свадьба. Скорее то, чтобы операция прошла успешно.

У меня перехватывает горло.

Рак, с которым борется дядя уже шестой год, все не оставляет его. Ремиссия была счастливые два года, а потом опять по-новой. Сколько за все это время было вложено денег в его лечение – огромных денег! Лечение в Израиле, реабилитация в Германии… Это все космические суммы, которые были бы для нас абсолютно нереальными, если бы не помощь от владельца концерна «Нью-трейд» – Марка Кельнера. Он сам на нас вышел, даже один раз навестил, хотя ездил на инвалидном кресле и дышал через какие-то трубочки в носу. Почему-то из всех подопечных онкологического фонда он выбрал именно дядю и не моргнув глазом оплатил все наши долги за лечение. А еще сказал в следующий раз сразу посылать больничные счета ему.

Через год Марк Кельнер умер, и мы с тетей очень плакали, когда об этом узнали: всегда тяжело, когда из жизни уходят такие хорошие люди. Но помощь нашей семье, как ни странно, не прекратилась. Эстафету подхватил его сын, Алекс. Примерно раз в год он приезжал к нам в гости, держал в широких, по-мужски красивых ладонях кружку с чаем, но так и не отпивал из нее ни глотка, внимательно выслушивал новости о здоровье дяди и рассматривал меня своими невозможными глазами – прозрачными, как весенний лед, и такими же холодными. Под его взглядом я сразу глупела, роняла вещи, краснела и убегала в свою комнату.

Так было в тринадцать, в четырнадцать, в пятнадцать, а в шестнадцать…

В шестнадцать он сделал мне предложение.

Помню, какая тишина повисла за нашим столом и как с ужасом ахнула тетя: «Что, прямо сейчас?»

«Конечно, нет», – колюче рассмеялся Алекс. – «Подождем Никиного совершеннолетия». – И на мгновение коснулся губами тыльной стороны моей ладони.

Я растерялась, залилась краской и почему-то расплакалась. А уже потом, когда Алекс ушел, тетя меня обняла и шепнула, счастливо улыбаясь:

– Я так и думала! Ну не просто же так этот красавчик к нам каждый год приезжает. Явно не за тем, чтобы чаю выпить. Кажется, он влюбился в тебя, Ника. Нельзя такой шанс упускать! Он ведь миллионер!

– Я пока не готова, – помотала я головой.

– Ну ты еще маленькая, – согласилась тетя. – Конечно, пока надо подождать.

– Надо, – бессмысленно повторила я.

Все это казалось мне нереальным. Неужели моя безнадежная детская влюбленность оказалась взаимной? Неужели не просто так я рисовала его профили в своих школьных тетрадках, смотрела романтические сны с его участием и жадно отслеживала все фотографии в интернете, на которых он был?

Алекс Кельнер не мог хотеть на мне жениться! Он же один из самых богатых и влиятельных людей страны, бизнесмен года по версии Форбс, самый завидный холостяк, возглавляющий рейтинги всех женских журналов. И…я. Глупая девочка с обычной внешностью без особых талантов. Такое ведь только в сказках бывает!

Но Алекс повторил свое предложение и на мое семнадцатилетие, и в тот день, когда мне исполнилось восемнадцать. И тогда я поверила в сказку. Я согласилась.

А зря.

Сказок не бывает.

– Ты будешь жить в моем доме, пользоваться всеми привилегиями жены. У тебя будет безлимитная банковская карта, привязанная к моему счету, личный водитель, горничная и отдельная спальня, – скучным голосом перечисляет Алекс. – Пресса быстро пронюхает, что ты со мной живешь, но ничто не будет указывать на то, что мы женаты. Мы скажем, что ты просто моя дальняя родственница, которую приняли в семью. В это поверят. Тем более, что роль моей любовницы уже занята.

– Любовницы? – у меня обрывается сердце. – У вас есть…другая?

Алекс холодно усмехается.

– А ты думала, я монахом жил все эти годы и ждал тебя?

Я опускаю голову, стараясь выровнять дыхание. Нет, я видела его фотографии в прессе с красавицей Дианой Радонежской, владелицей сети ювелирных салонов, но была убеждена, что они просто друзья. Ведь Алекс звал меня замуж! Я и думать не могла, что он с кем-то в это время встречается!

Господи, какая же я дурочка…

– Да, у меня есть любимая женщина, – безжалостно продолжает Алекс. – Она со мной уже несколько лет. И будь моя воля, я бы сделал своей женой ее, а не тебя. Но… но обстоятельства сложились иначе.

Его крупные сильные кисти сжимаются в кулаки, и я против воли завороженно наблюдаю за тем, как вздуваются мощные вены. Потом перевожу взгляд на жесткое красивое лицо и вздрагиваю от того, какой ледяной и безэмоциональный у него взгляд. Он не человек, он – расчетливая машина, созданная для управления бизнес-империей. Трудно поверить, что такой, как Алекс Кельнер, может кого-то любить. Что эти холодные прозрачные глаза могут посмотреть на кого-то с нежностью, что эти жесткие губы умеют произносить ласковые слова.

Когда-то я думала, что именно я та счастливица, которая выиграла его любовь, но это были просто наивные мечты глупой маленькой девочки.

Он никогда меня не полюбит. Он хочет жениться ради каких-то своих непонятных целей, а на меня ему плевать. И если бы не было этой другой женщины, у меня еще мог быть какой-то шанс, но с ней… Это слишком унизительно.

– Я хочу отказаться от нашего брака, – ломко говорю я и стягиваю с пальца дорогое, переливающееся бриллиантами кольцо. – Я так не смогу. Извините меня.

Алекс хищно оскаливается и стискивает мою руку, не давая мне снять кольцо.

– Полегче, девочка. С чего ты решила, что сможешь отказаться? Шесть лет мой отец, а затем и я оплачивали счета за лечение твоего дяди. Ведь как не помочь семье будущей невесты, правда? Но если невеста раздумала, то придется вернуть все эти деньги.

– Как вернуть? – вскрикиваю я.

– По договору. Неужели ты не видела, что вы подписывали, когда мой отец к вам приезжал первый раз?

Я с ужасом смотрю в насмешливые глаза Алекса.

Мы с тетей тогда были так напуганы, так благодарны… да, она что-то подписала, но скорее всего даже не смотрела в бумаги.

– Это подло, – тихо говорю я. – Я думала, что вы помогаете нам от чистого сердца.

– У Кельнеров нет сердца, – пожимает плечами Алекс. – Мы все делаем только ради выгоды. Но смотри на это с другой стороны: благодаря этим деньгам, твой дядя был жив все эти годы и скорее всего будет жить и дальше, шансы на успешную операцию у него хорошие. А ты будешь купаться в роскоши. Разве не об этом мечтают все девочки?

«Все девочки мечтают быть любимыми», – едва не вырывается у меня, но я сдерживаюсь.

Потому что в моей новой жизни будет все что угодно, кроме любви.