Пролог

– Полина, что происходит? – Обычно ясные, голубые глаза Андрея сейчас потемнели, как штормовое небо, безмятежное лицо нахмурилось.

– Мне надо с тобой поговорить. – Я стояла перед ним, гордо выпрямившись, во все 185 сантиметров своего великанского роста.

– Нам не о чем разговаривать.

– Неделю назад мне исполнилось восемнадцать.

– Поздравляю, а я здесь при чем?

– Я…я хочу, чтобы ты кое—что мне подарил. – Моя уверенность и заранее заготовленные фразы дали сбой, голос задрожал, а сердце застучало так, что пульс грохотом отдавался в ушах. Андрей, прищурившись, смотрел на меня.

– Полина, я не понимаю тебя.

– Переспи со мной! – выпалила я. – Я хочу, чтобы это был ты!

Первый раз в жизни видела, чтобы Андрей краснел. Я не думала, что он вообще на такое способен. Красивое, такое любимое лицо вспыхнуло всеми оттенками алого, а в глазах разлилась растерянность, которая уже через секунду сменилась бешенством.

– С ума сошла?! Ты за кого меня принимаешь? Я и пальцем тебя не трону.

– Тронешь. – К его ярости я была готова, понимала, что так просто он не согласится. – И не только пальцем.

– И с чего ты так решила?

– Иначе я расскажу Егору про аварию. Он ведь до сих пор не знает, что там был ты.

Андрею будто дали под дых, он сжал зубы, словно от боли, и неверяще посмотрел на меня:

– Шантаж, серьезно? Полинка, я не узнаю тебя.

Я жестко встретила взгляд голубых глаз и демонстративно расправила плечи, отчего моя и без того немаленькая грудь натянула тонкую ткань шелкового халатика.

– Ты же всегда была хорошей девочкой, что ты творишь? Зачем?

– Хорошие девочки не получают того, что хотят, – усмехнулась я, – а я очень хочу тебя. Давно. Всю жизнь.

– Ты просто придумала себе глупую сказку и носишься с ней с детства.

– А то, как ты на меня смотрел, я тоже себе придумала?

– Как, как я на тебя смотрел? – взорвался вдруг Андрей. – Да я никогда себе даже думать в твою сторону не разрешал! И сейчас не позволю, поняла?

Я неотрывно смотрела на него. Ласковые голубые глаза сейчас горели диким, бесовским огнем, золотисто—рыжие волосы встрепаны раздраженным движением руки, и весь он пылает, полыхает от чистой злости. Как же ему сейчас подходит его прозвище – Локи. Коварный скандинавский бог, повелевающий огнем. Привлекательный. Опасный. Таким я своего любимого не видела ни разу. Интересно, а то, что мне удалось его довести до белого каления, это хороший знак?

Я неторопливо развязывала пояс халата.

– Вот сейчас и увидим, – невозмутимо сказала я, – насколько тебе все равно. И насколько хорошая у тебя выдержка.

– Я не собираюсь на это смотреть! – Андрей решительно повернулся к мне спиной и направился к двери.

Я схватила телефон.

– Значит, звоню Егору?

Я не блефовала, набирая номер брата, но, едва прошел сигнал, руку обожгло резкой болью и я, вскрикнув, выпустила мобильник. Как он успел – буквально за секунду! – оказаться возле меня?

– Больно, придурок!

Не обращая внимания на мои крики, Андрей, хоть и был ниже меня ростом, легко скрутил мне за спиной руки и толкнул на диван. Я пыталась вырваться, но он держал меня стальным захватом. Ничего себе, какой Андрей сильный, а с виду и не скажешь.

– Ты этого хотела? Этого добивалась? – зарычал он, дернув меня на себя и грубо задрав подол халата. – Чтобы я взял тебя тут, как уличную девку? Этого тебе от меня надо, да, Полина? Отвечай!

Не так, совсем не так я себе все это представляла. И этот незнакомый, злой Андрей, который так легко взял надо мной верх, пугал меня до ужаса. Почему это стало так похоже на изнасилование? Я не хотела так!

– Не надо! – Я сама не заметила, как заплакала. – Пожалуйста, нет!

Он всегда казался таким спокойным, бесконечно добрым, надежным, и я не была готова к той темной жестокой мужской силе, которая вырвалась на свободу, разбуженная моими провокациями.

– Пожалуйста! – Я громко и некрасиво рыдала, даже не замечая, что Андрей ничего со мной не делает – просто держит.

Вдруг он резко одернул на мне халат, прикрыв оголенные ягодицы, и выпустил руки, отчего я уткнулась носом в диван.

– Я не хотел так делать, – голос Андрея вновь зазвучал спокойно, – но ты вынудила. Первый и последний раз говорю, Полина: не надо меня шантажировать. Пожалеешь. И спать я с тобой не буду, мне это неинтересно.

Я подскочила и полными слез глазами уставилась на него. Он что, специально меня пугал? Ничего себе. В жизни бы не подумала, что от Андрея можно такого ожидать. А сейчас он так уверенно и сдержанно выговаривал мне, словно неразумному ребенку, что я готова была поверить его словам и смириться с тем, что неинтересна ему. Если бы… если бы своими глазами не видела, что происходит сейчас с его штанами. Пусть я и была неопытна, но, по—моему, это более чем свидетельствовало о его интересе ко мне, разве нет?

Он проследил за моим взглядом, глянул на свои джинсы, приглушенно выругался и, резко повернувшись, направился к выходу.

– Андрей! – крикнула я. Но ответом мне был только громкий звук хлопнувшей двери.

Глава 1

Мне 14. Андрей появился в моей жизни, когда я была самым некрасивым созданием на свете. Высокая, тощая, прыщавая – даже если очень постараешься, не найдешь ни одной мало—мальски привлекательной черты. Но не могу сказать, что слишком переживала из—за этого. Мальчики меня тогда не особо интересовали, высокий рост отлично помогал играть в волейбол в школьной сборной, а мозги, без сомнения, имевшиеся в моей голове, я считала более важным подарком судьбы, чем внешность. Пока не встретилась с Андреем.

В тот день я пришла из школы, как обычно; по ключу, который не вставлялся в замок, поняла, что братец дома, и позвонила в дверь. Егор – огромный бугай с такими же, как у меня, светло—русыми волосами и серыми глазами – улыбаясь, открыл дверь.

– Привет, Полька! А мы тут пару с друганом прогуливаем.

– Бухаете что ли? – сморщила я нос. Когда у тебя есть брат, который старше на девять лет, все прелести взрослой жизни знакомы тебе с детства. Я его и пьяным в хлам видела, и сигареты его у меня в комнате хранились, чтобы мама не спалила, и девушек всех его знала и периодически стучала в дверь комнаты брата, когда они своими вздохами и ахами мешали мне заниматься. С друзьями Егора я тоже была хорошо знакома, именно поэтому, кстати, в школе меня ни разу не обижали. Но вот этого парня, который расслабленно устроился на диване, видела первый раз.

По сравнению с Егором он был гораздо меньше и тоньше. Если братец – медведь, то этот – гончий пес, поджарый и порывистый. Сначала я обратила внимание на необычный цвет волос. Рыжий, но такой… Не жгучий, а скорее золотистый. Как закатное солнце. Потом заметила яркие голубые глаза на ничем не примечательном лице. А потом он улыбнулся. Тепло, широко, озорно – так, будто улыбался мне одной, и все эти разрозненные черты вдруг собрались в один образ, который так ярко вспыхнул перед глазами, что я едва не ослепла. В сердце странно и непривычно кольнуло.

– Мы чай пьем. – Его теплые, как летнее небо, глаза смотрели прямо на меня. – Привет, я Андрей. Мы с твоим братом вместе в магистратуре учимся.

И тут я с ужасом поняла, что не могу ничего ответить, потому что язык в буквальном смысле меня не слушался. Я что—то невнятно промычала, быстро убежала к себе в комнату и долго сидела там, спрятав в ладони свое пылающее лицо.

– Дверь за нами закрой, – крикнул мне Егор минут через сорок. Я подскочила и открыла дверцу шкафа, чтобы посмотреть на себя в большое зеркало. Ужас. Страшилище. Почему, ну почему я такая уродина?! Я с отчаянием смотрела на прилизанные волосы, которые с началом подросткового периода становились жирными уже через пять минут после мытья, на безобразные прыщи, на обкусанные обветренные губы. Джинсы опять торчат выше щиколоток – я расту так быстро, что мама не успевает покупать новые. Красная клетчатая рубашка – самая любимая! – сейчас кажется отвратительной и безвкусной. Только глаза у меня неплохие. Большие, с длинными ресницами и прохладно—серым цветом радужки. Как было бы хорошо, если бы можно было показать Андрею только глаза, а остальное спрятать, скрыть, завесить! Кажется, я наконец стала понимать, в чем смысл паранджи.

– Поля, блин! Уснула там, что ли?! – заорал брат. И я, ненавидя себя от макушки до ступней, выползла в коридор. Егор был уже в куртке и ботинках, а его друг… Его друг стоял спиной ко мне и наклонившись, обувался. Плотный темно—синий свитер задрался, обнажив поясницу, и я забыла, как дышать. Стояла, уставившись на эту полоску голой кожи, а потом неловко и воровато отвела глаза, когда Андрей выпрямился.

– Давай, Локи, погнали, – поторопил его Егор, а я вдруг отмерла и хриплым, с трудом прорезавшимся голосом спросила:

– А…а почему Локи?

– Скандинавскую мифологию знаешь? – Снова этот удивительный взгляд, который будто проникал прямо внутрь меня, наполняя горячим ласковым теплом.

Я помотала головой, с горечью думая о том, что показала себя не только страшненькой и нелюдимой, но еще и тупой.

– Это бог такой, – вдруг принялся объяснять Андрей, – бог огня и коварства. И он тоже рыжий. – Блеснула озорная улыбка.

– Да, да, а еще у тебя фамилия Локинов, – потерял терпение Егор. – Все, хорош сеструхе мозги пудрить, нас уже ребята ждут.

– Пока, Полина.

– Пока, – смогла я выдавить из себя, а когда за ними захлопнулась дверь, выдохнула тихонечко, пробуя на вкус это имя. Андрей… Андрей Локинов.

За эту ночь я прочитала все, что смогла найти в Интернете про скандинавскую мифологию, и ничего общего между этим богом и Андреем не нашла. Локи был хитер, двуличен, постоянно строил всякие пакости остальным богам, а Андрей… Андрей выглядел как лучший человек на свете. Когда к утру я исписала десять страниц дневника и накалякала три стихотворения (совершенно отвратительных, как поняла позже), мне было совершенно ясно, что мой мир перевернулся. Я влюбилась. Влюбилась по уши. Влюбилась в того, кто никогда не обратит на меня внимания.