От автора: Дорогие читатели! Отвечая на ваши просьбы, решила сделать из этого рассказика роман (может, небольшой, но всё-таки). Чтобы было интересно, добавляется вторая сюжетная линия – теперь это сказка не только о Белоснежке, но и о Золушке:) Будет более детально прописан мир, сюжет и характеры, а так же планируется продолжение к основному сюжету.

 
Дыханье рвано сбилось с ритма,
Огонь в груди, в глазах, в крови…
Ласкают нежно, режут бритвой
Терзанья страсти и любви.
 
 
Мы растворяемся бесследно,
Теряем разум добровольно.
Уж стёрлась грань давно, наверно,
Между «счастлива» и «больно».
 
 
Быть может, хочется покоя,
Но мотыльком лечу к огню…
Тобой напьюсь, как алкоголем,
В тебе, как щепка, я сгорю…
 

Глава 1. Звезда полуночи

Прохладная летняя ночь окутала город, сияющий, как гирлянда, тысячью ярких огней. Всё вокруг будто застыло в ожидании, в предвкушении чего-то, в сладкой сонливой неге и будоражащей неизвестности, поджидающей за каждым углом. Тут и там вспыхивали движущиеся магические вывески, слышался шум разговоров и смех, проезжали телеги и кареты, запряжённые приручёнными карликовыми ящерами, чешуя которых в свете многочисленных фонарей переливалась всеми цветами радуги. Казалось, город только оживает, хотя уже было глубоко за полночь.

Хрупкая фигура девушки, завёрнутая в бархатный плащ с глубоким капюшоном, скрывающим лицо, не слишком выделялась из толпы: большинство людей так же не хотели «светиться» возле всяких злачных заведений, коими пестрела эта улица. Да и ветер дул холодный, пронизывающий.

Девушка то и дело оборачивалась, оглядывалась, словно что-то искала в толпе, и в движениях её чувствовалась некоторая нервозность.

По спине то и дело пробегали мурашки, явно не от холода, и мелко тряслись руки, сжимающие ткань непомерно длинных рукавов, а интуиция буквально вопила: «Беги! Беги!»

Ей казалось, будто за ней всюду кто-то следует, пронзая ледяным взглядом, который она чувствовала кожей. Но все проходили мимо, не обращая на неё абсолютно никакого внимания.

«Бред, – судорожно смахнув слёзы, подумала она, – Злишься на весь мир, вот и чудится всякое».

Тем не менее девушка то и дело ускорялась, ругая себя за непонятные беспочвенные страхи. Каблуки звонко цокали по плитам, коими была вымощена улица.

Девушка остановилась у дверей, на которых красовалась особенно яркая и заманчивая магическая вывеска, и уверенно вошла, словно не раз тут бывала.

Айлин

В лицо дыхнул присущий таверне удушливый «аромат» алкоголя и табака. В этом наше заведение ничем не отличается от многих других, разве что, алкоголь и табак здесь дорогие, и к общей какофонии не примешивается запах пота и гнили.

Занятые игрой, выпивкой и разукрашенными девицами посетители не обратили на меня никакого внимания, и я привычно скользнула вверх по лестнице, к нашей маленькой гримёрной.

– Привет, – дежурно поздоровалась я с коллегами.

Девушки – танцовщицы и певицы, окинув меня быстрыми взглядами, пробормотали почти хором ответное приветствие и снова повернулись к зеркалам, наводить красоту.

Я, скинув плащ, устроилась на табуретке напротив точно такого же, как у остальных, трельяжа, рассеяно разглядывая себя. Из зеркала на меня смотрела бледная черноволосая девушка с печатью глухой тоски на миловидном лице. Зелёные, как молодая трава, глаза лихорадочно блестели, как у больной – в них играли ранее неведомые блики… Словно за один этот чёртов день я состарилась лет на пять.

Ведь знала же, что так будет. Всегда. Знала, что меня продадут, как товар, но… Конечно, то, что отец не спешил выдавать меня замуж, скорее говорило о его желании отхватить кусок побольше, однако внутри всегда жила надежда, что я ошибаюсь на этот счёт. Как оказалось – ничуть.

Я знала, что так будет, он и не скрывал этого. Но почему, почему мне так… больно?

– Лина… Всё нормально? – На плечо легла чья-то маленькая холодная ладонь.

Вздрогнув, очнулась. Задумчивость задумчивостью, а руки знают своё дело: ресницы накрашены, подведены «стрелками», лёгкие зелёные тени выгодно подчёркивают зелень глаз, придавая им глубины и загадочности, а нижняя часть лица скрыта лёгкой, но плотной тканью в тон красивому, щедро украшенному танцевальному костюму изумрудного цвета. В ушах – длинные серьги, на запястьях звенят браслеты.

– Да, – слабо улыбнулась я отражению обеспокоенной девушки, стоящей позади меня, – Всё в порядке, Див.

Дивина – розовощёкая рыжеволосая миниатюрная девушка с мелкой россыпью веснушек на чуть вздёрнутом носике (придававшем её лицу толику детской капризности), с маленькими, как мандаринные дольки, но красиво очерченными и яркими губами, пожалуй, была и остаётся самой миловидной в нашем коллективе. И моей лучшей подругой.

– Не ври. Я вижу тебя насквозь, – забавно нахмурилась она.

По правде говоря, наша дружба довольно странная. Мы не делимся друг с другом секретами своего происхождения, обе пытались настырно докопаться до правды, капая друг другу на мозги, но при этом порой и дня друг без друга прожить не можем.

– Я не хотела бы рассказывать всего, – обдумывая каждое слово, ответила я, – Но это связанно… сама знаешь, с чем.

– Замуж выдают?.. – Тихо поинтересовалась она, – Ты знаешь, что я скажу по этому поводу.

– Знаю, поэтому и не спрашиваю, – ухмыльнулась я, заведя за ухо непослушный локон, – Смелости мне не хватает на побег.

– У тебя всегда есть я для волшебного пинка, – улыбнулась она, – А если серьёзно, то я тут, наверное, тебе не советчик. Думаю, у нас слишком разное… мироощущение. Но если понадобится помощь – обращайся.

– …сказала та, кому уже открыто угрожают из-за неуплаты долгов, – невесело парировала я. – Пойдём уже. Пора.

Оглядев ещё раз свои отражения, мы направились вслед за остальными девушками.

О нашем выступлении коротко объявил хозяин – солидный такой мужчина в возрасте, и в ту же секунду внимание посетителей сосредоточилось на нас.

Как обычно, мы выступали с Див в паре: она тоже неплохо танцевала, хотя её Дар в другом.

Я познакомилась с Див год назад, когда пришла работать в эту таверну. К тому моменту она тоже была ещё новенькой в коллективе, да и вообще казалась замкнутой. Но мы быстро нашли общий язык, и вскоре, почти случайно, узнали друг в друге себе подобных. Мы – Одарённые…

Танец – моя стихия. Мой Дар, будь он неладен… Иногда мне казалось, что живу я только здесь, на этой сцене, а всё остальное – не более чем реалистичный кошмар. Обычно в танце я обо всём забывала и от всего освобождалась, будто летя над залом, над миром – такую небывалую лёгкость при этом чувствовала. Но не сегодня.

Боль кислотой разъедала душу, впивалась зубами в тело, и огонь страстного танца, казалось, лишь распалял её, раздувая большой пожар, справиться с которым мне не хватало сил.

Надо отвлечься от мыслей и воспоминаний, сосредоточиться на чём-то. Или на ком-то?

Тело будто жило отдельной жизнью, а взгляд растерянно гулял по толпе жадно рассматривающих нас мужчин, пока не зацепился за одного.

Не знаю, почему именно он привлёк меня. Внешне не особо выделялся: шатен с правильными чертами лица, собранными в низкий короткий хвост волосами, в дорогом чёрном бархатном плаще, укрывшем широкие плечи. Красив, но среди присутствующих были и посимпатичнее. Мне понравились его глаза: серебристо-серые, но в то же время тёплые и завораживающие. Лёд и солнце.

Он сидел достаточно близко к сцене – вальяжно, словно хозяин мира. И смотрел только на меня. Но взгляд его не казался мне липким и неприятным, а скорее, ласкающим, будоражащим.

Я игриво улыбнулась, глядя в глаза своей «жертве». Из головы вылетели все мысли, стало легче, и меня увлёк знакомый вихрь чувств.

Как губка, я впитывала эмоции, сторицей возвращая обратно. В этом танце боли не было. Была лишь всеобъемлющая страсть, абсолютная эйфория, огонь, завладевший каждой клеточкой души и тела, но уже не обжигающий, а согревающий. Вокруг меня безудержным вихрем вилась яркая длинная юбка, змеями извивались руки, тело, волосы, свободно струящиеся по спине. Я стала огнём, солнцем, игривым ветром… Счастлива и свободна в этом сияющем дорогом заведении, свободна так, что понимаю: это не более, чем иллюзия. Ну и пусть.

 
Гори, огонь, гори внутри,
В глазах сверкай большим пожаром!
Гори, огонь, кипи в крови,
Тебя всегда мне будет мало…
 
 
Взлетаю я, живу, танцуя,
Живу одной этой минутой,
И каждый миг в танце смакую
И каждый раз – в последний будто…
 
 
И вот – свобода забывать:
В движеньях танца – жизнь другая,
В нём научилась я сгорать
И понимать: я не пустая…
 

Но всему свойственно заканчиваться, а танец так и вовсе мимолётен.

Внутри снова осталась только пустота.

Закончив последнее выступление, наскоро одевшись и стерев с лица «боевой раскрас», я быстро сбежала по лестнице, и, завернув за угол, занятая очередным зевком врезалась в кого-то, шедшего навстречу, причём так, что едва не упала.

– Прошу проще… – пробормотала было я, но запнулась на полуслове.

Всё тело вдруг прошиб ощутимый такой разряд, словно в меня ударила маленькая молния, причём исходившая из рук вовремя удержавшего меня в вертикальном положении незнакомца.

Удивлённо моргнув, подняла глаза, наткнувшись на точно такой же удивлённый, я бы даже сказала, шокированный взгляд уже знакомых серых глаз.

Шатен нахмурился, будто решая глобальную проблему, и сжал мои плечи так, что спина едва не переломилась пополам. Испугавшись, я оттолкнула от себя странного незнакомца, галопом помчавшись к выходу.

Что это вообще сейчас было?!

Айлин

Холодный ветер, контрастирующий с жарко натопленным помещением, остудил отчего-то пылающее лицо. Ночь, казалось, была тиха и по-прежнему безмятежна, подмигивая разгорячённой мне с чёрных, как кровь преступника, небес сразу тысячью звёзд. Тело била мелкая дрожь.

«Что со мной? – Хмурилась я, быстро, почти бегом перейдя дорогу, – Что это было? Показалось?..»

Минут пять я шла в таком вот странном состоянии, не обращая внимания на дорогу – за год работы в таверне «Звезда полуночи» путь туда-обратно уже отложился на подсознательном уровне. Но вскоре совсем другие мысли затопили меня. Точнее сказать, воспоминания.