Хорошая книга и страшно, что все так и было. И я была этой городской, что приезжала в гости бабушке, и была так же и семья пьяниц, живущих в стареньком, разваливающимся домике, и было у них много детей. Только фамилия, кажется, была не Комаровы, а что-то типа Синявиных. И старший мальчик был меня чуть старше, но младше моего брата, но мы все его побаивались, хотя брат и полез с ним драться, когда этот Валерка толкнул меня в лужу и я вся в ней вымокла. А сестры близняшки были глупые, но смешные, они вечно задирались и обзывались, но как-то незлобливо. И мелкий у них был, вечно в соплях, только ходить начинал и полуголый ползал по улице даже в холод. А бабушка наша его иногда забирала, отмывала и одевала на него наши детские трусы и другую одежду. А через какое-то время он во всем этом уже ел из собачей миски у себя во дворе. И удивлялась бабушка как это он вечно раздетый и не болеет, а мы чуть что так и температурим. А потом дом их сгорел и что со всеми стало я не знаю. Меня тогда не было.
Говорят, что детей в дет дом отдали.
И тогда их мир для меня был и чужд и близок. Чужд потому что у меня было не так. Меня кормили, одевали, заботились и лечили, когда болела. Может ласки огромной и не было, но на меня было не плевать. Да, родители не были очень ласковыми, иногда и всыпать могли. И сейчас мне кажется, что может это было какое-то излучение что ли, что родители были такими, что сейчас такого не встретишь.
Но очень страшно, что это из-за времени, когда нет радости, когда водка только и спасает. И страшно, что время повторится.
А близок их мир был потому, что мы были дети, что качаться на деревьях было весело, что искать в лужах головастиков интересно, а забираться в старую разрушенную школу таинственно.
И да, было это тоже на берегах Оредежа.