Ла Саль иронично поморщила свой маленький нос и добавила все с той же неприятностью:

– И как тебе наш Давид?

– Что вы имеете в виду?– не подавая вида, что догадывается, о чем говорит женщина, спросила София.

– Это чуть ли не единственный мужчина в ФАМО, который очаровал всех сотрудников женского пола. Такой соблазнительный, благородный и настоящий джентльмен!

Это была не язвительность, а ревность, с уверенностью оценила София. «Вот это да! Здесь, наверное, настоящая драка за его внимание? Как же мне повезло-то! Только никто не догадывается, как я хочу его избежать!– с какой-то гнетущей досадой и ироний подумала она.– И что я вдруг раскисла? Какая суета из-за ничего!»

Ла Саль отошла, и София, наконец, выпустила из рук записную книжку, замечая на ней влажные следы от своих пальцев. Если она так реагировала только на несколько слов с Его стороны, то, что будет, если она пойдет с Ним на обед?

В этот момент у Софии громко заурчало в животе, и она прикрыла его ладонями, пытаясь заглушить звук.

– Вот именно! Ты тоже протестуешь?– тихо заговорила она со своим желудком.– А как же твое обучение, актерские навыки? На сцене ты чувствовал себя героем! Хм, глупо вести себя, как дикарь и недотрога. Ты хочешь идти на обед с ним? О да, ты хочешь, конечно, хочешь! А меня ты не хочешь спросить?» София взглянула на часы и где-то на заднем плане мысленно отметила, что это стало дурной привычкой – ожидать своего часа.

Тем не менее – до обеда оставался час с небольшим, и она начинала волноваться.

***

На двери кафетерия ФАМО действительно оказалось объявление: «Закрыто по техническим причинам». Возвращаться на свое рабочее место не было смысла. А желудок упрямо требовал обеда. София спустилась в холл первого этажа и остановилась перед выходом. Чтобы не думать о возможном развитии событий, она, как заезженная пластика, мысленно повторяла детскую считалку. Это ослабляло то напряжение, которое не оставляло ее ни на минуту с самого утра.

Но бороться с наваждением было бесполезно – упрямые мысли опережали. В какой-то момент София осознала, что во всем этом есть определенный смысл. Она может взять себя в руки или отдаться на волю чувств, может доказать свою силу характера или наплевать на все условности. И поражающая решительность охватила ее целиком. София смело прошла через центральный выход, усмехнулась себе и яркому солнечному свету, ударившему в глаза, и пошла по направлению к кафе, которое располагалось на углу улицы.

Неожиданно прямо перед ней остановилась машина – серебристый «мустанг шелби» с откидным верхом и кожаным салоном. София перевела глаза на водителя и замерла в немом ожидании.

– Признайтесь, вы думали скрыться?– улыбнулся Ахматов, выходя из машины и огибая капот.

Галантно он открыл дверцу автомобиля и предложил девушке руку с такой спокойной уверенностью, которая не допускала отказа. София не подала руки, но легко опустилась на переднее сиденье машины.

«Мустанг» тронулся и выехал на дорогу. Они ехали достаточно быстро. София смутно отметила, что направлялись они не в закусочную на углу. От скорости и ветра в лицо напряжение замерло где-то под солнечным сплетением.

Ахматов завел непринужденную беседу.

– Вы работаете у нас недавно? Раньше в отделе работал тип с сомнительными способностями.

– Три недели,– коротко ответила София, отмечая, как мастерски Ахматов управляет автомобилем.

– Вы не против, если я буду называть вас – София?

– Нет, сэр.

– О, так официально… Можно – просто Алекс.

– Хорошо, Алекс… У вас необычная фамилия, по-моему, русской поэтессы?

– М-м, вы прекрасно осведомлены!– искренне восхитился тот и окинул девушку внимательным взглядом.– Вы правы. У меня русская фамилия. Мой дед – русский.

«Мне совсем не хочется этого знать!»– раздраженно подумала она, но из вежливости сделала заинтересованный вид.

– Куда мы направляемся?

– Я везу вас в самое обыкновенное кафе, но где божественно готовят.

«Как высокопарно!– съязвила она и поразилась своей агрессивности.– Расслабься! Это же просто мужчина. Красивый, воспитанный, обаятельный мужчина. Но ты прекрасно себя контролируешь!»

Ахматов снова чувствовал напряжение девушки и не находил причин этому. На обычную робость оно было непохоже.

Кафе оказалось не так далеко, как представляла девушка, и первое впечатление о нем было приятным. Когда Ахматов любезно открыл дверь и пропустил леди вперед, София быстро обежала глазами зал и заметила только один свободный столик, за который можно присесть. Здесь было просторно, уютно, солнечно и хорошо работала вентиляция, чем в той закусочной, куда она собиралась до появления мужчины.

– Добрый день, Алекс!– кокетливо поприветствовала мужчину официантка.– Сегодня вы не один?

София оглянулась на Ахматова, чтобы увидеть его реакцию. Тот ответил официантке потрясающе обаятельной улыбкой.

– Здравствуй, Клер. У тебя новая прическа!

Не сводя очарованных глаз с мужчины, официантка радостно засмеялась.

– Меню на двоих?

– Я вижу, мой столик свободен?

– Как всегда, я берегу его для вас!

«Какие нежности!– про себя возмутилась София.– Похоже, в его власти не только сотрудницы ФАМО».

– Пройдемте, София,– не оставляя без внимания свою спутницу, сказал Алекс и указал направление вытянутой вперед рукой.

– Вы здесь постоянный клиент?

– Верно. Когда попробуете местную кухню, вряд ли захотите вернуться в наш кафетерий.

У столика, который располагался у широкого окна, с диванчиками вместо стульев Ахматов вежливо предложил девушке присесть, а затем сам устроился напротив нее.

– Вам удобно?

– Да, не беспокойтесь,– тихо ответила она, усмиряя свое волнение.

Следом официантка принесла меню и со счастливой улыбкой вручила их паре.

– Она к вам неравнодушна,– усмехнулась София, когда та отошла, и тут же смутилась, что позволила себе это замечание.

Улыбка и вдохновленность не сходили с лица Ахматова, казалось, он был увлечен абсолютно всем, что говорила и делала девушка.

– Я даю хорошие чаевые,– поскромничал он.

София склонила голову к меню и бесцельно водила глазами по тексту. В эту минуту она не могла сосредоточиться и вникнуть в смысл указанного ассортимента, но убедительно делала вид, что выбирает.

Алекс и не открывал меню. Он искренно любовался внешностью девушки, особенно ее глазами и пушистыми длинными ресницами. Несомненно, она ощущала его пристальный взгляд, и ее едва скрываемое смущение забавляло.

Смирившись с тем, что не может сосредоточиться на выборе, София резко захлопнула папку и положила перед собой.

– Выбрали?– заключил Алекс.

– Нет. Я доверюсь вашему вкусу.

Его брови изумленно изогнулись.

– Буду рад угодить вам!

– Будьте добры,– делая усилие, чтобы обрести свое обычное спокойствие, улыбнулась она.

Ахматов мигнул Клер, которая только и ждала его приглашения, и, мягко улыбаясь Софии, уверенно проговорил:

– Рулетики с ветчиной и с зеленью, картофель фри, молочный коктейль и к кофе ваш фирменный пирог. Все это в двойной порции, пожалуйста.

Клер улыбнулась мужчине, но с тайным недовольством окинула его спутницу и отправилась выполнять заказ.

София удивленно отметила его прозорливость и не смогла скрыть это во взгляде.

– Я угодил?– поинтересовался Алекс.

– Поразительно, что наши вкусы совпали,– призналась она.

– Вы серьезно?

– Абсолютно. Фри я обожаю с детства, а молочный коктейль – как переехала в Хьюстон.

– Откуда вы?

София внутренне упрекнула себя за болтливость. Теперь ей придется рассказать о себе. Но она помнила, что должна говорить. Все ее прошлое было заранее слегка откорректировано Эдом Стивенсоном.

– Из Эль-Пачито, но умоляю, не заставляйте меня вспоминать об этом.

– Не буду, если вас это расстраивает. Но замечу – там неплохие места. Я сам из Эль-Пасо.

София скрестила руки на груди и отвела глаза в сторону окна. Перед кафе располагалась небольшая площадь, на которую мирно слетелась стая голубей. Как удобно было спрятать глаза в птичьем хороводе. «Я могу быть достойной собеседницей, приветливой, дружелюбной и отзывчивой коллегой, больше от меня ничего не требуется. Что я так нервничаю?»

Несколько минут молчания не смутили обоих. София обрадовалась первому успеху и уже более спокойно взглянула на мужчину. «А еще я могу говорить, что первое приходит на ум. А почему нет? Так даже проще. Не нужно вымучивать тему для разговора».

– Вы действительно не любите обедать один?– спросила она, ощущая себя уверенней с каждой секундой.

– Я вообще не люблю быть один.

«Оно и видно, Давид!»

– Почему вы не пригласили на обед своего заместителя – мисс Каан?

Ахматова позабавила неожиданная смелость девушки, но ему нечего было скрывать.

– Откровенно? Вы сразу привлекли мое внимание, и мне некогда было размышлять, кого пригласить на обед. Я просто подчинился внутреннему голосу.

«Хм,– сглотнула София,– очень откровенно! И лихо!»

– Лестно слышать это от мужчины, которого в ФАМО чтят, как Давида Микеланджело,– иронично и без стеснения высказала девушка.

Это высказывание вызвало на лице Ахматова комичное выражение растерянности от сложившихся о нем представлений.

– Не знаю, когда я успел вызвать у вас такое впечатление?!

– Еще не успели, но за вас это сделали многочисленные доброжелатели,– нашлась София.

Алекс не сдержал озадаченной улыбки и впервые отвел взгляд от девушки, все на тех же голубей за окном.

София довольно откинулась на спинку дивана, одновременно с тем, как официантка принесла заказ.

Пока Клер выставляла блюда с подноса на стол, Алекс переваривал услышанное. А София невольно изучала мужчину, словно предложенный ей в магазине долгожданный сувенир, и с недовольством не обнаруживала в нем ни одного изъяна. Помимо безупречно-красивого лица, его волосы были в идеальном состоянии, стильно подстрижены, густые и вьющиеся, легкие волны лежали естественно, без вычурного лоска. Чисто выбритый подбородок вызывал неподдельное ощущение чистоплотности и внутреннего благородства, как и ухоженные руки с длинными, по-мужски стройными пальцами. На Ахматове был очень дорогой костюм и аксессуары – галстук, запонки. Белоснежный воротничок рубашки выгодно оттенял бронзовый цвет кожи лица и шеи. София еще раньше отметила атлетически сложенную и подтянутую фигуру мужчины, мужественную и гордую.

Любопытный взгляд девушки не остался не замеченным. Ахматов задумчиво серьезно увлекся чертами ее лица. София молча взяла вилку и нож и стала разрезать на кусочки мясной рулет. Запах был аппетитный.

– У вас пропал аппетит?– не глядя в сторону мужчины, спросила она и положила в рот первый кусок.

– Рядом с вами я чувствую себя несколько смятенным,– неожиданно произнес он.

«Тоже мне, удивил! Знал бы ты, что чувствую я!» София мельком обвела лицо мужчины взглядом и в то мгновение, когда заметила его выражение, интуитивно догадалась, что он это знает, но как ни в чем не бывало продолжила обед.

Алекс, глядя на девушку, тоже взялся за столовые приборы.

Его воспитание было налицо. Он вел себя за столом с простой едой, как на светском приеме, и это выглядело так непринужденно, естественно, совсем не для того, чтобы создать благоприятное впечатление. Во всем его поведении София не обнаруживала фальши, он казался таким искренним, открытым, и в то же время чувствовалась в нем скрытая от посторонних глаз тайна, которая не поддавалась разгадке.

Занятая мыслью о загадочности мужчины, София обнаружила, что они слишком долго наблюдают друг за другом и молчат. Раньше в такие минуты она всегда испытывала неловкость. Но сейчас обоюдное молчание, не потому что нечего было сказать, не пустое – наполненное своим смыслом, пока еще не осознанным, молчание, от которого замирало сердце и в душе рождалась ностальгическая мелодия, захватывало ее и совсем не смущало. И вдруг София не сдержала своих эмоций и прямо спросила:

– Как вы думаете, Алекс, что означает молчание между малознакомыми людьми, которое не доставляет дискомфорта, неловкости и желания нарушить его?

Алекс будто ожидал этого вопроса:

– Я полагаю, только одно – родство душ.

София подперла голову ладонью и сочла его ответ искренним.

– Не ожидала такой откровенности.

– А что ожидали?

– Что-нибудь заурядное…

– Например?

– Реакцию недоумения или что-то нелепое… Не знаю… Я не мужчина…

– И мне очень приятно, что вы не мужчина,– улыбнулся тот.

Вновь ощутив на себе его внимательный взгляд, София допила кофе, взглянула на часы и сказала:

– У меня семь минут, чтобы не оказаться в списке опоздавших.

Ахматов понял, что и он забылся в компании с Леди.

– Будьте уверены, я вас не подведу… Клер, будь добра, запиши на мой счет…

София поспешила его остановить:

– Спасибо, но я способна оплатить свой обед.

– Не обижайте меня своей бескомпромиссностью. Лучше не откажите мне в удовольствии пообедать с вами завтра?

Алекс поднялся одновременно с девушкой и сделал шаг ей навстречу. Она снова растерялась перед его обаянием: чувствовала, что он нравится ей больше, чем она могла позволить себе, и мысленно омрачала его образ, чтобы не поддаться своей слабости.

– В вашем обществе приятно даже молчать,– подталкивал на согласие Ахматов, и его подкупающая улыбка и взгляд были сильнее ее стараний.

– Я балда…

Глаза Софии мгновенно округлились, как только она услышала, что произнесла, и она тут же выпалила следом:

–…О-у, то есть я благодарна за приглашение на обед, но обычно я обедаю в кафетерии ФАМО.

Она отвернулась от мужчины, чтобы спрятать глаза от собственной неловкости и невероятного чувства стыда, и пошла к выходу, мысленно чертыхаясь за свою «красноречивость».

Ахматов добродушно улыбнулся и тотчас последовал за девушкой.

София остановилась у машины и нетерпеливо ожидала, когда он откроет ей дверцу. Тот не заставил себя долго ждать. Когда заработал двигатель, Алекс с легким оттенком огорчения в голосе заметил:

– Вы избегаете моего общества…

– Это совсем не так,– правдоподобно заверила девушка, но Ахматов был проницательнее, чем она догадывалась.

– Если вы не назовете мне объективную причину своего отказа, то позвольте не поверить вам?

Причины не было. Воображение не срабатывало. А сказать о своем диком смятении перед ним и показаться ему глупее, чем она ощущала себя в этот момент, София не могла.

– Вы могли бы присоединиться ко мне в кафетерии ФАМО…– пошла другим путем она.

– Пожалуй, я так и сделаю,– просто согласился Алекс.

До ФАМО они домчались быстрее, чем добирались до кафе. Мэдисон выпрыгнула из машины, не дожидаясь, когда Алекс обогнет капот, чтобы открыть ей дверь. Этот поступок ввел его в недоумение. Девушка бежала от него, как от огня.

– Спасибо за обед. Все действительно было вкусно. Приятно было побеседовать с вами. Извините меня, но опаздываю,– вежливо оправдалась она и почти бегом устремилась к центральному входу.

***

Этот день, думала София, не закончится никогда.

Остаток дня она провела в напряженном режиме проверки корректной работы с терминалами сотрудников отделов административного звена, и была благодарна богу, что после прощания на улице Ахматов больше не появлялся ей на глаза, будто его и не существовало.

Вечером, когда София прощалась с коллегами, в ее сознании пролетел весь день, и она позволила себе подумать, что все произошедшее с ней сегодня было сплошным недоразумением. Но она в мелких подробностях помнила каждое слово, произнесенное Ахматовым, каждый его взгляд, каждую его черточку и свою бурю эмоций, захлестнувших с головой. И это лишало покоя.

София вышла из здания, убедилась, что поблизости не было знакомого автомобиля, и привычным путем отправилась домой. Но на перекрестке остановилась и осознала свое дикое нежелание возвращаться в свою квартиру, и тут же резко свернула на автобусную остановку. Сегодня София не хотела оставаться одна. Она чувствовала, что поток тревожных мыслей, который сейчас могла подавить прогулкой по кварталу, догонит ее дома и выжжет душу дотла. София ощутила острую необходимость побыть рядом с кем-нибудь из родных людей.

Через полчаса девушка вышла на углу Франклин-авеню и прогулочным шагом прошлась по родной улице, где жили Харды и родители. К родителям София не рискнула зайти, так как была уверена, что они заметят ее настроение. А отвечать на вопросы, на которые сама не знала ответа, была не готова.

Лили и Томас всегда были рады появлению племянницы. Но расспросы, разговоры о работе быстро утомили Софию, и она попросила разрешения уединиться в своей бывшей комнате.

Лили застелила постель, принесла полотенца и махровый халат.

– Я рада, что ты осталась у нас на ночь. Я скучаю по старым временам, по твоим ночным прогулкам по кухне, смеху, шуткам. У тебя ничего не случилось?

– Конечно, у меня все хорошо, тетя. Ну что со мной может случиться? Я ведь уже взрослая,– уверенным голосом ответила София.

– Что правда, то правда. Только твои глаза какие-то грустные…

– Усталые,– перебила София.– Кстати, тетя, как ты смотришь на то, чтобы познакомить Лин с Джейсоном?

Лили вопросительно округлила глаза.

– Ты отдаешь такого парня сестре?

София улыбнулась и уткнулась лбом в плечо крестной.

– Ты же знаешь, какие у нас с ним отношения, – мы друзья. И так будет всегда. А с Лин они чем-то похожи. Оба спокойные, уравновешенные. Он может чему-нибудь ее научить. А я слишком эмоциональная. Ты же меня знаешь.

Лили по-матерински заботливо обняла девушку и поцеловала в макушку:

– Я молю Деву Марию, чтобы тебе встретился хороший мужчина, который растопит твое сердце и усмирит непокорные чувства.

Мгновенно в мыслях Софии предстал образ Александра Ахматова, и она зажмурилась, чтобы тот рассеялся.

– Боюсь, меня не укротить,– посмеялась над собой София и крепче прижалась к Лили.

– Тебе приготовить молочный коктейль?

– Лучше утром, на завтрак.

– Тогда отдыхай, моя стрекоза…

София ласково улыбнулась и поцеловала крестной ладонь.

– Так меня мама называет.

– А я почти твоя мама,– тоскливо проговорила Лили и обвела пальцем лицо девушки.– Сладких снов!

– Угу…– укладываясь на бок, пробормотала София, не чувствуя сна ни в одном глазу.

Уходя, Лили погасила свет. Девушка перевернулась на спину и уставилась в потолок, где сквозь окно огни проезжающих машин вырисовывали причудливые тени. «Я создала свой маленький мирок, где все меня устраивает, где все живет по моим правилам, где не нужно подчиняться чьей-то прихоти… Меня никто не обижает, потому что я не позволяю это сделать, меня ничто не встревожит и не огорчит, если я сама этого не допущу. Я с таким трудом обрела это равновесие… И вдруг бам-бам-тара-рам… Он врывается в душу и разъедает все на своем пути, уничтожает покой, сеет смятение, страх и жалость к самой себе… Что за чушь? Никто и никогда не смеет это делать! Неужели я такая беззащитная? Проявлю слабость? Нет! Слишком больно разбрасываться плодами многих лет и совершенно напрасно раздаривать себя…