© Амир Бек, 2018

ISBN 978-5-4493-7235-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Книга, которую вы держите в руках, называется «Логист или фишки нетворкинга». Несмотря на то, что понятия этих слов – стары как мир, они по сей день являются актуальными, и, по-моему, взаимосвязанными. Эта книга о том, как парень, отправившийся за своей мечтой в Китай, благодаря своему нетворкингу из обычного «помогайки» во время своего студенчества в дальнейшем становиться логистом с большой буквы.

Для кого же написана эта книга? Прежде всего, для тех, кто прожил в Китае – поностальгировать, для тех, кто профессионально связан с ним: кто помогает больным, сопровождает туристов, профессионально переводит бизнесменам при закупе, и кто занимается отправкой всего того, что было куплено обычным туристом или бизнесменом. Для тех, чья жизнь зависела от заработка предоставленных вышеперечисленных услуг. И конечно, для тех, кто просто планирует поехать в эту страну с многотысячной историей.

В книге приведены многочисленные методы, способы, приемы или просто фишки эффективной работы по созданию сети деловых контактов. Чем их больше, тем мощнее сеть, тем успешнее решаются любые деловые и личные вопросы. В ней также подробно описано, как устроен транспортный бизнес на территории Китая. По сути, все это о том, что нужно знать начинающему логисту. Несмотря на профессиональную направленность истории, она также ориентирована и на читательскую аудиторию, которая не имеет отношения к логистике вообще, но кому будет интересно узнать о Китае, о том как можно и нужно жить в нем, ну, и, конечно, как же без любви – история любви на расстоянии…

Каждый человек имеет в своей жизни мечту, но не каждому дано в жизни увидеть её. Эта повесть о молодом человеке, который сумел прикоснуться к мечте, пока только к чужой, но этим сумев сделать один большой шаг навстречу к своей. Прочтите эту книгу до конца и может быть Вы тоже приблизите свою Мечту.

Помогайка

Самое тяжелое китайское проклятие гласит: «Чтобы ты жил в эпоху перемен»

– Эй, длуга, купи классофки, пасматли такой фасон нннлавися? – предложила мне невысокого роста девушка, с черными под горшок постриженными волосами, на удивление, с большими для китаянки глазами, когда я присел на стульчик возле ее бутика в ожидании сокурсников, которые устроили себе воскресный шопинг.

– Нет, не надо, денег нет! – ответил я ей сумбурно по-китайски, отмахиваясь рукой.

– Как это, нет денег?! Ты же лавовай¹, – переключилась продавщица на китайский язык.

– И что, раз лавовай, значит, денег много, по-твоему?! – буркнул я.

– Вон смотри, цепочка у тебя на шее какая! Из белого золота или пойди даже из платины, наверное! Смотри, какая толстая, с мой палец будет, – продолжала донимать китаянка, поднося свой мизинец к моей цепочке, – такая драгоценность на шее и денег нет? – напомнив мне приставучих цыганок, предлагавших погадать по руке в детстве на базаре. Я каждый раз поражался, наблюдая за тем, как же все-таки ловко они умели использовать свой корявый русский язык, торгуя вещами.

– Это подарок девушки, – с грустью в голосе ответил я, резко одёрнувшись от ее приставленного пальца.

– Ну вот, девушка, наверное, тоже где-то здесь шопится. Попроси ее, пусть купит тебе новую пару кроссовок! – не отставала она.

– Она умерла! – отрезал я.

Китаянка замерла на мгновение, закрыв ладонью свой рот. Я вздохнул с облегчением, с мыслью, что, наконец-то, отстала. Но нет же, через некоторое мгновение, не принимая мой завуалированный отказ, перешагнув через эту преграду, она как истинный «продажник», продолжила свой натиск с состраданием в голосе:

– Друг, назови свою цену, любую – отдам!

Невольно посмотрев на нее хмурым взглядом, я произнес:

– Двадцать юаней.

– Хорошо, на, вот бери, – завернув в черный пакет, китаянка передала мне в руки в обмен на валюту.

Мы оба были в выигрышном положении, и остались довольны: я дешевым приобретением, благодаря жалостной трагедии, придуманной мною на ходу, а она, в свою очередь, при любом раскладе имела свой барыш.

И так происходило день ото дня у этой и у многих других продавщиц товаров и услуг, променявших свои родные края на непонятное будущее в столице мира. Мы были похожи в этом плане, я, как и они приехал в столицу Поднебесной в надежде на светлое будущее.

Будучи рожденным в Советском Союзе, после его распада я рос уже в независимой стране в эпоху перемен. Детство прошло в сплошных переездах: после развала СССР это был переезд из одной страны в забытый колхоз на исторической родине, затем в поисках хорошей жизни в провинциальный городок на юге Казахстана, оттуда – в областной центр и, наконец, в столицу, которую вскоре перенесли в другой город. Эти постоянные переезды вызывали массу новых перемен в моей жизни и в основном не самых приятных. Поэтому, наверное, эти перемены дали стойкий инстинкт выживания, который, и помогает мне преодолевать все препятствия на своем жизненном пути.

Недаром наш народ называли номадами, кочевниками. И у всех нас есть ген кочевника в крови. Я даже не знаю, благодарить ли мне за это мой «ген кочевника», или же это просто чисто человеческий прагматизм, но мое кочевье продолжилось дальше. И вот я студент выпуского курса университета столицы Поднебесной. Почему именно Китай? На тот момент я основывался только одним весомым аргументом: дешевое по сравнению с остальным зарубежным миром, но сердитое китайское образование. Как ни крути, но сегодня человек с зарубежным дипломом у нас на пространстве СНГ, почему-то располагается на ступеньку выше.

Такая уж нам выпала доля: жить в эпоху перемен. Нам посчастливилось увидеть прогресс от виниловой пластинки на дедушкином патефоне, кассеты, которые крутили наши отцы на ручках, экономя заряд батареек в плеере, до флэшек, которые заменили у нас практически все. При этом каждый понимает, что эти перемены не только в наших судьбах и в истории нашего Отечества, но и в нашем сознании. Хотим мы того или нет, но для большинства из нас переориентация сознания стала залогом выживания в этом, на сегодняшний день, маленьком мире. Эта новая перемена дала возможность мне стать субъектом выживания в то время, когда окружающий мир обрушивал ежедневно на меня лавину информации, и оказаться в столице Поднебесной, которая насчитывала, тогда более шестнадцати миллионов жителей. Город с миллионами лиц и настроений, поразительным образом сочетающий в себе суетный ритм современной жизни и далекие отголоски западных ценностей без какого бы то ни было ущерба для собственных традиций. За более чем 3000-летнюю историю этот противоречивый и загадочный азиатский мегаполис несколько раз исчезал с карты и отстраивался заново, причем каждый раз все с большим размахом. Безликие спальные районы, словно из советского прошлого, пронзающие облака и ослепляющие ночной подсветкой небоскребы, живописные средневековые хутуны² – в современной столице поднебесной нашлось место всем архитектурным стилям и эпохам. Город, одним словом, изобиловал красивыми парками, фешенебельными небоскребами и достопримечательностями старины.

Поднебесная стала центром мод всего. Производство развивалось, практически со всего мира слетались коммерсанты разного формата и уровня. Благодаря их сделкам рос экспорт товаров, которые надо было доставлять до пункта назначения посредством быстро развивающихся высокоскоростных автомагистралей, сетей железных дорог, фидерных³ каналов.

По выходным, в свободное от учебы время, я частенько выезжал в центр Пекина, где был расположен район рынков под названием «Ябаолу», который помещался почти в центральном квартале, в ту пору считавшемся центром всего китайского торгового мира. Это оживленная и хорошо знакомая жителям бывшего Советского Союза торговая улица. Товары именно с этой улицы были представлены на рынках СНГ.

«Белая волна эмиграции»⁴, связанная с приходом большевиков⁵ в России, в начале ХХ века осела в этом районе Пекина. По слухам тогда район считался неблагополучным. Проституция, кражи были обыденным явлением на «Ябаолу». И несмотря на то, что сейчас этот район очень изменился внешне – стал более цивилизованным, эта часть города по-прежнему пользуется дурной славой. После развала Союза вначале 90-х район «Ябаолу» пережил второе рождение, а экономикам стран СНГ нечего было предложить своим гражданам. И тут нахлынула вторая волна иностранцев – «челноков»⁶ с клетчатыми сумками – символом эпохи 90-х годов – в частном порядке начали приезжать для закупа товара.

В основном район был запружен так называемыми «татами»⁷ из Азербайджана, которые попутно занимались также ресторанным и развлекательным бизнесом. «Нувориши»⁸, крупные и мелкие, росли как грибы после дождя; были и те, кто быстро прогорал. Я приезжал сюда для того, чтобы отправить через фирмы «Карго»⁹ в страны СНГ свои мелкие грузы, купленные на интернет-площадках Китая, параллельно провести «маркетинг на местности» по новинкам и стоимости отправки этих новинок. Ну и, совмещая полезное с приятным, устроить праздник желудку, поностальгировать о доме, жадно уплетая за обе щеки блюда русских ресторанов.

Стремительная жизнь мегаполиса подстегивала меня узнавать больше о мире бизнеса, а интернет открывал мне возможность поглощать все новое. Стремясь быть в тренде в обществе и в предпринимательском мире, всегда взвешивал, с кем и о чем надо говорить. Старался не высказываться особо категорично ни о ком и ни о чем, держа свое мнение только при себе, основываясь на принципе: «Язык мой – враг мой», поэтому старался пользоваться им изящно и в исключительных случаях. Но в тоже время не переставал общаться с людьми и заводить новые знакомства, пренебрегая их социальным статусом или даже дурной репутацией, общался, одним словом, со всеми. Политика и экономика привлекали меня с детства. Хотя, именно то, что я не был приверженцем каких-либо движений, не являлся ни сторонником, ни противником того, что творилось в мире на тот момент, помогало мне оценивать трезвым взглядом все эти перемены, происходящие, как в Китае, так и в остальном мире.

Всякий здравомыслящий человек рано или поздно понимает, что деньги в нашем мире – практически все. Добродетель и возвышенные идеалы, конечно, имеют свои ценности, в исторической перспективе, но в повседневной жизни именно деньги позволяют нам перебиваться изо дня в день, а их нехватка бросает нас под безжалостные колеса той же истории. И чтобы не быть жертвой этих колес, я старался успевать зарабатывать на посреднических услугах, параллельно грызя китайский гранит науки.

Заработок мой основывался на посреднических услугах. Я был, своего рода, универсальным солдатом: помогал с поиском и закупом того или иного товара, но в основном был гидом, переводчиком, сопровождающим. Люди приезжали разные: кто-то на лечение, кто-то, чтобы закупить товаров для дома, а кто-то на сделку с заводом. На этот же раз меня попросили сопроводить женщину, которая прилетела на лечение.

В аэропорту выход пассажиров, помимо меня, ожидали и другие «помогайки»¹⁰, среди них были, как китайцы, так и студенты СНГ. Все, кому удавалось заполучить клиентов среди пассажиров, схватив сумку, чемодан или рюкзак, деловито и решительно уводили свою добычу в нужном им направлении. Для меня эта картина была привычной, поэтому, не отвлекаясь на происходящее вокруг, я продолжил караулить своих гостей.

Через некоторое время из-за дверей показалась инвалидная коляска, в которой сидела крупная женщина, с медными волосами под каре, и с забавной схожестью лица с мультяшным пингвином. Тамара, белолицая, с зелеными глазами тучная особа, прилетела с грыжей в спине. Такое плачевное состояние женщины нисколько не смутило меня, а наоборот, направившись к ним навстречу, сразу же начал прикидывать с какими трудностями мне придется столкнуться при сопровождении.

– Здравствуйте, Тамара, – поприветствовал женщину в кресле, протягивая ей свою руку.

– Привет, Бек, – она ответила с улыбкой в ответ, как будто была давно знакома со мной, – это Гуля, моя помощница, – указала раскрытой ладонью на девушку, стоявшую рядом с ней.

– Бек, – кивнул я дружелюбно, – очень приятно, – давайте дальше я, – предложил свою помощь, взяв за ручки кресла.

Конечно, Бек – это мое неполное имя, это лишь его начало, но с момента своего рождения я слышал всегда только эту короткую часть. Сначала ласковое от бабушки с дедушкой в совковое время¹¹, потом эта же часть перешла плавно на улицу к друзьям и приятелям в лихие девяностые¹². Иногда мне кажется, что если кто-то назовет мое полное имя, то я даже не соображу сразу о ком идет речь.

Через несколько минут прохладный воздух внутри терминала сменился тяжелым теплым притерминальной зоны, который был заполнен гулом моторов такси, свистками контроллеров движения подъезда. В этом аэропорту не было назойливых хейчы¹³ – только официальное такси. Несмотря на всю суматоху и немаленькое количество народу, все движение было гармонично упорядоченно. В плане порядка, есть чему поучиться у этой страны. Когда каждый четко выполняет свои обязанности, как винтик в механизме швейцарских часов, тогда вся система находится в бесперебойном порядке.

Пройдя эту суматоху на проезжей части, мы зашли в крытый паркинг, где нас ждал мой шифак¹⁴. Мы с Гулей помогли сесть Тамаре в машину, пока водитель укладывал сумки и инвалидное кресло в багажник. Как только машина оказалась на скоростной аэропортовской магистрали, мои гости сразу обратили внимание на беззвёздное небо.

– Это смог или пасмурно? – послышался голос Тамары сзади.

– Смог, – ответил я.

– Мрачно, наверное, жить без звезд…

– Есть такое, вот так и живем без романтики, – улыбнулся я.

Несмотря на то, что столица находилась в северо-восточной части страны, город изобиловал растительностью, как в тропиках. Конечно, она не была природной, над этой разноцветной красотой основательно работал муниципалитет города, но даже она не спасала город. Ехали молча, и лишь приглушенная музыка играла в магнитоле машины.

– Как долетели? – повернувшись с переднего сиденья, прервал я тишину стандартным послеполетным вопросом.

– Да, нормально, – со вздохом ответила Тамара, – терпимо, в общем, – повернувшись с окна в мою сторону. – Ты давно здесь?

И тут опять до боли знакомые вопросы, на которые я отвечал на автомате, не задумываясь:

– Год языковых курсов, и два магистратуры…

– Тяжело, наверное? – продолжила Тамара.

– В начале было, а сейчас уже нормально…

– А язык тяжелый? – подключилась Гуля.

– Разговорный не сложный, – начал я по отработанной схеме диалога, который воспроизводился мною уже сотый раз. – У них грамматика простая: нет будущего времени, нет ни спряжений, ни склонений, порядок слов в предложении прост. А вот письменность – это отдельная тема, о которой можно говорить бесконечно, но главная проблема для нас в том, что китайский – язык тоновый.

– В смысле?

– Это значит, что одно и то же слово, произнесенное с разной интонацией, может значить совершенно разные вещи.

– Я слышала иероглифов у них много, а сколько надо знать, чтобы спокойно учиться в университете, – снова подключилась Тамара.

– Спокойно? – усмехнулся я, – ну, в среднем тысяч пять достаточно.

– Ого, немало! – удивились они в один голос.

– Для этого, наверное, надо днем и ночью зубрить? – продолжила Тамара.

На что, я просто улыбнулся, ведь основная масса иностранных студентов из стран СНГ прожигала свою жизнь от сессии до сессии. Обычно собирались либо в квартирах, либо в комнатах общежития, убивая свое драгоценное время за игрой в карты, видеоигр или балуясь алкоголем и легкими наркотиками. Хотя, кампусы университетов, которые кардинально отличались от ВУЗов постсоветского пространства, имели все для того, чтобы как-то занять наших студентов для положительного развития.

Китайские студенты же кардинально отличались от всех нас. На фоне жесткой конкуренции при столь многочисленном населении, мало того, что с первых лучей солнца занимались на лужайках кампуса, громко проговаривая вслух заученные текста, в то время, когда наш брат еще нежился в постели, они еще и после занятий роем вылетали из своих общежитий и оккупировали все спортивные площадки. Остальная же часть скапливалась в библиотеках, оборудованных по последнему слову техники. Может быть, этот контраст был из-за того, что наши жили в более удобных условиях, по сравнению с их китайскими сокурсниками, которые жили по восемь человек в комнате общежития с площадью в восемнадцать квадратных метров. Среди иностранных студентов тоже была маленькая гроздь ботанов, которые обычно оккупировали все кафетерии в округе; кто-то готовил презентацию на ноутбуке, кто-то читал книгу, кто-то делал уроки, параллельно попивая ароматный кофе, но таковых можно было по пальцам пересчитать.

– Ты посмотри, какие хорошие дороги у них тут! – подметила Тамара, – развязки такие крутые.

– Полвека назад Китай был одной из самых отсталых стран в этом плане, – ответил я, наблюдая, как сплетаются между собой дороги, словно змеи. – Но потом ситуация сменилась, по-моему, в 80-е годы, тогда появился даже лозунг «Если мы хотим разбогатеть, то нужно сначала строить дороги».

– Железная логика, не поспоришь, – со вздохом сказала Тамара вполголоса.

– Сегодня по статистике они строят дороги по семьсот пятьдесят метров в час.

Они не переставали удивляться от услышанных слов и увиденного за окном.

– Мы далеко от центра? – снова подключилась Гуля.

– Только что мы сменили аэропортовскую магистраль на четвертое кольцо, в данный момент едем по северной части города. Улицы города сориентированы по сторонам света и от центра расположены кольцевые дороги, поэтому в нем довольно тяжело заблудиться.

– Ух-ты, какое здание необычное? – восхитилась Гуля, ткнув указательным пальцем в стекло.

– Это, Гуля, олимпийский стадион, также известный, как «Птичье гнездо», я права, Бек? – обратилась Тамара ко мне.

– Да, все верно, мы проезжаем олимпийские объекты. Следующее здание, второй главный объект – это водный куб, где проходили соревнования по плаванию. Само здание немного футуристическое, но вход в традиционном китайском стиле.

– А вот это здание на факел похоже, – продолжала Гуля по-деревенски.

– Похоже, но это не совсем факел.

– Да? А что это в таком случае? – удивилась Тамара, – по мне так тоже факел!

– На самом деле, это комплекс зданий, ассоциирующий с китайским драконом, который состоит из шикарного отеля, штаб-квартиры Ай-Би-Эм и трех жилых домов.

Тем временем наша машина подъехала к раздвижным воротам гостиницы. Объехав фонтан из белого мрамора посреди парковочной зоны, машина остановилась у главного входа. Тамара решила сама пойти, и пока водитель с Гулей разгружали багаж, мы с ней направились к стойке регистрации.

– Чем я могу вам помочь? – спросила в стандартной форме сотрудница гостиницы.

– Спасибо! – поблагодарил я по-китайски водителя, дав ему сотню.

– Да, я бронировал двухместный номер, – продолжил я, переключившись на сотрудницу гостиницы и передавая два паспорта.

– Минутку…

Регистрация не заняла много времени, через пару минут мы уже были в номере гостиницы.

– Бек, нам бы денег поменять, – обратилась ко мне Тамара.

– Да, конечно, можем это сделать в банке, но там обычно очереди, или, давайте мне, я завтра по пути заеду на рынок и обменяю у менял, – ответы были готовы практически на любой запрос, все было отработано до мелочей.

Я поселил их в трехзвездочной гостинице, неподалеку от больничного комплекса Военно-воздушных сил Китая, для удобства в передвижении. Пока женщины располагались в номере, я вставил в телефон Тамары купленную сим-карту для связи, и, договорившись, во сколько завтра заехать за ними, оставил женщин отдыхать после длинного перелета.

– Бек, подожди, – окликнула Тамара, – предупреди доктора Лю, что мы уже прилетели и завтра собираемся к нему, – продолжила она, передавая телефон через Гулю.

– Я уже созванивался с ним предварительно, завтра в девять утра он ждет нас у себя в кабинете, – остановил я своим ответом Гулю, улыбаясь.

– Ну, ты посмотри на него, молодец! – восхитилась Тамара.