Пролог

Снег хрустит под моими ногами при каждом шаге, а от сильного мороза щеки горят так, что приходится прикладывать ладони к лицу, чтобы хотя бы немного согреться. Ускоряя шаг, я направляюсь в сторону школы. Сегодня мне надо прийти на уроки пораньше, а так как мама с отчимом уехали в отпуск, а мой брат Арсений еще не вернулся с работы с ночной смены, я решила идти одна. Мне совсем не страшно, потому что школа находится рядом. Ну что может случиться за пару шагов?

Поэтому в это утро я иду одна по слабоосвещённой улице. В такой час можно встретить хотя бы несколько человек, но сейчас вокруг, почему-то, ни души.

Дохожу до угла школы и уже собираюсь свернуть к крыльцу, как передо мной возникает силуэт человека. Он резко дергает меня за руку, и я от неожиданности начинаю падать. Перед тем как окончательно отключиться, я вижу лицо мужчины с жуткой ухмылкой.

Когда я наконец прихожу в себя, в голове словно тысяча молоточков безжалостно отбивают ритм. Очень холодно и саднит между ног. Пробую пошевелиться и корчусь от острой боли ниже пояса. Что со мной? Где я? Голова… Как болит голова. Не могу заставить себя открыть глаза. Меня тошнит. Сглатываю. Сквозь шум в ушах, слышу до боли знакомый голос брата:

– Аленка, родная, открой глаза. Аленка, сестренка, ну как же так?

Чувствую его теплые ладони у себя на щеках. Пытаюсь открыть глаза и вижу лицо брата, искаженное болью и страхом.

– Ну, слава Богу, ты жива! Все будет хорошо.

Брат бережно поднимает меня на руки. – Твою мать, да где эта полиция и скорая?

Мне очень холодно, о чем пытаюсь сказать Арсению, но боль в горле не дает произнести ни звука. Во рту чувствую стальной привкус крови. По лицу брата катятся слезы. Почему он плачет? Меня окутывает страх. Молоточки в голове стучат все громче.

– Лежи, тварь!

Вздрагиваю от резкого звука. Слегка поворачиваю голову и вижу, что на земле лежит тот самый мужчина, чье лицо я видела за секунду до темноты. Его руки связаны какой-то проволокой, а во рту кляп. Один из друзей брата, Виктор, сидит на этом мужчине сверху и периодически бьет кулаком в бок, чтобы он перестал вырываться.

– Убью тебя, гад! – прорычал Витя.

В страхе возвращаю взгляд на брата. Рядом с ним спокойно и безопасно.

– Скорая едет, – из туманной дымки, которая снова начала заволакивать меня, доносится голос Виктора. – Как она?

– Я не знаю, на ней живого места нет.

– Сень, все будет хорошо.

Подъехали машины скорой и полиции. Парни стали объяснять, что произошло:

– Мы шли с работы, сегодня автобус позже пришел, и поэтому мы только в 7:30 были в городе, – рассказывал Виктор. – Решили зайти к другу чай попить и пошли через школьный двор. Не прошли и пару метров, услышали какую-то возню и стон. Обошли и увидели, как эта тварь насилует девочку. То, что насилует, сразу поняли, девчонка не подавала признаков жизни, и на голове был пакет. Я взял палку, которая лежала рядом, и со всей силой ударил эту тварь по лицу! – задыхаясь, выдавил Витя. – Когда он упал, мы скрутили его. Арсений разорвал целлофановый пакет на голове девочки и сразу узнал ее. Это наша Аленка.

– То есть вы знаете пострадавшую? – спросил лейтенант.

– Да говорю же, знаем, мать вашу. Это сестренка Сени, ей двенадцать лет.

В это время на мужика надели наручники и повели к машине. Он повернулся и оскалился. Мужчина смотрел мне прямо в глаза, и в них читалась угроза. Комок в горле стал проситься наружу, а затем меня вырвало. Доктор начала гладить меня по голове и шептать:

– Девочка, потерпи. Все хорошо. Все пройдет. Тебе повезло больше, чем остальным.

О чем она говорит?

– Неси ее в машину скорой, – сказала доктор Арсению, понимая, что он не передаст меня никому другому.

Брат медленно встал со скамьи и пошёл к машине. Все вокруг закружилось, и я закрыла глаза, а потом почувствовала тепло. Значит, мы в машине.

– Выйди отсюда, – командным тоном приказал доктор, а потом чуть мягче добавила, – Тебе не нужно видеть это.

– Я останусь с сестрой, – противился он.

– А я настаиваю, Арсений! Мне нужно ее осмотреть, а ты будешь только мешать. И вряд ли тебе понравится увиденное. Обещаю тебе, что не сделаю ей больно.

Поколебавшись, Сеня вышел из машины. Я видела, как дрожали его плечи. Он плакал.

А спустя несколько секунд, начал медленно оседать, а из его горла вырвался вопль отчаяния. К нему подбежал Витя и начал успокаивать. Именно тогда я осознала, что со мной случилось что-то страшное и непоправимое…

– Ну что, милая, давай-ка посмотрим, что тут у нас…

Доктор начала осмотр. Сначала обработала рану на голове и осмотрела шею, что-то записывая себе в папку и качая головой.

– Ну, а теперь потерпи, милая.

Она стянула с моих ног куртку брата. Только теперь я поняла, что на мне нет ни обуви, ни колгот, ни белья. Инстинктивно я сжала колени. Между ног резанула жгучая боль.

– Ну-ну, моя хорошая, тише. Позволь мне посмотреть, девочка…

Чем спокойнее был голос врача, тем сильнее я боялась. А затем началась паника. Липкий страх окутал все тело. Я сжала ноги, пытаясь отстраниться от нее, а из глаз брызнули слезы. Жадно хватая ртом воздух, я пыталась позвать брата, а потом снова погрузилась в темноту.

Все, что происходило дальше, я помню, как в тумане. Больница. Суд. Именно там мы узнали, что по всей области происходили страшные вещи. Пропадали дети 11-13 лет, многих из которых находили мертвыми, да еще и обезображенными. Всего двум жертвам маньяка-педофила каким-то чудом удалось выжить. Одной из них была девочка из другой школы, которая пропала за неделю до нападения на меня. Ее нашли в подвале заброшенного дома без признаков жизни. Однако сила к жизни этой девочки поразила даже очень опытных врачей, которые повидали многое на своем профессиональном пути. Ее удалось спасти. Вторая выжившая и последняя жертва из огромного списка, состоявшего из шестнадцати девочек, была я, Котова Алена.

Глава 1

6 лет спустя

Я иду по темной улице в кромешной темноте. Стараюсь не издавать ни звука, даже не дышать, чтобы он меня не обнаружил.

Отвлекаюсь буквально на секунду и случайно наступаю на ветку. Эхо разносит хруст на несколько метров вокруг. Зажмуриваю глаза, про себя умоляя Господа, чтобы все обошлось, и стараюсь не шевелиться еще несколько секунд.

Когда я снова открываю глаза, кругом лишь темнота. Не успеваю глубоко вдохнуть, как передо мной появляется лицо мужчины с жуткой ухмылкой и леденящими душу глазами.

– Нет! – скидываю одеяло и стараюсь отдышаться. Снова один и тот же кошмар. Пять лет, целых пять лет мне не снился этот сон. И вот опять.

С того момента, как моя жизнь полностью перевернулась, прошло уже шесть лет. Но за это долгое время из моей памяти не стерлась ни одна деталь того ужасного события.

Нападение. Ужас, который я испытала, когда очнулась и не могла понять, что со мной произошло.

Паника, когда это осознание все-таки пришло. А затем долгая реабилитация.

Работа с психологом помогла мне вернуться к нормальной жизни. Уже долгое время мне удавалось не думать о моей травме, не вспоминать о ней и жить так, будто бы этого никогда и не происходило.

И вот пять лет перерыва привели к очередному коллапсу. Проклятый сон!

Понимаю, что не смогу снова уснуть и решаю начать свой день. Первым делом направляюсь в ванную.

Улыбаюсь худощавой девушке, которая смотрит на меня из зеркала.

– Не думай о плохом, не думай о плохом.

Дотрагиваюсь пальцем до тёмных кругов под глазами и немного щурюсь. Ночь без сна, и я выгляжу как живой мертвец. Очки увеличивают мои голубые глаза еще больше, чем они есть на самом деле, и я вздыхаю. На кого я похожа?

Со стороны кухни доносится запах яичницы. Отчим, видимо, собирается на работу. Не хочу с ним сталкиваться с утра пораньше, поэтому быстро выхожу из квартиры. Наушники, любимая музыка и привычные десять кругов на школьном стадионе, а потом я возвращаюсь уже в пустую квартиру. Люблю, когда я дома одна. Мама еще не вернулась с ночной смены, отчим ушел на работу, а брат уже как пару лет живет один. Включаю музыку и, пританцовывая, собираюсь в университет.

Несмотря на то, что прошло достаточно времени после ужасного события в моей жизни, панические атаки периодически мучают меня. Чтобы избавиться от них, по настоянию психолога, я стала занимать все свое свободное время разными курсами, вокалом, танцами. По совету брата записалась на рукопашный бой. Я изматываю себя до изнеможения. И это дает свои положительные результаты.

Отбросив прочь неприятные воспоминания, собираюсь и иду на пары. Я практически закончила первый курс – еще два месяца, сессия и все, меня можно считать второкурсницей. Я буду на один шаг ближе к своей мечте – стать журналисткой.

Пары пролетают незаметно, впрочем, как и всегда. Возле университета меня ждет Надя. Она что-то читает и не замечает, как я подкрадываюсь к ней. Громко сказав «бух», хлопаю ладонями по ее плечам. От испуга Надя роняет книгу на землю и резко оборачивается.

– Кошка! – Замешательство на ее лице сменяется злостью. – Ты меня напугала, ненормальная! Достали твои шуточки, – ворчит она и поднимает книгу.

– Привет, Надь, – пытаюсь скрыть свой смех, но судя по злобному взгляду подруги, у меня это не очень хорошо получается, – Ну, что, идем?

Она что-то еще бурчит себе под нос, но все же поднимается и встает рядом.

– Да ладно тебе, не дуйся. – Толкаю ее в бок локтем.

– Да ну тебя.

– А мама вчера пирожки настряпала с разной начинкой, – как бы невзначай говорю я.

Подруга делает вид, что ей все равно, но по ее попытке плотно сжать губы, чтобы не выдать улыбку, понимаю, что она меня уже простила.

Надя учится на психолога в этом же университете и каждый день после пар мы идем ко мне домой, чтобы попить чай с чем-нибудь вкусненьким. Привычка, которая осталась еще со школы. Я подружилась с Надей в тот же день, когда она пришла в наш класс. До сих пор помню этот момент.

Прозвенел звонок на урок, и в класс зашла наша классная руководительница вместе с девушкой невысокого роста. Ее рыжие волосы привлекли не только мое, но и всеобщее внимание, а огромные зеленые глаза, в которых читалась тревога, бегали по лицам моих одноклассников.

– Ребята, минуту внимания! В нашем классе новенькая, – сказала Людмила Петровна, и слегка подтолкнула девушку вперед. – Ее зовут Надя, Надя Рыбкина. Прошу любить и жаловать. Надя, занимай свободное место.

Я сидела на первой парте и единственное свободное место было возле меня. Надя села рядом и очень робко поздоровалась. Но уже на перемене мы весело болтали. Я узнала, что она живет под опекой дедушки. В нашу школу перешла, потому что переехала из соседнего города. Надя была веселой девочкой, но что-то в ней меня смущало. Что именно, я понять не могла. Казалось, что за ее веселостью скрывается огромная грусть, которую она усердно пытается скрыть от окружающих.

После уроков нас с Надей оставили дежурить по классу.

– Алена, а ты совсем меня не помнишь? – вдруг спросила Надя.

– Нет, но такое ощущение, что твое лицо мне знакомо. Но вот где мы встречались, я не помню, – протирая очередную парту, ответила я.

– А я тебя сразу узнала. Меня только очки твои смутили, раньше ты их не носила.

– Очки я ношу уже шесть лет, зрение упало после черепно-мозговой травмы. Так откуда ты меня знаешь?

– Мы встречались в суде…

В моей голове всплыл образ зеленоглазой девочки, подстриженной под мальчика и одетой в платье на пару размеров больше. Да, точно. Это она, та самая вторая выжившая девочка. Как же я ее сразу не узнала? Конечно же, она очень изменилась. У нынешней Нади густые, длинные, рыжие волосы, сформировавшаяся девичья фигурка и для семнадцатилетней девушки довольно большая грудь. А вообще, она создавала впечатление маленькой и хрупкой девочки. Ну как я могла не заметить этих глаз? Огромные, ярко зеленые глаза. За всю свою жизнь, я не видела подобного цвета.

– Я вспомнила тебя, – все что я смогла вымолвить на тот момент.

Между нами повисла гнетущая тишина и для того, чтобы избежать неловкого момента мы продолжили уборку. Спустя час класс был убран. Выйдя на школьный двор, я заметила, как Надя вздохнула. Я поняла, что домой ей не хочется.

– Пойдем ко мне? У меня есть полчаса до танцев, а мама должна блинчики испечь. Я живу тут, за школой, – дружелюбно предложила я.

Надю не пришлось долго уговаривать. Зайдя в квартиру, я сразу почувствовала волшебный запах с кухни. Мама как всегда в свободное время что-то готовила. На столе уже возвышалась стопка блинчиков.

– Привет, мамуля, – чмокнув маму в щеку, представила ей свою новую знакомую. – Это Надя, она новенькая в нашем классе.

– Здравствуй, Наденька, а я тетя Наташа. – Мама крепко обняла мою новую знакомую, – Давайте садитесь, я вас кормить буду.

От меня не осталось незамеченным, насколько Надя была удивлена приемом мамы.

– У тебя классная мама. Она всегда так тебя встречает? – спросила Надя, облизывая пальцы. – Да, она очень заботливая, – вздохнув, ответила я.

– Почему ты так грустно и странно ответила?

– Все хорошо, правда… – Я не хотела обсуждать проблемы своей семьи с малознакомым человеком.

– Кошка? Ты где летаешь? – Надя схватила меня за локоть, возвращая в реальность.

– Да так. Вспомнила, как мы познакомились.

– А что это тебя на ностальгию потянуло? – Подруга подозрительно смотрит на меня.

– Надь… – не знаю, как спросить и мысленно начинаю подбирать слова. После того разговора в школе в день нашего знакомства, мы больше никогда не возвращались к этой теме. Так было проще делать вид, что с нами этого не произошло, да и не хотелось бередить старые раны.

– Ну? – в нетерпении нажимает Надя.

– Тебе кошмары не снятся? Ну, про то…

– Раньше часто снились, а сейчас нет, – погрустневшим голосом отвечает подруга, – Ты плохо спишь? – на ее лице читается беспокойство.

– Все хорошо было, а сегодня вдруг этот сон приснился.

Мы подходим к моему дому, и я решаю сменить неприятную тему.

Когда заходим в квартиру вообще забываю обо всем. Потому что у нас в гостях мой любимый брат. Я буквально сразу, как только прикрываю входную дверь, оказываюсь в его объятьях.

– Задушишь, Сень, – с трудом дыша, говорю я.

– Соскучился, Кошка. – Брат целует меня в щеку, а затем переключает внимание на Надю, и я только сейчас замечаю Витю.

За годы дружбы с Арсением он практически стал членом нашей семьи. Поэтому его присутствие в нашем доме меня нисколько не удивляет.

– Привет, – снимая обувь, здороваюсь с ним.

– Все грызешь гранит науки? – Витя стоит, прислонившись к дверному косяку и улыбается своей очаровательной улыбкой, не сводя с меня глаз.

– Ага, скоро без зубов останусь, – шучу я.

– Значит, скоро буду звать тебя беззубая карга, а не кошка. – На его шутку показываю язык. Витя подходит ко мне и щелкает пальцем по носу. – Давно не виделись, Кошка.

– Ну ты же теперь у нас деловой парень, бизнесмен, – дразню его. На что Витя громко смеется.

– Ага, Абрамович отдыхает рядом со мной, – в тон мне произносит он.

– Какие мы скромные! – закатываю глаза и иду на кухню помогать маме.

Вслед за мной и Надя с ребятами. Мы выдвигаем стол на середину кухни, чтобы все поместились. Перебивая друг друга, делимся последними новостями.

– А вы знаете, что Витя покинул наш отряд холостяков? – сообщает брат и сложив руки на груди, откидывается на спинку стула. – Да-да, наглым образом взял и начал встречаться с девушкой.

– Ты конечно же не мог промолчать, – покачав головой, говорит Витя.

– У меня нет секретов от семьи. – Пожимает плечами Арсений.

– Ты хотел это скрыть от нас? Нехорошо, Виктор Андреевич! Ая-яй-яй! Как нехорошо, – шутя, укоряю его.

– Ага, скроешь от вас что-нибудь. – Обреченно вздыхает Витя.

– Ну же, не томи, расскажи, кто эта счастливица или… несчастная, – все же вырывается у меня последнее слово. На что Надя хихикает.

Витя сердито смотрит на меня и медленно проговаривает каждое слово:

– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали.

– Кошка, я даже не представлял, что Витек наш такая романтичная натура, – прерывает нашу словесную перебранку брат. – Мягкие игрушки, цветы, конфеты…

Пока брат перечисляет романтические похождения Вити, я мысленно переношусь в страну грез и представляю, что в один прекрасный день у меня появится такой же внимательный парень как Витя и будет делать мне сюрпризы, любить меня, уважать, оберегать. Хотя я в этом никогда не испытывала нужды, особенно после того трагического случая. Мама, Арсений и Витя окутали меня такой заботой, что порой мне тяжело дышать от их чрезмерного внимания.

– Ты решила сегодня пропустить тренировку и репетицию? – Подруга не позволяет мне долго летать в облаках.

За разговорами пролетели два часа, а я даже не заметила этого. Надя засобиралась домой, да и мне пора идти.

– Вы тоже уже уходите? – удивленно смотрю на брата и Витю, но подозреваю, что они снова включили гиперопеку.

– Кошка, не начинай…

– Сеня, это ты не начинай! – резко обрываю его. – Я прекрасно могу сама дойти, не надо за мной ходить хвостом. И вообще, – уперев руки в бока и переводя взгляд от одного парня на другому, заявляю, – я уже не маленькая девочка и дорогу до тренажерного зала помню.

Одарив парней сердитым взглядом, выхожу вместе с Надей из квартиры, не дав им возможности возразить или, ни дай Бог, проводить меня. Возможно, это было грубо с моей стороны, но я устала от того, что они готовы стелить соломинку при каждом моем шаге. Пора им понять, что я уже взрослая.

Проводив Надю до общежития, где ей выделили комнату, как сироте, я практически бегу на тренировку. Если опоздаю, Антон Романович семь шкур с меня сдерет. Мой тренер суровый и требовательный человек. Он никогда и сам не дает слабину, и другим не позволяет. В своей секции он не жалует девчонок, поэтому испытывает на прочность по полной. Из 10 девочек, что пришли на секцию вместе со мной, осталась я одна. Но это того стоило. Среди ребят я обрела много друзей и заработала кровью и потом, в буквальном смысле этого слова, уважение.

Закончив тренировку, я отправляюсь в душевую. Холодные струи стекают по моей спине, расслабляя каждую клеточку тела. В раздевалке высушив волосы, собираю их в пучок. Надеваю очки, и уже собираюсь выходить, когда слышу, как девчонки из соседней секции по йоге, обсуждают меня.

– У этой Аленки классная фигурка, но вот с лицом не повезло, – говорит одна из девиц.

– Да на нее только слепой клюнет, – засмеявшись, отвечает вторая.

Сжимаю ладони в кулак и пулей вылетаю на улицу. Глаза наполняются слезами. Ведь, несмотря на мои увлечения единоборствами, я очень ранима. Запоями читая романы, я, как и все мои ровесницы, мечтаю о своем принце на белом коне. Девчонки со двора, давно уже встречаются с мальчиками, ходят на дискотеки и в кино. Как же я хочу того же. Только каждый раз глядя в зеркало, в голове звучат слова отчима, плотно засевшие в моей голове:

– Ты же серая, безмозглая мышь! Ты никому не нужна. Такая дрянь никчемная, как ты, не может быть кому-то нужна.

Я так часто это слышала, что сама стала в это верить. Поэтому меня так задели слова, услышанные в раздевалке.

Получается отчим прав? Я действительно такая невзрачная и страшная? Мне всегда казалось, что он это специально говорит, чтобы унизить, оскорбить, задеть побольнее, но теперь уже сомневаюсь в этом.

Пока иду до дома культуры, вспоминаю, как отчим появился в моей жизни. После развода родителей, когда мне было семь лет мама начала устраивать свою личную жизнь. За ней ухаживало много мужчин, но она в каждом находила изъян. То маленького роста, то глуп, то мужественности не хватает. А однажды, на ноябрьских праздниках она познакомилась с мужчиной. Его звали Федор. Высокий, широкоплечий мужчина сразу покорил мамино сердце. Однако, несмотря на все его дружелюбие, мне он не понравился. О чем я сразу заявила маме.

– Дочка, он хороший. Вот увидишь. Не будь эгоисткой. Ты же хочешь, чтобы я была счастлива?