За день до показа в студии всегда царит игра нервных престолов. Никаких отсрочек не может быть, что-то обязательно не готово, что-то неожиданно не нравится создателю, и весь предусмотренный порядок может рухнуть в любую минуту. Но только не у Лагерфельда.
К тому времени Карл похудел килограммов на тридцать пять после своих девяносто шести, но оставался вальяжной фигурой в лёгком облаке безупречного парфюма – тогда он любил Dior Noir от Эди Слимана и его же, Эдички, знаменитые пиджаки в облип и узкие брюки. Вокруг него царил покой аристократичного XIX века, где всё давно отлажено. Он спокойно поддерживал беседу с зашедшими гостями, одновременно правил очередной выход модели, подписывал свою новую книгу фотографий.