Мы не делали полную перезагрузку героя, но всегда находили в нём новую, незнакомую публике грань, его «потаённый сад», – и как будто высвечивали другую личность. Наша Пугачёва с выглаженными кудрями, напрочь лишённая эстрадной вульгарности, была не в набивших оскомину легинсах, а в молодом тогда Ямамото.