Вздрогнув, Ольховский подрывается с окна. От вида его плеч и высокой фигуры в полумраке комнаты у меня перехватывает дыхание. Почему-то именно сейчас я понимаю, насколько он великолепно сложен. Чувство уязвимости рядом с ним становится нестерпимым. Горячим.