В центре внимания автора 4 октября 1599 года. Просто один обыкновенный день в Риме, но в то же время великая смена эпох - маятник истории снова качнулся, и Европа развернулась от гармонии Ренессанса и строгости Реформации к экстатической религиозности барокко и Контрреформации. Погуляли и хватит, пора и честь знать. Соперниками в теннисном матче, состоявшемся в тот день, становятся один испанский поэт и один итальянский художник. Эта часть романа написана как раз в стиле знаменитого итальянца.
Если продолжить живописные аналогии, то можно вспомнить об эффекте, который производят полотна импрессионистов. Подойдя близко к картине, можно различить только хаотично расположенные мазки. Если отойти подальше и посмотреть снова, они сложатся в отчётливое изображение. С историческим процессом можно провернуть похожий фокус. Этим, в числе прочего, занимается автор.
Он приближается к (будущим) историческим деятелям в важные моменты (в будущем) значимых событий истории настолько близко, что мы чувствуем запах их подмышек. История распадается на калейдоскоп казалось бы незначительных слов и поступков, сказанных и совершенных не от большого ума, с бодуна или из прихоти. А на значительном историческом расстоянии все это начинает складываться в закономерную, единственно правильную и даже гениальную картину прошлого. "Хороший пример того, как кучка людей, ничегошеньки не понимая и действуя крайне непродуманно и глупо, все равно может серьезно изменить ход Истории". Упрощённый взгляд на исторический процесс, в котором над случайным всё-таки главенствует закономерное, но интересный художественный прием.
Ещё он занимается исторической реконструкцией (и фальсификацией), связывает воедино казалось бы несвязанное друг с другом, а также расширяет европейский мир, включая в него свою родную Мексику. Попутно, правда, вбрасывая вот такую фразу: "... в простонародном далеком Риме, городе, в общем-то, жалком — таком же жалком, какой была и осталась бы Европа, если бы не американский драгоценный металл". Ну и не поспоришь. Прекрасная Европа, какой мы ее знаем, возведена, конечно, человеческим гением, но на крови, костях и золоте остального мира.
Европейская история служит для автора источником веселой реконструкции в стиле "а что если?" и "почему бы и нет?" А вот история Америки - источником боли и сожалений. И чем дальше, тем горче становятся интонации именно этих глав. Как бы подтверждая неистребимый европоцентризм, я должна признать, что меня, как дитя европейской цивилизации, история и проблемы Юкатана и иже с ним волнуют примерно так же, как пыльные бури на Марсе, и эти главки чем дальше, тем с большим трудом давались. Кажется, здесь пресловутые "вина и ответственность" ещё не заработали, а может уже никогда не заработают за давностью лет и удалённостью континентов. "Я не знаю, о чем эта книга. Знаю только, что написал ее в ярости оттого, что плохие всегда выигрывают". Не всегда. По крайней мере, не в этой книге - та теннисная партия заканчивается как и должно.
А при чем тут теннис? "Нападают ангелы, защищаются бесы: мяч как аллегория души мечется между добром и злом, силясь прорваться на небеса".