Глава 1 Честный следователь в коррумпированной системе.

Осенний дождь бил по окнам здания следственного комитета России в Екатеринбурге. В окна с улицы проникало мало дневного света. Следователь Следственного комитета Российской Федерации по уголовным делам – майор Честнейшин, изучал криминальную сводку по городу, сидя в своём кабинете. Его кумирами с детства были киногерои популярного советского сериала Глеб Жиглов и Володя Шарапов. После школы он безо всякого сомнения решил, что хочет работать следователем, распутывать сложные преступления, помогать стране и обществу. Но реальность оказалась не такой, какой он себе её представлял. Не всегда преступления давали распутывать. Иногда поступал приказ сверху от генерал-майора Жаднова, о прекращении расследования. Такие моменты здорово били по внутренней мотивации майора Честнейшина. Приказы поступали майору не напрямую, а через его непосредственного начальника – полковника Пофигеева. Тот привык выполнять приказ, каким бы он не был. Всё что его волновало – это премии, карьера по служебной лестнице и хороший отдых во время отпуска. Надо отдать должное полковнику Пофигееву – карьеру он строил стремительно. Он был заметно моложе майора Честнейшина, но уже носил погоны полковника и был Честнейшину непосредственным руководителем.

Майор Честнейшин взял кофе и глядя на дождь подошёл к окну. Через окно был виден припаркованный автомобиль генерала Жаднова. Марка его машины была явно не по карману даже генералу. Хотя зарплаты у них всегда были более чем высокие. Жаднов всегда любил выделится не только своими погонами, но и большими золотыми перстнями на пальцах. Вид припаркованной машины Жаднова, воспоминание о некоторых закрытых уголовных делах и сильный осенний дождь за окном навевали майора Честнейшина на мысли.

"Интересно, если бы генерал-майора Жаднова не стало, это было бы благом для общества? – размышлял Честнейшин. – А что если на его место придёт такой же упырь или ещё хуже?"

Майор Честнейшин невольно вспомнил о семье генерала. Тот был женат и у них с женой были две очаровательные дочурки. Старшей из них было всего семь лет и их отец – генерал Жаднов любил рассказывать о своей семье на алкогольных посиделках, куда входил и полковник Пофигеев.

Фотография майора не висела на доске почёта, но основную часть расследований вёл именно он. Те дела, которые не были закрыты по приказу генерала Жаднова, раскрывались у майора Честнейшина намного быстрее, чем у его коллег. Эти раскрытые преступления вселяли в майора уверенность, что всё же он оказывает пользу обществу, несмотря на закрытие некоторых дел. И несмотря на то, что он обязан выполнять приказы своих начальников, как младший по званию.

Сообщение об обнаруженном трупе прервало ход мыслей майора. Вместе со своими коллегами он поехал осматривать место обнаружения – окраина города, недалеко от цыганского посёлка. Тело обнаружил местный житель – пенсионер Иван Гаврилович Грибоедов. Первым делом майор Честнейшин опросил Ивана Гавриловича.

– Майор Честнейшин, следователь по уголовным делам. Расскажите пожалуйста, как вы обнаружили тело?

– Иду я значит, на остановку.

– Во сколько это было?

– Часов в 10 утра. Иду на остановку и вижу, что рядом в грязи валяется мужик какой-то. Думал что пьяный, но у него кровь текла. Я сразу в полицию позвонил.

– Вы что-нибудь трогали?

– Да вы что? Я как кровь увидел, да ещё и лицом в луже лежал – я сразу отшатнулся.

– Это я так, на всякий случай спросил.

На месте уже работали сотрудники убойного отдела полиции. Тело лежало в грязи, лицом в луже, как и сказал пенсионер. К телу вели следы шин, в глубокой грязи их след был очень отчётлив, даже несмотря на дождь. Затолок был в крови. Неподалёку от трупа лежал открытый кошелёк. Каких-либо ценных вещей нет: денег, мобильного телефона. Также нет и документов. Рана на затылке были не единственным увечьем.

После фотографирования улик, тела и места происшествия, кошелёк увезли на снятие отпечатков пальцев, а тело на судебную медицинскую экспертизу. Данное происшествие обсуждалось на совещании, следующим утром. Проводил его генерал-майор Жаднов.

– Статистика раскрываемости нашего отдела относительно неплохая. Что может подпортить нам показатели а, Пофигеев?

– Увеличение нераскрытых дел?

– Правильно. Вчера нам заявление о найденном трупе поступило, а вы даже не знаете кто он?

– Пока выясняем. У него не было при себе документов.

– Смотрите у меня, если раскрыть не сможете, то лучше вообще тогда списать на какой-нибудь несчастный случай. Сможешь раскрыть, Честнейшин?

– Думаю, что да.

– А с чего начинать-то будешь? Документов-то нет.

– Во-первых, дождусь отчёт судебно-медицинской экспертизы, во-вторых проверю – не пропадал ли кто похожий на найденной тело.

– А что тут вообще разбирать? Ценностей при нём не оказалось, видно зашёл не в тот район… Рядом ведь цыганский посёлок?

– Так точно.

– Ну вот всё теперь понятно – поймали цыгане, ограбили и саданули по башке. Ценности забрали, а жертву оставили подыхать на улице.

– Не всё в эту версию укладывается. Следы шин, например. Если следы оставил убийца, значит жертва была убита не за остановкой, а где-то в другом месте. А это не вписывается в картину обычного уличного ограбления. Во всяком случае, мы должны проверить все версии?

– Да, проверяйте. Только помните о статистике.

"Кто бы говорил о статистике, если сам же затормаживал некоторые дела? – подумал про генерала майор Честнейшин. – Сам иногда связывает руки, а на совещаниях твердит о раскрываемости и статистике!"

Отчёт об осмотре тела оказался для следователя весьма интересным. Честнейшин договорился с патологоанатомом, чтобы тот позвонил, когда осмотр тела будет закончен. Это позволяло получить информацию быстрее официального отчёта о вскрытии, ведь бумажная волокита всегда притормаживает дело. Майор Честнейшин не из тех, кто ходит вокруг да около, он перешёл сразу к делу.

– Приветствую. Что можно сказать по телесным повреждениям?

– Причиной смерти стал удар тупым твёрдым предметом по голове в области затылка. Удар был нанесён сзади. Предположительно металлической трубой или куском арматуры. Но есть также множество других повреждений. Если кратко – его избивали…

– Это всё о повреждениях?

– Почти. Среди многочисленных ушибов есть порезы режущим оружием. Что-то вроде ножа. Порезы не глубокие.

– Режущим? То есть кто-то медленно проводил лезвием по его коже, не втыкая нож, как если бы это была борьба?

– Да. Ещё синяки у запястий, характерные для связывания рук жгутами или верёвкой.

– Получается, что его пытали?

– Вне всякого сомнения. И убийца явно наслаждался процессом пыток. И есть ещё кое-что необычное. Хотя это и не связано с повреждениями. Жертве делали обрезание.

– Во время пыток?

– Нет. Скорее всего в детстве.

– Ну это немного говорит нам о личности убитого. Значит он либо мусульманин, либо еврей – иудаист?

– Похоже на то.

– Лицо узнать возможно?

– Ну, надо его отмыть, лицо преступник особо не трогал. Только тело и затылок. Также пришлю отпечатки пальцев.

– Отлично. Хорошо, когда тебя понимают с полуслова! И общие характеристики тоже – вес, рост и т.д.

Результаты вскрытия значительно снизили поиск нужного заявления о пропаже людей. Честнейшин выяснил, что вечером, за день до обнаружения трупа за остановкой, поступило заявление от гражданки Магомедовой о пропаже своего мужа – имама местной мечети. Он должен был вернуться домой в субботу вечером после намаза Магриб. Верующие видели, как он вышел из мечети, но домой он так и не добрался. Магомедова приложила к заявлению фотографию мужа. По фотографии – похож на жертву вчерашнего убийства. Мечеть, где служил пропавший имам, находится очень далеко от того места, где был найден труп. Но гражданка Магомедова узнала своего мужа на опознании тела. Теперь это уже точно не было уличным ограблением, раз тело везли через весь город. И теперь личность убитого установлена. Им оказался уроженец Троицка Магомедов Али Ибрагимович. Со слов его жены, у убитого не было каких-либо личных врагов, либо она о них не знает. А передвигался он либо пешком, либо на общественном транспорте. Одевался скромно. При себе имел недорогой кнопочный телефон, крупных денежных сумм при себе никогда не носил. И тогда майор спросил несчастную вдову:

– Поймите меня правильно, есть некоторые формальные вопросы, которые я должен задать для отчёта…

– Да конечно, задавайте.

– По поводу наследства…

– Я никогда не задумывалась о наследстве, а так как я только сегодня узнала о гибели мужа, то и сама не знаю есть ли у него какое-нибудь завещание. Квартира, в которой мы живём, принадлежит ему. Но теперь я не знаю, кому она будет принадлежать – мне или детям? Если детям, то рано или поздно, они всё равно унаследуют.

– А сколько самому старшему из них?

– Десять лет.

Проверка показала, что вся семья Магомедовых находилась на попечении отца семейства. Большого состояния, на которое можно было бы жить, не было. Поэтому смерть мужа гражданке Магомедовой была не выгодной. Не то, чтобы следователь не поверил словам убитой горем вдовы, но как опытный следователь, майор привык отсекать ложные версии, полагаясь скорее на логику, чем на интуицию. Хотя интуиция его тоже никогда не подводила. Просто логике он больше доверял.

Пока Честнейшин подъезжал к той самой мечети, он осматривал окружающий вид.

"Где-то здесь, по дороге от мечети к дому на Магомедова и напали. – воссоздавал картину преступления в своём уме Честнейшин. – А места-то подходящие… Много кустов, уличного освещения нет. Значит, остаются две версии – либо в городе объявился маньяк, либо орудует спящая террористическая ячейка. Первое, либо второе… Обе версии страшные для жителей города, но других вариантов я не вижу".

Автомобиль майора въехал на территорию мечети. Ему повезло, молитва только что была закончена. Несмотря на большое помещение мечети, народа оттуда после молитвы вышло не много. После них вышел мужчина средних лет, с небольшой бородой, в зелёном одеянии с разными узорами на восточную тематику. Честнейшин решил, что это видимо лицо, проводившее службу на предыдущей молитве. Он подошёл к нему и представился:

– Здравствуйте, я следователь по уголовным преступлениям, майор Честнейшин. Расследую гибель вашего коллеги.

– Ассаляму алейкум.

– А что это означает?

– Это традиционное приветствие у мусульман, пожелание мира.

– Я так понимаю, что вы проводите здесь молитвы?

– Да. Раньше мы с хазрат Али, и ещё одним братом менялись посменно. Один день я провожу намаз, в другой день – он…

– Намаз?

– Да, это и есть молитва.

– Можете что-нибудь рассказать о погибшем?

– Да конечно, пойдёмте в тепло, я расскажу вам всё что знаю.

На территории мечети стояло ещё одно здание, отличное от того места, где проводят молитвы. В этой отдельной пристройке была столовая, где они со следователем и разместились. Имам оказался гостеприимным человеком и налил следователю чай. Поблагодарив за чай, Чейстнейшин начал беседу.

– Вы сказали "ещё один брат". Вы приходились покойному Али родственниками?

– Нет, брат по вере. Родственниками мы не являлись.

– У вас всегда одинаковое количество прихожан?

– Нет, это вы на Джума-намазе не были. Там столько приходит народа, что мечеть не всех вмещает.

– Я не особо знаком с вашей религией, поэтому заранее извиняюсь за глупые вопросы. А что такое Джума-намаз?

– Это полуденная пятничная молитва, которая отличается от прочих намазов тем, что на ней имам разъясняет какую-то определённую тему в исламе.

– Расскажите пожалуйста, в субботу вы были здесь?

– Да. В эту субботу я был здесь, но намаз проводил хазрат Али. А почему расследует кто-то по уголовным преступлениям? О, Аллах, на него что, напали?

– Мы должны проверить все обстоятельства и версии, если человек умирает не под наблюдением врача. Значит он был с утра до вечера? Было ли что-то необычное в тот день?

– Да, он был с раннего утра, проводил Фаджр, все остальные намазы до Магриба. Иша-намаз тоже должен был он проводить, но в мечети он больше не появился. Вместо него прибежала его взволнованная жена, сказала что хазрат Али куда-то пропал. Я предложил позвонить в полицию и она это сделала.

– А те слова, что вы сказали, это название молитв?

– Да, они отличаются друг от друга по времени.

– А сколько же всего молитв в день?

– Каждый мусульманин обязан соблюдать по 5 обязательных намазов в день.

– Серьёзно? Али пропал после вечерней молитвы "Магриб", а во сколько она начинается и заканчивается?

– Всегда по-разному. Это зависит от солнца. В тот день начало было в 18:41. А закончился примерно в 7 вечера. Не могу сказать точнее, так как я не смотрел на часы. Главное, вовремя начать. Кроме исчезновения Али, необычного в тот день ничего не было.

– Понятно. А днём ранее – в пятницу?

– Все намазы, кроме Джума – проводил я. Али проводил Джума. Тогда, как обычно, было много народа. Вроде, всё как всегда… А что вас конкретно интересует?

– Если б я знал. Просто пытаюсь воссоздать цепь событий. Вдруг что-то окажется важной зацепкой… Я ведь должен с чего-то начать. Может были какие-нибудь необычные люди в последнее время?

– Вообще-то ходит одна компания подозрительных личностей. Приходят только на Джума, держатся обособленно. Иногда перешёптываются между собой. Это и есть, на мой взгляд – подозрительное в этой компании.

– Насколько я понял, на Джума помимо молитв есть ещё и наставления на какую-то религиозную тему, верно?

– Да.

– В эту пятницу Али Магомедов давал наставления на какую тему?

– О нововведениях в ислам, которые пытаются продвигать ваххабистские секты. Они совершают харам от имени Всевышнего Аллаха, они пытаются исказить толкование священного Корана. В своей лжи они противоречат сами себе…

– Например?

– Их пропагандисты твердят, что они "люди Сунны", берущие пример с пророка Всевышнего Аллаха – Саллалаху Алейхи уа Ссалям. Но он запретил заставлять людей принимать ислам против их воли, когда они отвоевали Мекку. А террористы готовы убивать любого, кто не верит в их сектантскую ложь. Саму войну между первыми мусульманами и языческим племенем Курайшитов начали Курайшиты. Они пытали и убивали мусульман из-за веры во Всевышнего Аллаха. И тогда мусульмане дали отпор, но это была самозащита. А террористические организации, выдающие себя за людей Сунны, нападают и убивают тех, кто им ни чем не угрожает. Они убивают из-за религиозных взглядов. Поэтому на самом деле террористы уподобляются не мусульманам, а Курайшитам. Ведь делают они всё тоже самое. При этом, они в своих пропагандистских речах любят оправдывать свои действия ссылаясь на сам факт войны. Старательно упуская из вида то, кто эту войну начал. То есть они подменяют право на самозащиту, правом на нападения и убийства. А такого права Всевышний Аллах никому не давал. Или вот другое их противоречие – у них культ войны. Тотальной войны всех со всеми. Прямо как у нацистов. То есть для них – война это хорошо. Но приветствуют они друг друга по-мусульмански, желая другим людям мир.

– Интересное наблюдение… Спасибо за чай, за беседу. Не буду вас больше задерживать.

– Мир вам.

– И вам того же.

Другой имам в беседе сообщил тоже самое. Отрабатывая версию о террористах, Честнейшин решает обратиться за консультацией к начальнику центра по борьбе с экстремизмом и терроризмом. Они были знакомы друг с другом ещё с юридического колледжа. Начальником "центра Э" был подполковник МВД Максим Максимович Сквернарубов. Он любил неформальную обстановку, поэтому местом встречи был выбран небольшой парк. Иван Павлович Честнейшин не был честолюбивым человеком и был не против, чтобы консультация по специфике ваххабизма была вполне официальной. Дело в том, что разные органы правопорядка и разные подразделения со схожими функциями зачастую конкурировали друг с другом за право называться победителями в каждом конкретном деле. Но майор Честнейшин никогда не обманывал коллег. Подполковник Сквернорубов ценил это качество, а потому разговор их был довольно открытым.

– Иван, информации по ваххабизму и исламу довольно много. У тебя только подозрения или есть конкретные улики?

– Пока только подозрения. Плюс интуиция. Что касается улик – они все косвенные. Есть подозрительная группка людей на Джума, есть антиваххабитские речи убитого за день до его гибели.

– Да, не густо. Вообще есть в той мечети группа подозрительных типов. Мы уже наблюдаем за ними, так как они все уже сидели за терроризм. Суд дал каждому из них от 9 до 15 лет строго режима.

– И это за терроризм? Да-а-а. Наш суд самый гуманный в мире…

– Ну, это зависит от многих факторов: были ли ранее судимы, тяжесть самого преступления. Эта группа не успела никого убить. Они занимались вербовкой, пропагандой и финансированием своих подельников на Ближнем Востоке, в Афганистане и в Африке. Но упускать их из виду нельзя, потому что такие как они не перевоспитываются. Да и вообще, задача наших колоний и тюрем не в исправлении, а исключительно в наказании. Вот и приходится их ловить заново, после того как их отпустят. Плюс у них были платные адвокаты…

– Интересно, кто им предоставил платных адвокатов?

– Мне тоже интересно, но этим уже пусть другие занимаются. Моя задача – этих психов отлавливать.

– Никогда не размышлял над тем, что ими движет?

– Не знаю. Может слепая вера? А что движет прочими сектантами? А сект ведь разных много. По поводу группы, за которой мы наблюдаем, ты ведь понимаешь, что пока у тебя нет прямых улик, я не могу раскрыть по ним информацию. Тайна следствия всё-таки. Но как будет что-то конкретное, мы сможем объединить наши дела в одно.

– Хорошо, так и поступим. А чем-то внешне ваххабиты отличаются от нормальных мусульман?

– Прежде всего, что такое нормальный ислам? В исламе где-то более 70-ти течений. Общее у них только основа: вера в единого Бога творца, вера в то, что Муххамад, в России называемый иногда Магометом, является посланником этого самого Бога.

– Может борода?

– Раньше были методички по внешним признакам ваххабизма, они хоть и любят отращивать бороды до пупка, но не всегда. Тем более что при подготовке своей атаки они стараются не выделяться из толпы. И даже стараются завербовать людей славянской внешности.

– Может молятся по-другому?