Я вот не понимаю, ради чего мы тут мучаемся, – высказался Диймар. – Ничего ведь не слышно.
Карина и Митька дружно зашикали.
– Ой, да ладно вам, – огрызнулся тот, – если нам ничего не слышно, то и нас тоже. Вот мрак, а я так рассчитывал…
Сиденье дивана исчезло, отброшенное кем-то снаружи. Все трое синхронно заморгали от хлынувшего со всех сторон света.
– Поправочка, – скрестил руки на груди Мастер. – Знак тишины не выпускает звук из периметра, но прекрасно впускает звуки извне. Куда?
Последний вопрос не означал «куда знак тишины впускает звуки?». Он означал «куда намылилась?» и адресовался Карине. Она, не помня себя от неловкости ситуации, попыталась дать задний ход и юркнуть в Митькин глубинный коридор. Но Мастер легко перехватил ее за руку. Спасибо, хоть не за шиворот, в таком платье это было бы губительно для остатков гордости.
– Помнится мне, последняя фраза перед этой вынужденной паузой была: «Они вполне взрослые и отвечают за свои поступки», дорогая символьер Эррен, – язвительно заметил человек с внешностью эльфийского короля и глазами древнего старика.
– Да, великий знаккер Коррэн Шепот. – Лицо Эррен стало красно-багровым от смущения, что дико сочеталось с сегодняшним оттенком утренней зари на ее волосах. – Я не говорила, что они не совершают глупых поступков. Я лишь отметила, что дети умеют и не боятся отвечать за свои поступки.
– Тогда пусть эти дети присоединятся к нашему, так сказать, Высокому совету, хоть и не в полном составе, – усмехнулся старик Шепот (Карина не могла прекратить мысленно называть его стариком), – на правах слушателей. Молчаливых слушателей.