О таких людях я и говорила сначала. Она навыдумывала себе «больших целей» и оправдывает ими свои изъяны. Что-то в ней сломано, давно и бесповоротно. Если вообще когда-то было целым.
– И как же быть? Н-ну, пусть не в этом к-к-конкретном случае, а вообще?
Алессандра грустно улыбнулась одним краешком рта, посмотрела в окно. Рядом с домом росла очень больная ель, ее лапы чуть скреблись в стекло.
– Любовь, – просто сказала она. – Таких людей, и отравленных, и сломанных, надо очень сильно любить. А поскольку не поймешь, кто однажды отравится или сломается, то… любить надо всех. Изначально.