ГЛАВА ПЕРВАЯ

МАГДА

– Мы с Борисом решили пожениться! – произносит мама, смотря в окно. Будто не мне говорит, а облаку над соседним домом.

– Круто! Поздравляю!ь – восклицаю радостно. Хотя – мне все равно, мама с Борисом и так вместе, женитьба формальность. Спрашиваю:

– Когда свадьба?

– Какая свадьба? – улыбается мамуля – Просто распишемся! Через месяц, пятнадцатого августа. И мы с тобой переедем к нему.

Ну уж нет!

– Я останусь здесь!

– Не говори глупостей! У них особняк, места хватает.

– Мама! Я хочу жить дома! Мне уже восемнадцать! Совершеннолетняя, и могу жить одна! Тем более, я и так все время одна! С самого детства!

– И это неправильно! – говорит мамуля, и поворачивает голову. Каждый раз, когда она на меня так смотрит, кажется – надеется, что случилось чудо, и я изменилась. Стала красивой, умной, изящной – как она. Но, я все та же – не красавица, среднего ума и фигурой не вышла. И нет во мне маминого умения себя подать. Вон она как чашку с кофе держит, красиво изогнув кисть!

Уже три часа дня, а мама только завтракает – недавно проснулась. Вообще удивительно, что она ночевала дома. И дело не в Борисе. Мама актриса, звезда, можно сказать, и постоянно на съемках, и в разъездах.

Она вздыхает, улыбается, гладит по голове, с сочувствием моей обычности, и уходит в свою комнату. А у меня поет айфон – звонит Лика, моя подруженция.

– Манька! – кричит она – Не забыла про днюху? Ты собираешься?

Забудешь, как же! По сто раз в день напоминает про свой День Рождения!

– Рано же еще! – отвечаю я.

– Давай резче! Жду!

И сбрасывает, не дав возразить.

Вообще то, меня зовут Магдалена. Мама постаралась! Еще и фамилия… Магдалена Ворон, в общем. Но, все называют Магдой, а Лика – Маней. Лика – мое все. Дружим с первого класса.

Чего только не бывало за это время! Секреты, которые другим знать нельзя… Тусовки, о которых родителям знать нельзя… Мальчики, в которых влюблялись, и по которым страдали – по разным, кстати. Иногда мы напивались, иногда ссорились, и даже дрались. Но, мы всегда вместе, и ближе Лики никого нет. И мама не ближе.

…Наряд, который надену, уже выбран и приготовлен – жемчужное, слегка приталенное, платье—сарафан, который носят на голое тело. Так что, осталось только накраситься.

Через час, сидя в такси, думаю о том, как избежать переезда к Борису. Но, ничего не придумывалось – если мама решила, спорить с ней бесполезно. С Борисом Ласкером я не знакома, хотя видела его по телевизору. Борис дипломат, не живущей за границей, но часто выезжающий туда по делам.

Маму я тоже чаще вижу по телеку, чем дома. В элитной школе, где мы с Ликой учились, немногие знали, чья я дочка – не афиширую потому, что узнав, люди смотрят с удивлением, а иногда даже спрашивают – не приемная ли? Настолько мы с мамой непохожи. И сын Бориса – Тимофей Ласкер – тоже учился с нами, в параллельном. Но, с Тимом мы, можно сказать, не знакомы – никогда не общались. Походу, он не знает, чья я дочь, и не замечает меня. И неудивительно! Ласкер очень популярен, и у него есть девушка, красивая и тоже популярная – а как же! – Полина Куркина. А я… Серая мышка, никому неизвестная и неинтересная.

Теперь мы с Ликой в универе – и опять вместе! Хотя, мы с ней учились так себе, но поступили без проблем – платно. И Ромка, Ликин брат, здесь же. И Ласкер с Полиной. Только мы на юридическом, а Тим гос.управление. Как и в школе, Ласкер звезда, и меня, все также, не замечает.

… Ликина днюха удалась на славу – народу навалило, и все с подарками! Но, я расстроилась – Ромка не пришел. Да ему и приходить не надо – Ликин сводный брат, вместе живут. По этому – странно, куда он делся? И телефон отключен. Лика тоже не знала, и разозлилась, пообещав оторвать Ромке голову. Я ее угрозу одобрила – приготовила парню сюрприз, а он и не явился!

Зато приперся Ласкер, хотя его и не звали – Лику Тим тоже не замечал, и они, естественно, не общались. Прибыл он без Полины, но с другом – Тёмой Дробышевым. И пришел Ласкер, походу, не к имениннице.

ТИМ

Я уже интересовался – какая она, дочка отцовской любовницы? Посмотрел, но так, что бы не заметила – много чести! И офигел – ничего от красавицы матери! Невысокая, с наивными круглыми глазами и милой улыбкой. Тихая, как мышь. Ничего особенного, или выдающегося. И сиськи маленькие. Правда— ножки ни че так. Но, таких ног вокруг…

И вот опять смотрю, уже не скрываясь – за этим и пришел в эту помойку, что бы поговорить. Пьяная в хлам, и под платьем нет белья. Хм. Я ошибся! Походу, девка только притворяется скромницей, и, пока не видит мама, отрывается по полной. Тем лучше – значит, найдем общий язык. Или… В моей голове возник план, прикольный такой. Я даже хихикнул.

МАГДА

Остановился напротив меня – высокий, темноволосый, в светло—серой майке, и серых джинсах – осмотрел с ног до головы, усмехнулся, сказал:

– Пошли, поговорим!

Отвернулся, и направился к выходу, не сомневаясь, что иду следом. И был прав – я поплелась за парнем, таращась на его спину, где, на майке красовался псевдо—разрез, перехваченный черными крестиками шнуровки. "Модный какой!"– подумалось мне. Продолжила любоваться его спиной, и золотисто—загорелыми, мощными предплечьями. "Красивый какой!"– продолжала в том же духе. Внимание такого парня – это круто! Надеюсь, все заметили, что он пришел именно ко мне, и увел на разговор.

Гости, уже изрядно выпившие, и мало что соображающие, уставились на Ласкера, а некоторые, даже пьяно завопили – "Тимоха!". Тим не остановился, и не оглянулся, лишь приветственно вскинул руку.

Только встав с дивана, поняла, что порядком, как говорит Лика "напиталась" – ноги плохо слушались, и меня покачивало, как моряка в шторм.

"Блин! – подумалось мне – Мама дома! Надо срочно трезветь!"

Между тем, Тим зашел в ванную, а Тёма остался у ее двери, ковыряясь в телефоне. Я поколебалась – странное место для разговора. Хотя…Где еще общаться, если в Ликиной квартире гостей – пять человек на квадратный метр? В ванной тоже была парочка, но Ласкер их выгнал – вежливо так, с улыбочкой, но, уединившиеся даже не посмели возразить.

И я шагнула следом за Тимом, гадая – что он мне скажет? Шагнула, поскользнулась на скользком мокром полу, и, едва не грохнулась.

– Осторожно! – произнес Тим, подхватил меня, и удержал. Мы стояли близко – близко… Я чувствовала горьковатый аромат его парфюма, наши взгляды встретились – зеленые глаза с темными густыми ресницами обжигали, обещали и манили… Боже! Обещали? Что за пьяный бред! Отвожу глаза, и рассматриваю цепочку, спускающуюся на грудь парня, с кулоном-клыком.

Тим приподнял меня, посадил на стиралку, и, не убирая рук, уставился в лицо, усмехаясь странной, кривой улыбкой – одним уголком рта.

А на щеке, возле того уголка, появилась милая ямочка…

– Магдалена! – произнес он, будто пробуя мое имя на вкус.

– Чего? – спросила я, расползаясь губами в глупой улыбке. И почувствовала, как его руки скользнули вниз по моим бедрам, вызвав в теле приятную дрожь .

– Ты чего? – повторила я, продолжая улыбаться.

И, в тот же миг, Ласкер схватил за подол платья, дернул вверх, и, почти без помех снял его через голову. Я взвизгнула, и попыталась закрыть грудь, но этот урод схватил мои руки, поднял их вверх, и прислонил к стене. Делал он это одной рукой, и железный захват лапищи причинял боль. В голове, вместе с нарастающей паникой и ужасом, замелькали рассказы о изнасилованиях – на таких вот, вечеринках. Я не знала – орать, что бы сбежались гости и увидели меня голую, или молчать? Попыталась слезть, но Ласкер зажал мои ноги своими, и окинул меня нахальным внимательным взглядом. К стыду и ужасу, от этого взгляда по телу прокатилась сладкая волна, кожа покрылась мурашками, а соски затвердели. Вторую руку Тим положил мне на грудь, крикнул "Тёма!" Дробышев открыл дверь, выставил телефон, сфоткал, и скрылся опять.

Захват ослаб, я оттолкнула изврата, соскочила с машинки, опять поскользнулась, и, что бы не упасть, мне пришлось схватить Ласкера за майку. Он мне не помог, не поддержал, но и не отстранился. Когда я отшатнулась, Тим кинул мне в руки платье.

– Больной! – крикнула я, сгорая со стыда, торопливо натянула платье, и бросилась к двери. Ласкер поймал меня за руку, притянул к себе, и прижал.

– Отвали! – ору, пытаясь вырваться, и опять тщетно – захват железный.

Тим уже не улыбался.

– Слушай, Магдалена! – говорил он, кривя губы – Слушай внимательно! Твоя мать запудрила мозги моему отцу, но я не он! Вижу, что наши деньги приманили!

Он прервался, потому что раздался звук ММС, достал телефон, и посмотрел на экран.

– Родители не должны пожениться! И ты этому помешаешь! – продолжил Тим, держа меня одной рукой. Теперь я, наверное, смогла бы вырваться, но сил, от страха, не было совсем – ноги подгибались, и я висела на руке Ласкера, как тряпичная кукла, прижавшись к нему телом. И вдруг почувствовала – этот маньячина возбудился. Будто проснувшись, оттолкнула его, и опять бросилась к двери. Но – ее держал, с той стороны, Дробышев.

– Пусти! – крикнула я, изо всех сил толкая дверь. Бесполезно!

– Да выпустите! – завопила истерично.

– Сек! – произнес Ласкер – Договорю – и уйдешь!

Не желая слушать, все толкала, и толкала дверь. Ласкер протянул руку через мое плечо, и сунул под нос телефон. На экране красовалась я – совершенно голая, и с мужской рукой, сжимающей мою грудь.

Я замерла, а Ласкер приблизил морду к моим волосам, и произнес, обжигая дыханием ухо:

– Ты отговоришь свою мать ! Твое дело – как ! Проси, требуй, говори что уйдешь из дома, или повесишься! Если свадьба не отмениться – эта фотка разлетится по просторам интернета ! А если расскажешь кому—нибудь – тоже!

Он отпихнул меня от двери, стукнул по ней кулаком, и Дробышев его выпустил. Ласкер вышел, а следом выскочила я, не соображая – опасность уже не в ванной. Я последовала за ней!

Выйдя, урод резко остановился, и я опять столкнулась с ним, ткнувшись лбом в черные крестики шнуровки. Тим повернулся ко мне, и громко произнес:

– Преследуешь? Какая настойчивая! Извини, лапуля, у меня девушка ревнивая!

И они с Дробышевым заржали. В коридоре были люди, и, как мне показалось, все с интересом смотрели на нас. И хихикали.