Пара по истории русского балета длилась мучительно долго. К тому же она была последней на сегодня, а после занятий мы с моей подругой Ритой Минаевой собирались съездить в торговый центр.

Да еще до кучи желудок начинал ныть. Немудрено – с самого утра в нем не было ничего кроме двух глотков сладкого чая.

Об голову что-то стукнулось. Я резко обернулась и наткнулась на вызывающий взгляд одногруппника Кирилла Чуева. Парень подмигнул и указал на пол возле меня. Заглянув под парту, я увидела скомканный лист бумаги, который, судя по всему, и был тем предметом, который прилетел мне в затылок.

Под монотонный бубнеж преподавателя я с тяжелым вздохом потянулась за бумажкой, развернула и прочитала:

«Золотова, когда вернешь должок? В эту субботу новогодняя дискотека. Твое согласие пойти на нее со мной станет лучшей расплатой».

С каменным лицом я пододвинула листок к сидевшей слева от меня Рите. Та, до этого со страдальческим видом рисовавшая на полях тетради какие-то цветочки, заинтересованно покосилась на бумажку и хихикнула.

– Черт меня дернул попросить его помочь с докладом, – прошипела я и, повернувшись к Чуеву, послала ему вялую улыбку.

– Да ответь ты ему уже взаимностью, – шепнула мне на ухо Минаева. – Бедолага с первого курса за тобой бегает.

– Это-то и пугает.

Подруга пожала плечами и продолжила выводить узоры на полях.

Кое-как дослушав лекцию и чувствуя все это время спиной неотрывный взгляд Кирилла, я облегченно выдохнула, когда прозвенел звонок.

Собирать вещи в рюкзак я начала за несколько минут до конца пары, чтобы как можно быстрее выскочить из аудитории и слиться с толпой. Я многозначительно кивнула Рите и быстрым шагом направилась к двери.

– Золотова!

Я чертыхнулась сквозь зубы и продолжила движение, делая вид, что не услышала. Но зычный бас Чуева не услышать было невозможно:

– Ань!

Не дойдя до спасительной двери пары метров, я остановилась, глубоко вдохнула и развернулась на сто восемьдесят градусов.

Белобрысая шевелюра Кирилла возвышалась над остальными одногруппниками. Я скосила глаза и увидела за его спиной сочувственный взгляд Риты.

– Ты не ответила на мой вопрос. – Чуев подошел ко мне почти вплотную.

Я посмотрела на него снизу вверх и выдохнула.

Кирилл Чуев пытался ухаживать за мной с самого начала учебы в вузе. Но меня к нему не тянуло. Совсем. Он был весь какой-то нескладный, неуклюжий. Почти все его попытки как-либо мне помочь заканчивались повреждениями каких-то предметов либо его самого.

К примеру, на первом же курсе Чуев прославился тем, что во время выступления уронил партнершу, споткнувшись о свою же ногу. Девушка отделалась легкими ушибами, а Кириллу в последующие полгода не доверяли делать поддержки. Стоит ли говорить о том, что после того инцидента мало кто радовался перспективе вставать с ним в пару?

А однажды досталось и мне. Мы с одногруппницами готовили к зачету танец с тростями. И пока отрабатывали одно из самых замороченных движений, Кирилл, посчитавший, что в нем нет ничего сложного, решил тоже попробовать его выполнить. В результате движение ему не далось, но зато зарядить набалдашником трости мне промеж лопаток вышло у него первоклассно.

Извинялся Чуев потом очень долго и настойчиво. Каким-то образом он разузнал мой домашний адрес и подкарауливал меня у подъезда, принося то цветы, то сладости, то просто виновато глядя исподлобья. Поначалу я относилась к его порывам снисходительно, но спустя две недели мне это порядком надоело. Отвадить парня помогла только угроза перестать с ним разговаривать.

В общем, для меня до сих пор было загадкой, как Кирилл умудрился поступить в хореографический вуз и доучиться до третьего курса без серьезного членовредительства.

– Слушай, не уверена, что у меня получится пойти на дискотеку, да и вообще… – быстро заговорила я, стараясь срочно придумать какую-нибудь правдоподобную отмазку. – Может, давай я тебе лучше с курсовой помогу?

– Мне это неинтересно, – ответил он.

«А мне неинтересно идти с тобой на дискотеку», – пронеслось у меня в голове.

Я натянула на лицо печальную улыбку:

– Давай потом что-нибудь еще придумаем? В кино сходим?

 Парень просиял:

– Конечно! Когда? В эту пятницу?

Из-за плеча Кирилла выглянула Рита, выразительно проводя большим пальцем по своей шее.

– Боюсь, не смогу. Мы с подругой договорились о подготовке к семинару по английскому…

– В пятницу? – Кирилл свел брови.

– Да! – Минаева выскочила из-за его спины. – Дело в том, что в эти выходные я уеду за город на свадьбу к сестре, поэтому мы только в пятницу сможем.

Мне захотелось расцеловать Ритку в обе щеки.

– Ну, ладно. – Плечи Кирилла печально поникли. – Тогда ты это… Маякни, как будешь свободна.

– Конечно!

Рита потащила меня за локоть в сторону выхода. Мы оставили Чуева огорченно поправлять сползающий с плеча рюкзак.

– Надеюсь, ты понимаешь, что вечно бегать от него у тебя не получится? – Рита стояла у зеркала в холле и расчесывала густые каштановые волосы.

Я тем временем пыталась выловить из рукава куртки шапку:

– Я не могу его послать, понимаешь?

– А вообще мне кажется, к третьему курсу он похорошел. Не находишь? – Рита убрала расческу и принялась обматывать шею пушистым шарфом.

– Знаешь, я была бы только рада, если бы он переключил свое внимание на тебя. – Наконец мне удалось достать шапку и я встала рядом с подругой у зеркала.

– Арсеньев! – Ритин возглас был больше похож на писк.

Я перехватила в долю секунды ставший диким взгляд подруги.

По коридору в нашем направлении двигался соучредитель вуза – Павел Сергеевич Арсеньев. Но внимание Риты привлек не лысеющий мужчина под пятьдесят с выступающим далеко вперед животом. Больший интерес у девушки вызвал шествовавший следом за ним сын – Рома Арсеньев. Парень жевал резинку и всем видом показывал, насколько ему скучно находиться здесь.

Рома интересовал не только мою подругу, но и почти всю женскую половину института. И меня в том числе. Дерзкий, неприступный и безумно красивый – этого было достаточно для описания сына одного из главных людей в вузе.

Сам Арсеньев-младший учился в элитном столичном университете. Кто-то говорил, что на управленца, кто-то, что на банкира, кто-то – что на переводчика. А кто-то и вовсе уверял, что парень учится «где-то в Европе».

В любом случае, в наш «Институт современных искусств» он захаживал редко и только в компании отца.

Рома уже стал местной легендой. Все девчонки знали, кто это, какой он красавчик и как сильно хотели бы запустить в него свои острые ноготки.

Несколько самых смелых пытались привлечь его внимание и, не получив взаимности, распускали по институту слухи, что «Арсеньев-то, похоже, по мальчикам».

После каждого его появления в стенах вуза вся женская половина потом пребывала в возбужденном состоянии не меньше недели.

Арсеньевы прошли мимо нас. Рита попыталась поздороваться, но выдавила какой-то бессвязный сип, который, к счастью, кроме меня никто не услышал.

Минаева втянула носом воздух.

– Боже, какой у него обалденный одеколон, – мечтательно протянула она.

Я повернулась к ней:

– Хочешь, найдем похожий, возьмем тебе и будешь нюхать целыми днями, – усмехнулась я, сама пытаясь усмирить бешеное сердцебиение. Младший Арсеньев был обалденным с головы до ног.

В первый раз я увидела его в начале второго курса. Павел Сергеевич притащил Рому с собой на университетское мероприятие в честь начала учебного года. Мне показала его девчонка со старшего курса:

– Видишь вон того красавчика рядом с Арсеньевым? Это его сын – Рома. Давненько я его не видела. Он нечастый гость у нас, но всегда горячо любимый, – глупо хихикнула она.

Да, красивый парень. Неряшливо растрепанные русые волосы, спортивное телосложение, темно-серые глаза с легким прищуром и самодовольная полуулыбка. Вид такой, будто все присутствующие собрались здесь ради него, но его самого это совершенно не волновало.

Я не верю в любовь и даже во влюбленность с первого взгляда. Но отчего-то, выступая в тот день, я молила всех возможных богов, чтобы не наткнуться на него глазами и не забыть танцевальные связки.

Я не выказывала своих чувств. В отличие от Риты. Поначалу она даже порывалась выдирать волосы другим девчонкам, которые проявляли к нему внимание, но, убедившись, что его не интересует ни одна из них – успокоилась и продолжила тихонько вздыхать при его появлении.

К своей симпатии к Арсеньеву я старалась относиться с юмором. В конце концов, за всю жизнь мне много кто нравился. А растрачивать себя на «охи-вздохи» по поводу человека, которому на меня плевать, я не собиралась.

– Подожди, до меня только сейчас дошло, – спустя десять минут задумчиво произнесла Рита, когда мы уже вышли из вуза и направлялись в сторону остановки, – то есть мы не идем на дискотеку? Ладно, ты слилась, но я-то за тебя вписалась с этой свадьбой…

– У тебя есть три варианта действий: не идти на дискотеку, – я демонстративно загибала пальцы. – Идти, но стараться не попадаться на глаза Чуеву, или идти и при встрече с Кириллом невозмутимо заявить, что поездка к сестре отменилась.

– Очень, блин, смешно, – нахмурилась подруга.

– Прошу, не делай меня крайней. Я благодарна за то, что ты выгородила меня перед Кириллом, но отмазку со свадьбой придумывать не просила.

– Да понятно…

Нас нагнали Юля и Тамара с кафедры сценического мастерства.

– Вы слышали? – они выглядели возбужденными. – В субботу к нам на дискотеку Арсеньев придет!

– Пал Сергеич? – свела брови Минаева.

– Да нет же, младший! – воскликнула Тамара.

– Да ладно? – Мы с Ритой удивленно переглянулись.

– Инфа – сотка! Мы проходили мимо кабинета ректора, а из него выходили Арсеньевы и Баулин. И Вениамин Алексеич раскланивался, что будет рад, если Рома придет на нашу дискотеку.

– Тот, похоже, был не в восторге, а его папаша прям обрадовался, – вставила Юля.

– Ага. Говорит: сын, это отличная мысль! Ты сам говорил, что тебе тут скучно.

– Ну может он еще и не придет… – недоверчиво протянула Ритка.

– Придет как миленький! – засмеялась Тамара. – Если его папаше что-то в голову взбрело – тому уже деваться некуда.

– Ой, вон наш автобус! – взвизгнула Юля и утащила подругу за руку.

Мы остались с Ритой задумчиво смотреть им вслед.

– Ну и как теперь не идти на дискотеку? – простонала Минаева.

***

– Ань, ну пошли.

За сегодняшний день это была уже четвертая пара и, кажется, сто сорок восьмая попытка Риты уговорить меня пойти с ней на дискотеку. Подруга раз в несколько минут тыкала меня в локоть длинным острым ногтем и повторяла одну и ту же фразу.

Я шикнула на нее и потерла уже болевшую от ее действий руку.

Вчерашняя новость про Арсеньева разнеслась на весь вуз. Университет кипел, бурлил и готовился к субботе как городская администрация – к празднованию Дня Победы.

– Ну Аааань. – Рита сделала очередную попытку ткнуть меня, но я перехватила ее руку:

– Что мне там делать?

– Будешь морально поддерживать меня. Я с ума сойду там одна. – Минаева надула губы.

Кто бы знал, как сильно я хотела пойти на эту дискотеку. Но, во-первых, боялась наткнуться на Чуева, а во-вторых, не была готова выслушивать весь вечер Риткины причитания о том, какой Арсеньев красавчик и как ей хотелось бы с ним затусить. А кому бы не хотелось?

– Золотова, ты мне подруга или где?

Я прикусила язык, удерживая себя от громкого ругательства:

– А Чуев?

– Я тебя умоляю, туда собирается столько народу, что твой Чуев потеряется в толпе, – махнула рукой Рита, а затем вцепилась в мой локоть. – Ну Анечка, ну Золотовушечка…

– Ладно, черт с тобой, – бросила я, чтобы она отстала.

В следующую секунду на мою щеку приземлился звонкий поцелуй.

***

Если бы кто-нибудь спросил у меня, зачем я надела на дискотеку мамины итальянские туфли на высоченной тонкой шпильке – я бы не смогла придумать ответ до конца своей жизни. Я ненавидела каблуки, но порыв есть порыв. Похоже, я должна была надеть эти туфли по велению судьбы.

С меланхоличным видом приплясывая под «My Humps» группы Black Eyed Peas, я озиралась по сторонам в надежде не наткнуться на Кирилла и стараясь высмотреть в толпе Рому Арсеньева. А людей, как и предсказывала Минаева, было много. Настолько, что казалось, будто к нам в университет набились студенты из других вузов.

Рита подскочила со спины, чуть не заставив меня от неожиданности и неустойчивости повалиться на лихо выплясывавших передо мной девчонок.

– Узнала! – подруга запыхалась. Ее мини-юбка, и без того смотревшаяся вызывающе, задралась до немыслимых высот, заставляя проходивших мимо парней замедляться и изучающе рассматривать Риткины длинные стройные ноги. Но Минаева этого не замечала. – Соколова говорит, его с другом привез отец. Так что он стопудово где-то здесь.

Приложив руку к груди и пытаясь отдышаться, Рита вытянула шею в попытке разглядеть за головами танцующих Арсеньева.

– Ты уверена, что, выйдя из отцовской машины, он зашел в университет?

– Соколова сказала, что видела их внутри. Пойдем. – Ритка схватила меня за руку и повела подальше от столпотворения.

Стараясь не упасть, я поспешила за ней:

– Ты намерена его искать?

– А зачем мы, по-твоему, сюда пришли? – Еще немного и голова Минаевой начнет крутиться на все триста шестьдесят градусов.

– Не забывай, что при всем при этом нам нужно не напороться на Кирилла.

– Расслабься. Может, он вообще не пришел.

Мы вышли из спортивного зала и обошли весь первый этаж. Рита даже подергала дверь, ведущую на лестницу.

– Значит, в зале, – уверенно заявила подруга, ускоряя шаг.

Я, будучи не готовой к беготне и чувствуя, как на пальцах назревают мозоли, остановилась и присела на ближайшую скамейку.

Рита, заметив, что я отстала, развернулась и скрестила на груди руки, выжидательно глядя на меня.

– Ну прости, – я развела руками со снятыми туфлями. – Тебе бы, кстати, я тоже посоветовала обратить внимание на свою юбку. Скоро она превратится во второй топик.

Минаева резко одернула задравшуюся юбку.

– Минуту, – пробормотала я, растирая пятки. – Черт меня дернул достать эти туфли.

Рита встала надо мной, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

– Вот скажи, – произнесла я, натягивая обувь обратно и жмурясь от скрипа, с которым они налезли на голую кожу, – найдем мы его – и что дальше? Ты побежишь с ним знакомиться?

Подруга замерла, задумавшись. Затем махнула рукой:

– Давай все по порядку. Для начала надо убедиться, что он здесь, а потом все остальное.

Я вздохнула и поднялась, следуя за тут же ринувшейся в направлении спортивного зала Риткой.

В самом зале с нашим временным отсутствием ничего не изменилось: светомузыка все так же била по глазам, изголодавшиеся по импровизации и уставшие от заученных связок студенты отжигали на танцполе.

Минаева сдаваться не собиралась, – продолжала в поисках Арсеньева волочить меня за собой из одной части зала в другую.

– Рит, я больше не могу, – понимая, что одними мозолями дело не обошлось, и левая пятка очевидно начала кровоточить, я резко остановилась посередине танцпола. Я была измотана настолько, что даже не обращала внимания на толкавших меня со всех сторон танцоров, бешено отжигавших под «Малиновую Ладу».

– Ты серьезно?

– Серьезнее некуда, – я пыталась перекричать верещавших студентов. – С твоего позволения, возьму тайм-аут.

Рита лишь пожала плечами и исчезла в толпе. Ее целеустремленности можно было позавидовать.

Я же, хромая, направилась к стене, у которой стояли столы с бутилированной водой. Я хотела взять воду и отлучиться в туалет, чтобы оценить степень повреждения пятки.

Схватив ближайшую ко мне бутылку, спешно открыла и сделала несколько глотков. Скосив глаза, я чуть не поперхнулась. В десятке метров от меня стоял Кирилл Чуев, который о чем-то оживленно беседовал с другим нашим одногруппником.

В мгновение позабыв о своих планах и ноющей ноге, я швырнула бутылку обратно на стол и ринулась в сторону, противоположную болтающим парням. Где-то там находился выход из зала.

Пробежав полпути до выхода, я оступилась на треклятых шпильках и полетела лицом в пол. Приготовившись принять удар, зажмурилась и тут же почувствовала, как меня подхватили чьи-то руки.

Я распахнула глаза, подняла голову и подумала, что эта секунда стала секундой, когда я навек забыла как произносятся какие-либо звуки. Сверху вниз на меня смотрел удивленно округливший глаза Рома Арсеньев:

– Небезопасная высота.

Мне послышалось или он что-то сказал? И это что-то он сказал мне?

– Ч-что? – я запнулась, полностью сконцентрировавшись на его блестящих глазах и продолжавших осторожно поддерживать меня руках.

Рома кивнул на мои ноги:

– Я говорю: туфли у тебя отпад.

«От-пад». Он сказал «отпад»? Ему действительно понравились мои туфли?

– Спас-сибо. – Я не хотела, чтобы этот миг заканчивался. Но Арсеньев, удостоверившись, что ко мне вернулась устойчивость, отпустил меня и отступил на шаг.