– Горыч тогда психанул и ушёл. – Он аккуратно закатывает штанину и приспускает носок. – И вообще эту тему с поцелуем мы никогда больше не поднимали. Я был уверен, что она себя исчерпала. А откуда потом все те слухи выползли, честно, не знаю, Лер!
Кротов говорит спокойно, не обзывается, не хамит. Чёрт побери, да он который раз за вечер зовёт меня по имени! Получается, может быть адекватным, нормальным, человечным?
Я зависаю. Сквозь разбавленную тёплым свечением фонаря темноту впервые так близко и бесстрашно рассматриваю профиль Дани. Кротов не из тех смазливых пацанов, при виде которых девушки теряют сознание и забывают, как их зовут, и всё же он весьма хорош собой. Правда, красота его немного иная: далеко не детская, мощная, я бы сказала, мужественная и в какой-то степени грубая. Крупный нос, угловатые скулы, волевой подбородок с видимой ямочкой по центру и колючая поросль небритости – есть в образе Кротова что-то угрюмое, тяжёлое, надрывное. И почему я раньше этого не замечала?