3

Утром Ким все произошедшее показалось страшным сном. После холодного душа она влезла в свои безразмерные штаны и толстовку, пригладила ёжик волос, и уже было собралась идти на работу, как вдруг заметила на подоконнике несколько черных волос. Девушка похолодела: «Неужели призраки существуют? Да нет же, скорее всего это Еретик мне изменяет. Он же нормальный мужик с вполне конкретными желаниями».

Из кухни раздалось:

– Эй, гренки будешь?

– Нет, спасибо. Сегодня стану работать допоздна, чтобы завтра дали выходной.

– Все-таки решила пойти на встречу с этими… Как их?

– Фаерщиками из клуба «Искатели огня». Да, решила. И не переубеждай меня. За огонь тоже платят.

Не дожидаясь ответа парня, Ким быстро закрыла дверь. И побежала, делая глубокие размеренные вздохи. Она любила начало дня, обещавшее так много. А к бегу привыкла еще с тех времен, когда посещала цирковую школу.

Теперь все происшедшее казалось Ким не страшным, а скорее интригующим. Встреча со старым врагом и интересные знакомства, загадочный Асмодей, который завораживал искусством огня. Но главное, в чем девушка боялась себе признаться, она все время думала о призраке. Вспоминала его тонкие черты, легкую улыбку и задумчивый взгляд.

Долгие годы Ким жила искуплением вины. Она отгородилась от любых привязанностей и сделала все, чтобы забыть прошлое. Но случайная встреча с призраком изменила ее. Ощутив запах смерти, Ким почувствовала себя живой.

Она вдруг поняла, что имеет право любить и быть любимой. И хочет этого больше всего на свете.

Девушка расправила плечи и перешла на шаг. На работу она успевает, можно перевести дух и подумать. Ким хотела поразмыслить о будущем, о том, чем обернется для нее встреча с фаерщиками.

Но мысли ее путались, а взгляд останавливался на ландшафте родного города Верены. Казалось, совершенно обычном областном центре с полумиллионом жителей. Исторический центр со зданиями XVIII-XIX века, несколько красивых памятников, краеведческий музей и картинная галерея – вот и все достопримечательности. И почему же поток туристов в этот среднерусский город возрастал с каждым годом?

В Верену ехали за чудом!

Дело в том, что через город проходили аномальные зоны. Зоны светы или земли с серебряными куполами – так их называли приезжие. Это были участки с невидимой положительной энергией, на которых находились старинные церкви времен основания поселения.

В светлых зонах происходили чудеса. Больные получали облегчение страданий, несчастные начинали улыбаться. Были и те, кто бился в судорогах от экстаза. На каждого зоны влияли особенным образом, и каждый вошедший получал от них свои дары.

Впрочем, у коренных жителей Верены лишь повышался тонус, и немного улучшалось настроение. Но это не мешало квартирам в районах светлых зон стоить аналогично недвижимости в Москве. Их владельцы отличались от простых смертных вечной улыбкой на лице и легендарной уравновешенностью. Ничто не могло вывести их из себя или надолго расстроить. Лишь однажды они взяли в руки оружие, поддавшись жажде крови. Но это совсем другая история. История о Шаолине, бойце и сталкере.

Никто не мог точно сказать, когда появились светлые зоны. Но все исследователи приписывали им защитные свойства от тех, с кем веренцы делили свои леса. От поутри, исконных жителей этой земли – карликов с красными глазами, которые некоторые острословы неполиткорректно называли гномами. Впрочем, поутри никогда не выходили из своей вотчины на Двойных горах (на самом деле двух холмах высотой пятьсот метров) и не вмешивались в дела людей, если, конечно, те соблюдали договор.

Поговаривали и о других тайных обитателях города – существах с песьими головами и ведьмах, творивших колдовство в лесах и подземельях. Но те выходили из своих убежищ так редко, что веренцы почти забыли об их существовании. Лишь некоторые безумцы пытались установить контакт, чтобы получить от древних народов материальные блага.

И, конечно, девяносто девять процентов населения Верены верило в Шаолинь. Проблема в том, что каждый понимал его по-своему. Но большинство воображало, что это место, где каждый веренец должен побывать, как мусульманин в Мекке. И тогда он выиграет миллион в лотерее, женится на Мисс Вселенной и изобретет лекарство против рака. Даже на День рождения здесь традиционно желали счастья, здоровья и найти свой Шаолинь.

Лишь Ким ни о чем не мечтала, кроме выздоровления Еретика. И все разговоры о Шаолине слушала с презрительной усмешкой. Некогда витать в облаках, надо зарабатывать ему на лекарства. Но однажды девушка встретила призрака с томиком Ницше. И сама того не предполагая, закрыла дверь в свою упорядоченную тихую жизнь.

Вот и «аквариум» со стеклянными стенами. Некоторые сотрудники с невеселыми лицами смотрят у окон и смотрят вдаль. Интересно, о чем мечтают они? О Шаолине? Об отпуске или повышении оклада? А может, всего лишь бездумно ждут начала рабочей смены.

Неожиданно Ким задержала охрана на посту у входа здания колл-центра.

– Стой, парень. Ты куда:

– Какой я вам парень? Я уже здесь четыре года работаю.

– Сними капюшон толстовки.

– Да вы что, дядь Вить, белены объелись?

– Сейчас же.

Девушка послушалась. Охранник напряженно вглядывался в ее лицо:

– Ладно, вспомнил. Проходи. Ты другая сегодня.

Раздосадованная Ким прошла в раздевалку, быстро надела узкую юбку, с трудом застегнув ее на талии, белую блузку и парик с двумя светлыми косами. Затем воспользовалась дезодорантом и ярко накрасилась, изменившись до неузнаваемости.

День шел на редкость плохо. Клиенты хамили, жаловались на продукцию компании, а Александр постоянно делал ей замечания.

Даже Цеся обронила:

– Странная ты сегодня.

– Еще бы. Никогда не догадаешься, кого же я встретила. Помнишь нашу одноклассницу, ведьму Ингрид?

– Конечно, – мечтательно улыбнулась Целестина. – Я же ходила в Клуб полуночников, который организовала эта Ингрид. Золотое было время – детство, приключения. А что сейчас? Я посещаю салоны красоты, чтобы хорошо выглядеть на работе. Я готовлю еду, чтобы съесть на работе. Я езжу в отпуск, чтобы быть отдохнувшей и хорошо выполнять свои обязанности. Да я живу, чтобы работать!

Ким замялась. Она не знала, как реагировать на тираду подруги:

– Э… В общем, я решила, что у меня будет что-то, кроме колл-центра и жизни с Еретиком. Хочу попробовать заняться фаер-шоу.

– Вместе с Ингрид? Ты в своем уме? Ты же ее ненавидела.

– Да знаю, – вздохнула Ким. – Но если сейчас мне не хватит смелости изменить свою жизнь, то я не сделаю это уже никогда. Так и буду тут работать до пенсии и дожидаться, пока у Еретика кончится терпение. И он пошлет меня.

– Женька – такой хороший парень. И, наверное, любит тебя, раз столько терпит, – осторожно сказала Цеся.

– Пусть терпит, – отрезала Ким. – Это наше общее с ним наказание. В следующей жизни обоим воздастся.

– Если она еще будет, эта следующая жизнь.

– Работаем! У вас еще десять минут до конца смены, – прервал их Александр.

Ким подняла руку, как прилежная ученица:

– А можно остаться на дополнительные пять часов? А завтра на выходной? Пожалуйста.

– Можно. А выходной тебе зачем? – усмехнулся Александр. – Ты же ничем не занимаешься, кроме работы. И насколько знаю, не имеешь горячо любимого мужа и детей? Никому ты не нужна, роботетка. И смысл твоей жизни – отвечать на звонки.

Ким опешила. Конечно, Александр и раньше ее недолюбливал, но до открытого хамства еще не опускался.

– Я останусь еще на семь часов, – тихо сказала девушка. – Но отпустите меня завтра на выходной. Прошу.

– Это произвол, – возмутилась Цеся. – Ким – не робот.

– Ладно, отпускаю только ради твоей подруги, нашей лучшей сотрудницы, – улыбнулся менеджер одними губами. – Но ты отработаешь еще семь часов. И не ной, у тебя самая большая зарплата в отделе. Еще бы производительность была.

Так и получилось, что Ким вышла из здания корпорации только в двенадцать ночи, когда заплетающимся языком проконсультировала последнего клиента по опциям его нового тарифа. Но, переодевшись в привычную просторную одежду, девушка ожила. И добежала до дома в рекордные полчаса. «Скоро можно будет участвовать в марафоне», – довольно подумала Ким. И поежилась от холода. – Странно, ночь теплая. Май в разгаре».

Девушка вошла в подъезд и посторонилась на узкой лестнице черного входа, чтобы пропустить выходящего парня. На нее резко пахнуло холодом, и девушка резко замерла. Потому что почти вплотную к ней стоял полупрозрачный юноша, окутанный клубами дыма. Тот же, что и вчера – в старомодной одежде и с дореволюционным томиком Ницше. С криком девушка бросилась в квартиру:

– Еретиик! Там призрак!

– Где? В подъезде? – парень взял в здоровую руку фонарь и вышел, а Ким забилась в прихожую.

– Привет, покурить не найдется? – услышала она. – Представь, чувак, ты напугал мою девушку до потери сознания. Ты хоть иногда обедай и выходи гулять, а не только вейпы парь. Нашел место – в подъезде.

Ким молча пошла в кухню и, налив себе чаю, села на подоконник.

– Это сосед с четвертого этажа. Он – вейпер, – объяснил подошедший Женя. – Я скоро убью твоего Александра. Он, наверное, издевается. Ты совсем не спишь, и скоро свалишься от переутомления. Уже глюки начались, призраков везде видишь.

Ким только пожала плечами.

Ночью ей казалось, что кто-то скреб по стеклу ногтями.

– Этого не может быть, – сказала себе Ким. – Это реальная жизнь обычного человека, а не сюжет плохого ужастика. Но со мной что-то происходит.

4

С раннего утра Ким стала перебирать всякий хлам на антресолях. «Детство хочу вспомнить», – загадочно объяснила она Еретику. Тот лишь пожал плечами и сел за компьютер – работать. Они жили в четырехкомнатной квартире в доме постройки конца XIX века. Жилплощадь с таинственными закоулками и дверями, которые никуда не вели, досталась Еретику от дедушки – бывшего посла в Бразилии. Родители парня уже восемь лет работали в стране Восходящего солнца, оставив сына-инвалида на попечение Ким.

Девушка недовольно сжала губы и перебирала старые снимки неизвестных людей. Затем порылась в сундуке с ржавыми инструментами и даже обнаружила рассыпавшийся гербарий.

– Ты нашла то, что искала? – спросил Еретик спустя час.

– К сожалению, нет, – отозвалась Ким. – Наверное, опять домовой спрятал. Или привидения.

Призраки в квартире действительно водились. В ванной часто слышался детский плач, в дальней нежилой комнате – шаги с хрипы, а как-то раз ночью Ким увидела мужчину с портфелем образца 70-х годов. Впрочем, пара давно научилась сосуществовать с ними.

– Я боюсь только прикосновений, – утверждала Ким,– все остальное мелочи жизни.

На свою первую тренировку девушка оделась в своем обычном стиле: широкие камуфляжные штаны, кеды и серая куртка с капюшоном – отличная одежда для тех, кто хочет быть незаметным. В карманах лежал газовый баллончик от собак и плеер.

Клуб для тренировок «Искателей огня» располагался в бывшей аптеке, построенной в середине XIX века. Девушка обратила внимание на традиционные барельефы со змеями и небольшие круглые окна. На секунду ей показалось, что фармацевты в зале снова продают лекарства, смешивают эликсиры в старинных склянках. И хозяин аптеки, добродушный немец Гюнтер, улыбается посетителям в пшеничные усы.

Но вскоре наваждение прошло. Ким увидела перед собой заурядный спортивный зал с зеркалами, несколькими гимнастическими ковриками и шведской стенкой. Фаерщики встретили Ким мимолетными улыбками. Каждый был занят своим делом, и, казалось, новенькая их совсем не интересовала. Лишь Чайна подошел к ней и подал какие-то шары на цепях.

– Это тренировочные пои, – объяснил он.

– Я знаю, – кивнула Ким и начала раскручивать восьмерки.

Чайна от удивления широко открыл глаза:

– Ты умеешь крутить?

– Ким обучалась в цирковой школе, – ответила за нее Ингрид. – Правда, это было тринадцать лет назад. И думаю, она немало позабыла.

– Это точно, к моему величайшему сожалению. Если бы не ты, дорогуша, и не твой Еретик, я бы сейчас на гастроли ездила, а не сидела бы в контактном центре, барабаня про новые тарифы.

Желтые глаза Ингрид зажглись нехорошим огнем:

– А если бы не ты, милая Ким, Еретик был бы здоров и, чем черт не шутит, женат на мне.

– Как же ты смешна, просто смешна.

– Хватит! – Асмодей, до этого мирно сидевший по-турецки на полу, резко встал и подал Ингрид тренировочные веера. – Займись делом и не болтай. А ты, Ким, пойми, это не развлечение и не хобби, которым приятно заняться в свободное время. Это такая же работа, как в колл-центре. Мы ездим на заказы и получаем деньги. Конкуренция велика. Надо делать нечто особенное. Я, конечно, рад, что тебя с нуля обучать не придется и верю, что ты все вспомнишь. Такое не забывается. Но если вы с Ингрид будете на ножах, предпочту взять в коллектив кого-то другого.

– Извините, – тихо ответила Ким, разом превратившись в застенчивого и неуверенного в себе человека. – Этого больше не повторится. Обещаю, что буду очень стараться. Мне надо много тренироваться…

– Я тебе помогу! – вызвался Чайна, с теплотой посмотрев на девушку.

Ингрид промолчала, опустив свои желтые глаза.

– Хорошо, что ты так быстро все поняла. Но… откровенного разговора нам не избежать, – предупредил Асмодей. – Ты загадочная личность. Даже слишком.

– Я готова рассказать о себе все, – заверила Ким, и уверенным жестом надела петли поев на средний и указательный палец.

– Смотри, это бабочка, – сказал Чайна и, сжав ладони, начал крутить нечто, действительно напоминавшее бабочку. – Встань удобнее, ноги на ширине плеч, работай кистями, а не локтями.

Девушка повторила за ним, сначала робко, затем быстрее и быстрее. Она как будто что-то вспоминала.

Асмодей снова сел по-турецки, изредка подавая советы.

Ким засмотрелась на его лицо: мужественное, волевое с прямым носом и широким подбородком. Накачанные руки и ноги наводили на мысль, что их владелец себя в обиду не даст, но и к другим лезть не будет.

– Неужели ты действительно не крутила тринадцать лет?

– Иногда я, конечно, тренировалась, – пожала плечами девушка. – Но очень-очень редко. И с огнем – никогда. Мама и бабушка запретили мне после… одного случая. Я много бегаю и собираю траву, чтобы вылечить моего парня Еретика. И, если честно, большую часть жизни провожу в заработке денег.

– Не очень-то весело… У тебя прекрасные задатки. Уверен, что все быстро нагонишь, – похвалил Асмодей. – Но есть небольшая проблема. Твоя внешность… Она… не очень подходит для нашей работы.

– Иными словами вам не нравится моя бритая голова, мешковатая одежда, маленькая грудь и полное отсутствие сексуальности.

– Я бы выразился не так прямолинейно, – замялся Асмодей. – Но да, ты права… Огонь – это сила, страсть, чувства. А ты…

– А я похожа на существо среднего пола. На работе меня называют роботеткой, – равнодушно констатировала Ким.

– Сексуальности в тебе и правда ни на грош, – вмешалась Ингрид. – Но у нас есть реквизит: бюстгальтеры пуш-ап, корсеты, высокие сапоги. Парик, в конце концов.

– Спасибо, – девушка взглянула на бывшую подругу почти с теплотой.