4

Таисия молча завела машину. Но напряжение не покидало ее. Как обычно в таких случаях девушка сосредоточилась на дороге.

Джезарет сделал несколько рабочих звонков, просмотрел криминальные сводки. Затем закинул в рот жвачку и искоса взглянул на Таисию:

– Что-то ты и правда бледненькая. Может, я сяду за руль?

– Я справляюсь. Не надо делать из меня больную, – проворчала Тая. Но тут же пожалела о своей редкости. – Все нормально со мной. Клянусь. Это всего лишь светлые зоны.

Джез не успокоился:

– Скоро мы выезжаем на Среднепешую. Прошу тебя, прими лекарство.

– Там зона узенькая, проскочим.

Таисия сжала изо всех сил руль. Руки онемели. Запахло бензином.

Девушка попыталась успокоиться. Ну, к чему эта нервозность? Минимум дважды в неделю она проезжает через светлые зоны. Да, к горлу подступает тошнота. Да, болит голова. Да, каждый раз она мечтает навсегда уехать из Верены. Но по сути ничего ужасного не происходит. Как только Тая покидает зону, к ней возвращается хорошее самочувствие.

Вот и церковь с серебряными куполами, построенная в XVI веке, чтобы защититься от древних цивилизаций. Тая рассматривает ее, стараясь запомнить каждую мелочь. Сегодня двенадцатое июля, праздник Петра и Павла, поэтому вокруг храма толпятся люди. Что-то с ними не так? Таисия притормаживает.

– Сосредоточься на дороге, – бросает Андрей. – Что это ты разглядываешь?

– Люди странные. Но я не пойму, в чем дело.

– Люди как люди. С руками и ногами. Я сейчас опоздаю на работу, любимая. Ты забыла, что мы в светлой зоне?

Таисия прислушивается к своим ощущениям. В голове тяжесть, а во рту металлический привкус, но в целом ничего критичного.

Еще немного, всего лишь пару километров, и зона закончится. Тая нажимает на газ.

– Ты сегодня на себя не похожа, Тась, – говорит Джезарет и включает радио. Несколько минут копошится, переключая разные волны.

– Ча-артова Дю-ю-южина, – раздается бодрый припев.

Затем диктор бодрым голосом сообщает, что группа Fleur с песней «Шелкопряд» вышла с третьего на второе место.

Тая немного расслабляется, прислушиваясь к знакомой мелодии.

«Мне бы только свой крошечный вклад внести, за короткую жизнь сплести хотя бы ниточку шелка».

Таисия с благодарностью улыбнулась Джезу:

– Это «Наше радио?» Как раз вовремя, а то я себя странно ощущаю.

– Не надо было тебе меня подвозить. Ты устала после вчерашнего чёса. Может, уйдешь пораньше с работы?

– Все же хорошо. Вот мы и миновали светлую зону. Даже без таблеток.

«Кто-то в паутину религий попался, кто-то бредит пришельцами с Марса, я пряду свою тонкую нить».

И тут Таисию накрыла волна боли.

«Мир безумный проносится мимо. А мы создаем своими руками невесомые тонкие ткани».

Девушка сжала руль так, что побелели костяшки пальцев. Ее спина стала каменной от напряжения.

– Таблетки…тдай.

– Что? Мы же проехали светлую зону!

– Дай, прошу… В бардачке.

Девушка сбавила скорость, чувствуя, что перед глазами все расплывается.

Андрей рылся в бардачке. Затем, не выдержав, бросил на пол влажные салфетки, тюбик с губной помадой и бутылку воды. Обезболивающего не было.

– Мать твою, дай мои таблетки! – взвилась Тая.

Она почувствовала, что задыхается.

– Тормози… Останавливайся! – крикнул Джезарет.

– Нет… Это светлая зона, я здесь погибну.

– Я вывезу тебя отсюда, – выдохнул Джез, сжимая плечо девушки.

Но та лишь крепче вцепилась в руль и нажала на газ.

– Должно же это кончиться…

– Да теперь никто не знает границ у светлых зон. Остановись, прошу.

Но Тая ехала вперед, балансируя на грани потери сознания. Рискуя впечататься в столб.

«А моря до краев наполнялись по каплям, и срослись по песчинкам камни. Вечность, это, наверное, так долго».

По щекам Таисии потекли слезы. «Сейчас дорожки появятся. Некрасиво», – мелькнула мысль.

И сразу стало легче. Картинка перед глазами перестала расплываться, а острая боль в голове превратилась в неприятную тяжесть».

Таисия включила аварийку и остановилась.

– Что за… Страшно-то как. Кажется, живы. Почему светлая зона так растянулась? И куда пропали таблетки?

Тая повернулась к Джезарету и увидела, что тот без сознания. Она в ужасе начала трясти его и бить по щекам. Бесполезно.

Девушка выбежала из машины и стала звать на помощь. Ей понадобилось несколько минут, чтобы осознать: на улицах нет людей. Лишь тишина и безветрие. Это было похоже на фильм ужасов в жанре постапокалипсиса.

Таисия упала на колени, не жалея новых дорогих колготок, и залилась слезами.

– Помогите! Человеку плохо!

«Вечность – это, наверное, так долго» – слова песни звучали снова и снова.

Таисия бросилась в машину и выключила радио.

Она вдруг забыла и о Джезарете, и светлой зоне, и об исчезновении людей, потому что в голове билась одна мысль: Песня «Шелкопряд» не может занять второго места в хит-параде, потому что она его уже заняла в две тысячи седьмом году. Никто не может вернуться в прошлое, никто не войдет в одну реку дважды!

Девушка села за руль и сконцентрировалась на своих руках. Еще на первом курсе учебы будущих психотерапевтов таким образом учили отличать сон от яви: пересчитать пальцы, отметить форму ногтей и цвет кожи. А потом вынырнуть в реальность.

Тонкие пальцы… Французский маникюр – единственный приемлемый для практикующего врача.

«Вечность…» – нет, радио молчит. Музыка звучит в голове у Таисии.

В этот момент в стекло машины постучали, и Тая увидела встревоженное лицо полицейского:

– Девушка, вам нужна помощь?

– Да, да, пожалуйста. Мой друг потерял сознание.

– Выходите из машины.

– И еще… Какой сейчас год?

– С утра был две тысячи девятнадцатый… Вы ничего не употребляли, Тая?

– Откуда…

Полицейский пощупал пульс у Джеза. Затем похлопал его по щекам:

– Андрюха, поднимайся! На работу пора.

5

Джезарет открыл глаза и поморщился:

– Не ори, дружище. Мертвого разбудишь. Мне, наверное, голову напекло.

В тот момент Таисия узнала сотрудника полиции – коллегу Джеза. Они познакомились на новогоднем корпоративе, где тот пригласил девушку на танец. Игорь, для друзей – Чайна.

Тая с удовольствием вспомнила, что их с Андреем признали самой красивой парой. Джезарет надел парадный голубой китель, а она кружилась в танце в легком белом платье с синей окантовкой по подолу.

Может, и правда выйти за Джеза замуж? Порадовать родителей и бабушку? Ведь она уже так устала отшучиваться на вопросы о семье и детях.

Из размышлений ее вывел хриплый голос Андрея:

– Бро, хватит тебе! Со мной все отлично. Готов к труду и обороне.

– Ты с ума сошел? Вызывай такси и поезжай в больницу. А вдруг на допросе в обморок упадешь? Что подумают подозреваемые?

– Да мне безразлично мнение жуликов, алкашей и наркоманов. Сейчас пройдусь немного до работы, и все будет хорошо.

– Тая, скажи ему!

– Любимая, тебе пора ехать. Я и так уже задержал, прости. Я позвоню в обед.

Джезарет чмокнул Таю в лоб и почти бегом бросился в отделение полиции.

– Ты еще не понял? Ему бесполезно что-то запрещать, – вздохнула девушка.

Чайна потоптался на месте.

Таисия уже во второй раз за утро подумала, что неплохо бы покурить. Да что же за день такой! Ладно, пора бы вежливо распрощаться с Чайной, и уехать, наконец, на работу. Но тут полицейский бесцеремонно развернул ее за плечи и заглянул в глаза:

– Тая, что случилось в светлой зоне?

Таисия разбиралась в людях и поняла, что отпираться нет смысла.

Она взглянула в тревожные синие глаза полицейского и честно ответила:

– Случилось странное. Светлые зоны поменяли границы. И церковь с серебряными куполами – больше не сердце Света.

– Я знал, что это произойдет, – пробормотал Чайна. – Зоны уже около года лихорадит. Страшно…

– Я могу ехать?

– Ты задержана, – ледяным тоном сообщил Чайна. Но тут же выдавил улыбку. – На пятнадцать минут. Садись в полицейскую машину, у меня есть термос с кофе. Попытайся вспомнить все в малейших деталях.

Тая кивнула, лишь попросив разрешение позвонить Жене, одному из дежурных психотерапевтов, чтобы тот подстраховал ее.

Она сидела в полицейской машине, сжимая в руках горячую кружку кофе. И удивительно, чувствовала себя гораздо счастливее, чем утром, когда Андрей сделал ей предложение.

Чайна умел внушать симпатию, играя роль хорошего полицейского. Он был ниже, чем Джез, но такой же мускулистый и мощный. Оба предпочитали короткий ежик волос и татуировки, которые скрывала форма. На спине у Чайны «росло» дерево Иггдрасиль, о чем Тае как-то со смехом рассказал Джезарет. Поведал он также и то, что в прошлый жизни его коллега был фаерщиком и зарабатывал на жизнь выступлениями с огнем.

Так они и подружились – бывший автостопщик и бывший огнепоклонник, а ныне доблестные защитники мирных граждан. Впрочем, о прошлой жизни оба старались не вспоминать, обсуждая лишь текущую работу и поисковую деятельность Джеза.

Но сейчас Чайна не пытался разыгрывать доброжелательность:

– Ты ведь знаешь, кто двигает светлые зоны?

Тая даже не имела никаких предположений и думала лишь о том, как сказать Андрею, что она пока не готова жить с ним.

– Может, и не знаешь, но предполагаешь. Помочь? Это тот, кто ненавидит Верену и светлые зоны.

Тая развела руками:

– Кто ненавидит Верену и светлые зоны? Наверное, я. Сложно испытывать любовь к родному городу, когда он регулярно причиняет тебе боль.

– Не выносишь свет? Так ты одна такая, – Чайна состроил полуулыбку. – Да я, по меньшей мере, пятерых знаю, кто испытывает судороги и тошноту в этих местах! Слышал и о людях, которые пытались взорвать церкви, чтобы сделать Верену среднестатистическим российским городом.

– Но есть и те, кто хранит равновесие, игнорируя нас, мучеников зон. Да ладно, какие мы мученики. Мне Верена дала возможность заниматься любимым делом и добиться успеха. У меня есть деньги, жилье, машина и дитя – Центр психологии и релаксации. Так за что ненавидеть этот город? В моих интересах, чтобы все оставалось на своих местах.

Чайна покачал головой:

– Ты спросила, какой сейчас год… Да и зоны колбасит не просто так. Я – мент, Тая, и у меня есть чуйка. Если ты знаешь, кто…

– Да я понятия не имею, кому понадобилось сдвигать границы! И вообще кто на это способен? А насчет того, что я спросила, какой год… Да просто в шоке была.

Чайна залпом выпил остывший кофе.

– Можешь считать меня паникером и перестраховщиком. Но я в ответе за этот город, и неважно, кто посягает на стабильность и безопасность – поутри, ведьмы, псоглавцы, или же наркоман, который ради дозы кинулся с топором на собственного деда. Расшатывание границ – это игры с тонкими материями бытия. И никто не сможет предсказать последствий. Если вспомнишь что– то значимое, позвони.

Таисия и улыбнулась и неожиданно для себя сжала руку Чайне:

– Обещаю. Но лучше ничего не говорить Джезарету. Он и так сегодня настрадался.

6

Чтобы добраться до Центра, не заезжая в светлые зоны, Тае пришлось объехать по периметру почти весь город. Она проскользнула в свой кабинет, стараясь не встречаться с пациентами. Затем переобулась в босоножки на каблуках, застегнула молнию медицинского халата салатового цвета, принятого среди психотерапевтов их клиники. В привычной обстановке Тая сразу же испытала прилив спокойствия.

Девушка прошлась по коридору, заглядывая в каждое помещение. Пахло сахарной пудрой.

Зона релаксации. Здесь клиенты играют в куклы, проговаривая волнующие ситуации. Некоторые предпочитают драку подушками или прыжки на батутах. А еще есть кабинеты массажа – оздоровительного и расслабляющего.

Зона психотерапии. В зале проводят групповые сеансы для людей с зависимостью и частные консультации. Таисия старалась не брать клиентов с серьезными психическими заболеваниями, повторяя, что цель Центра – помощь в преодолении стресса, а не лечение сумасшедших, ведь для этого есть психиатрические больницы.

Профилактика заболевания важнее лечения, и надо помогать тем, кто хочет помощи.

Тая встретила Евгения, которого просила подстраховать. Это был симпатичный молодой врач, которого обожали все пациентки. Классический Айболит с лишним весом и добродушной улыбкой.

Таисия оглянулась: нет ли поблизости клиентов, и ущипнула коллегу за щечку:

– Хватит есть плюшки, мой золотой. Когда пойдем в зал?

– И вам здравствуйте, доктор Таисия, – Евгений легонько приобнял ее за талию. – Если я похудею и накачаюсь, то перестану вызывать доверие у больных, что скажется на результатах лечения. Чем занималась на выходных? Опять лес чесали? Сегодня в новостях передавали, что ваша группа нашла пропавшую девочку.

– Да, но, к сожалению, пришлось нарушить границу и зайти в вотчину поутри.

Евгений снял очки и с удивлением посмотрел на Таю:

– А вот это уже серьезно. Вас не задержали?

– Повезло… Наверное, поутри сочли нас безобидными с чистыми помыслами.

Женя недоверчиво покачал головой, но не стал возражать, предпочитая сменить тему:

– Ты слышала, что в Верену приезжает группа «Black Kiss»? Знакома с их творчеством?

– Конечно, в мои шестнадцать все подружки сохли по их вокалисту, а друзья красили глаза, подражая бас-гитаристу. Но как же он лажал… Можно сказать, из моих ушей «текла кровь». Мы однажды даже поссорились с Андрюхой, который от него тащился. Представляешь, едва не подрались.

– Дорогуша, ты меня удивляешь, – улыбнулся психотерапевт. – Я всегда думал, что ты была примерной отличницей, а ты ходила на эмо-концерты и дралась с мальчишками.

– Чего я только не вытворяла в жаркое лето две тысячи седьмого года. Хорошо, дружище, пойдем, тряхнем стариной.

Таисия развернулась на каблуках так резко, что длинный хвост с зелеными кончиками взвился в воздухе.

– Меня пациент ждет! А я стою и болтаю.

И действительно, перед дверью кабинета стоял сгорбившийся мужчина лет сорока пяти. «Михаил. Невроз и посттравматическое расстройство» – щелкнуло в голове Таси. Она поздоровалась с больным и открыла дверь, жестом приглашая войти.

Михаил привычно постелил плед и уютно устроился на кушетке.

Тая открыла историю болезни, перебирая страницы. Впрочем, она и так прекрасно помнила этого пациента, ведь о случившемся даже показывали сюжет на телевидении. Михаила около года подряд травила собственная сестра, используя хитрую комбинацию таблеток. Она убедила мужчину, что у того все симптомы онкологии, но что ни в коем случае нельзя обращаться в больницу и обследоваться, ведь врачи-убийцы только и мечтают залечить его до смерти и выкачать деньги.

Михаил, не имевший собственной семьи, считал сестру лучшим другом. Тем более что начиналось все безобидно. «Ты выглядишь бледным, братиш, не хочешь поехать на море?», «А что это за странная родинка? Ты загорал на солнце?», «Мишаня, у меня плохие предчувствия. Подруга посоветовало таблетки для укрепления иммунитета и профилактики онкологии. Выпей, это всего лишь витаминки, и от них не будет вреда».

Со временем таблеток становилось все больше и принимать их надо было горстями. А однажды сестра настояла, чтоб Михаил уволился с работы, где занимал неплохую должность. «Тебе надо думать о своем здоровье, братик».

Так бы и кончилось отравлением и летальным исходом, но на счастье Михаила его навестила коллега, которая всегда ему симпатизировала. Женщина пришла в ужас и сообщила в полицию. Впрочем, Михаил отказался подавать заявление. Он переписал на сестру одну из квартир и вычеркнул ее из жизни.

Физическое здоровье мужчины улучшалось с каждым днем, а вот ментальное оставляло желать лучшего. Он почти не спал ночами, а днем наблюдал кошмарные видения – женщину с кровавыми зубами.

Пока терапия не давала результаты, но Таисия не опускала руки:

– Как вы сегодня себя чувствуете? Что у нас с побочными действиями таблеток? Тошнота прошла?

– А ведь вы привлекательная женщина, – вдруг сказал Михаил, повернувшись на бок и взглянув на длинные ноги Таисии.

Та инстинктивно поежилась и одернула халат.

– А какой хорошенькой ты была в семнадцать. Помнишь, как проносила пиво на концерте, засунув полторашку в лифчик? Как мило улыбалась охранникам, чтобы тебя пропустили без билета?

– Вы сейчас о чем, Михаил? – охрипшим голосом спросила Тая. – Какие полторашки и охранники?

Пациент вскочил на ноги и рывком приблизился к Таисии.

– Ты напилась в хлам в тот вечер и ничего не помнишь. Не помнишь мальчишку, который поил тебя водой. И то, что случилось после…

– Да ничего после не случилось, – воскликнула девушка. – Только тошнота и похмелье.

– Если бы ты так не напилась, ты бы их остановила. Они мертвы, а ты сидишь чистенькая и бабки гребешь.

Тая глубоко вздохнула, овладевая собой:

– Михаил, вы в неадекватном состоянии. Предлагаю закончить наш сеанс, если вы не желаете говорить о себе.

– Все равно сдохнешь! Или от рук поутри, или от моих.

Михаил схватил Таю за хвост, наматывая его на кулак. Другой рукой он начал душить девушку. Та захрипела и мгновенно сгребла со стола подставку с карандашами, которыми обычно рисовали дети, приходившие на прием с родителями.