Пролог

– Хочешь, я его тебе подарю?

Она сидела в кресле, болтала ногами и грызла сухарик. Милая маленькая девочка в темных очках. Способная убить одним взглядом. И это вовсе не преувеличение, а констатация факта.

Я сглотнула комок и украдкой посмотрела на предмет разговора.

Мужчина моей мечты стоял в центре комнаты, расслабив мускулистые руки и устремив потухший взгляд в никуда.

– Как это, подаришь?

Девочка-монстр пожала плечами:

– Шейн моя собственность. Киборг последней модификации. Могу подарить. Но взамен ты полетишь с нами.

– Это еще зачем?

– Ну, ты же сама сказала, что мне нужна мать.

Я действительно это сказала? Видимо, черт дернул меня за язык!

– И куда же мы полетим? – подозрительно прищурилась я.

– На мою родную планету. Доставишь меня в целости и сохранности на Апраксильон, и мой отец вознаградит тебя по-королевски. Захочешь, подарит всю вашу систему вместе с этой планеткой, – она снисходительно кивнула на окно, где золотился огнями ночной Питер.

– Мне нужно подумать…

Еще вчера я, Елизавета Фролова, двадцати семи лет от роду, учительница младших классов, и думать не думала о киборгах и полетах на другие планеты. Предложи подобное кто-то из моих знакомых, я бы отправила его к психиатру.

Но когда напротив тебя сидит ребенок, который недавно на твоих глазах взорвал чужую машину, а теперь на голубом глазу утверждает, что он, точнее она, принцесса целой галактики – поверишь во что угодно. Даже в то, что люди Икс существуют.

А вот ее спутник – отдельная песня. Даже не знаю, кого из них больше бояться. То ли милую девочку, способную испепелить одним взглядом, то ли этого симпатичного парня, при виде которого у меня слюнки текут, а «внутренняя богиня» бьется в истерике и кричит жутким голосом: «Дааааай!!!»

На затылке заныла шишка, так некстати напоминая о первой встрече с пугающей парочкой. И о том, как этот красавчик вырубил меня ударом по голове.

– Знаешь, – сказала я, почесав больное место, – что-то не хочется.

– Глупости, – Лулу (так она назвалась) отряхнула крошки и решительно встала. – Я уже все решила. Ты не можешь мне отказать! Шейн, забирай ее, мы уходим.

Мужчина моей мечты двинулся на меня.

– Нет, подождите! – вскричала я, выставив руки в защитном жесте. – Все слишком быстро! Я не готова!

– Ерунда. На корабле подготовишься.

– Но меня будут искать!

Она обернулась и вопросительно приподняла бровь.

Я поспешно затараторила:

– Да-да, меня обязательно будут искать! У нас просто так люди не исчезают.

И машинально втянула голову в плечи, увидев, как Лулу снимает очки. Ее глаза пугали меня до одури. Ведь я уже видела, на что способен этот милый ребенок, которому на вид всего десять лет!

Ее взгляд уперся в мой лоб. Я почувствовала острый укол и расползающийся от него холод. Через секунду неприятные ощущения исчезли, Лулу легкомысленно пожала плечами:

– Пусть ищут. У вас нет таких технологий.

Повинуясь хозяйке, киборг с каменным лицом подхватил меня с дивана и легко, как пушинку, перекинул через плечо.

– Дайте хоть вещи собрать! – взмолилась я, мысленно прощаясь со своей прежней жизнью.

– Некогда, – девочка замерла, прислушиваясь, и скривилась, точно съела лимон. – Я чувствую приближение хвысей.

Будто в ответ на ее слова, стена у меня за спиной загудела. Я оглянулась, как раз вовремя, чтобы увидеть, как обои начинают обугливаться и чернеть, а кирпич под ними разогревается до алого цвета.

– Мамочки! – пискнула, когда в стене появилась дыра.

Дыра начала расширяться. Что-то подсказывало – это вовсе не Санта Клаус и не добрые феи спешат посетить мою скромную обитель.

– Быстро! Уходим! – Лулу сделала странный жест.

Перед ней тут же образовалось кольцо ярко-синего цвета. Оно стало закручиваться внутрь, превращаясь в воронку, в глубине которой что-то темнело.

– Это портал, – пояснила она, глядя в мое перепуганное лицо. – Ведет на корабль.

И шагнула в воронку.

Следом за ней шагнул и мужчина моей мечты, неся меня на плече, как мешок с картошкой.

В последний момент перед тем, как портал закрылся, я успела увидеть жутких существ, посыпавшихся, как тараканы, из дырки в стене.

В голове мелькнула тоскливая мысль: где я так нагрешила?

А потом яркий свет сменила кромешная тьма.

Глава 1

Если вам скажут, что жизнь российского учителя скучна и однообразна – не верьте. Со всей ответственностью заявляю: наглая ложь! Мне вот совсем не скучно. Особенно сейчас, когда наша директор, Зотова Альбина Геннадьевна, поставила меня во вторую смену к второклашкам. Позабыв, вероятно, или сделав вид, что забыла, что я еще в первую веду четвертый класс!

Видите ли, у Любочки сынок заболел, я должна войти в положение. Любочка – ее дочь, два года как из института, год как из декрета.

А в мое положение входить не надо. Я ведь не болею. И детей у меня нет. И мужа нет. И вообще никого нет, даже кота. Ведь кота тоже нужно кормить, а мне некогда!

Последнюю неделю я почти живу в школе. Прихожу к восьми утра и выползаю оттуда без рук и ног после семи вечера. Да, у меня есть целый час свободного времени между сменами. Как раз для того, чтобы подготовиться к второклашкам и перехватить кофе с холодным пирожком из буфета. А вечером еще добираться домой! Пока доползу – уже ничего не хочется. Сил хватает только пиццу дождаться, да уснуть за столом над тетрадями.

А с утра все по новой.

И отказаться нельзя. Альбина не зря припахала, давно точит зуб. Думает, как избавиться от меня потихоньку. Я бы и сама ушла. Вон, подруги уже не раз звали к себе на фирму. Но Альбина ясно дала понять: по собственному желанию не отпустит. Ждет, когда я ей повод дам выгнать меня по статье. А уж по какой – не важно. Она придумает, даже не сомневаюсь.

А все потому, что зять ее, то бишь Любочкин муж – мой бывший парень. Мы с ним еще в институте встречались, думали пожениться. А потом случилась некрасивая история, отголоски которой до сих пор ранят меня. Но я его ни в чем не виню, сама виновата. Люди сходятся и расходятся, это жизнь.

Жаль, Альбина Геннадьевна думает иначе. Каждый раз, когда Женька приходит к нам в школу, ее буквально трясти начинает. Боится, что я его назад отобью. А хотя бы раз спросила: нужен он мне?

Нет, не нужен. У него теперь сын. От Любочки.

Я не удержалась и всхлипнула.

Как же жалко себя! Это все тот дурацкий ликер, который девчонки подлили мне в кофе. Говорила же им, что не пью. Мне еще контрольные проверять.

Всю неделю я честно отнекивалась от приглашений посидеть в кафе. Но сегодня не выдержала. Женька снова пришел. И на этот раз я точно знала: дело не в Любочке. Он пришел, чтобы увидеть меня.

От этого стало еще больнее.

– Да ладно, Лиз, забудь козла этого! Ты молодая, красивая баба. Найдешь себе мужика, – увещевала Лариса, пока я рыдала над чашкой.

Вот как ей всегда удается выглядеть так, будто она только из салона? Стоит глянуть на ее идеальный маникюр – и мне становится стыдно за собственные короткие ногти без лака.

– Да, Лизок, забей на него, – поддакивала Светуля, поправляя прическу. Хотя, что там поправлять, все волосок к волоску. – Давай к нам, в «Креатуру». Нам нужны толковые люди. Ты в своей школе скоро мхом зарастешь.

Я шмыгала носом и пила обжигающий кофе, не догадываясь про ликер. Только когда в голове зашумело, а в глазах начало двоиться, поняла – меня развезло. Еще бы! Я три чашки выхлебала на голодный желудок, в котором кроме одинокого пирожка с капустой с утра ничего не валялось.

– Девчонки, это не честно, – пробормотала заплетающимся языком.

– Ой, ты нам еще спасибо скажешь! – фыркнула Ларка. – Видела бы ты себя, в гроб и то краше кладут. Сейчас мы тебе такси вызовем, домой отправим. Ложись и спи! А завтра позвонишь своей мегере и скажешь, что требуешь законный отгул. Имеешь право!

– Она меня в порошок сотрет, – икнула я.

– Ну и отлично, – обрадовалась Светуля. – То есть, давно пора оттуда свалить!

– Всю не сотрет, – поддержала Лариса. – Зато расслабишься. Светуль, вызывай такси.

– А контрольная?

Я потрясла самым весомым аргументом – своей тяжеленной сумкой, в которой лежали тетради.

– Забей ты на них.

Но я так поступить не могла. Завтра нужно раздать тетради и поставить оценки в журнал. Лишаться работы я пока не готова. Даже такой. Фирма – фирмой, но сердце болит за моих четвероклашек. Я же их с первого класса веду, они мне уже как родные. Как можно бросить их в середине года?!

А потому попрощалась с девчонками и молча села в такси. Но едва мы свернули за угол, как я попросила водителя остановиться. В салоне висел смог из курева и восточных пряностей. Мне нестерпимо захотелось на воздух.

Молодой парень южной наружности улыбнулся, демонстрируя белые зубы:

– Ай, карашо, красавица, мне за всю дорогу платить! Сдачи нет!

Ну да, девчонки же заплатили, чтобы он довез меня до самого дома. Пришлось улыбнуться в ответ:

– Считай, это твои чаевые.

Он прищелкнул языком, разлился в дешевых комплиментах моей неземной красоте и укатил. Я осталась посреди ночной улицы.

Где-то впереди, чуть покачиваясь на ветру, горел одинокий фонарь. Круг света под ним слегка колебался, то наползая на кирпичную стену дома, то возвращаясь в центр перекрестка.

Под ногами поблескивал лед, скупо посыпанный песочком. Зима в этом году вышла особо щедрой на гололед, а дворники жалели песок так, словно сыпали из собственного кармана.

Было тихо и жутко.

Ну, где наша не пропадала? Тут до дома всего – ничего.

Подтянула сумку повыше и быстрым шагом направилась прочь.

Как раз проходила мимо очередной подворотни, когда услышала тихий скулеж. Сначала решила, что это щенок. Но стоило подойти ближе, как скулеж перешел в детский плач.

Дорогу мне преградила натянутая сетка-рабица. За ней виднелась площадка с мусорными контейнерами и…

Маленькая девочка. Лет десяти – не больше.

Несмотря на февраль, она стояла в коротком оранжевом джинсовом сарафанчике и с такого же цвета повязкой на голове. Без штанишек, без шапки и куртки!

Это заставило меня притормозить и протереть глаза.

Но нет, девочка никуда не исчезла. Она стояла, такая одинокая, беззащитная, в тени мусорных бачков, и плакала навзрыд.

Мое сердце дрогнуло.

Не придумав ничего умнее, я прижалась к сетке и позвала ее:

– Эй, малышка! Ты что здесь делаешь? Где твои родители?

Где эти ублюдки, выгнавшие ребенка на мороз?!

Девочка перестала плакать и вскинула голову. Наши взгляды столкнулись. И я онемела.

На меня смотрели две черные дыры. Ни радужки, ни белков.

Захотелось перекреститься.

Все, больше не пью. Доберусь до дома, зажгу свечечку перед бабушкиным триптихом, а потом позвоню Лариске и спрошу, что такое забористое она мне подлила. Потому как такие глюки не возникают на ровном месте…

Мысль додумать не дали.

Со стороны двора на площадку за сеткой вылетела разбитая «десятка». Взвизгнула тормозами. Оглушила меня взрывом отечественного рэпа и светом неоновых фар.

С водительской стороны опустилось стекло, и в проеме показалась бритая голова. На лице водилы отразилось усилие мысли. Он уставился на девочку.

Задняя дверь со скрипом открылась. Оттуда высыпали братки и тоже застыли, глядя на чудо в апельсиновой юбочке. Судя по всему, особым интеллектом никто из них не отличался.

– Эй, чикса, – первым отмер водила, –ты чё, заблудилась?

Кто-то присвистнул. Остальные заржали.

– Иди к нам, погреем!

Двое из них направились к девочке. Она же стояла, будто не понимая, что они говорят. Даже не шевельнулась.

Вот незадача! Кажется, кто-то должен вмешаться. И что-то подсказывает – этим героем (надеюсь, не посмертно) стану я.

Набрала побольше воздуха в грудь и «вышла из тени»…

– Эй! – закричала, привлекая внимание. И для вящей убедительности грохнула сумкой об сетку. – Не троньте ее! Оставьте ребенка в покое!

Да где же ее родители?!

Взгляды братков обратились ко мне.

Сразу так неуютно стало… Захотелось зарыться в асфальт, прикинуться ветошью и не отсвечивать.

Но за сеткой, на той стороне, стоял зареванный беззащитный ребенок, и он нуждался во мне! Весь мой материнский инстинкт, если вообще таковой у меня имелся, взывал к справедливости. Эх, попадись мне сейчас эта горе-мамаша!..

– Ты чё трындишь, овца? – один из братков вопросительно навис надо мной. – Чё в сумке-то?

Я инстинктивно подалась назад, хотя между нами еще оставалась сетка. И краем глаза поймала движение справа.

Только не это! Там в заборе дыра!

Двое братков приближались ко мне с той стороны суровой походкой питерских гопников.

– Пацаны, проверьте, что у нее в узлах, – гоготнул зарешётник.

Ну нет, контрольные не отдам! Меня Альбина за них порвет, а ее я боюсь куда больше, чем этих неандертальцев.

Прижав сумку к груди, начала отступать.

– Эй, чикса, – один из гопников, ухмыляясь, соизволил обратиться ко мне, – да ты не ссы, реально не обидим.

Ага, так и поверила!..

Резкий вопль заставил нас оглянуться. И как раз вовремя, чтобы заметить, как рядом с девочкой вспыхнул белый факел высотой с человека. Точнее, судя по торчащим из огня кистям и голове, это и был человек. Тот самый, назвавший меня овцой. Похоже, он пытался схватить девочку за плечо…

«Так ему и надо!» – всплыла в голове злорадная мыслишка, а следом за ней нахлынула паника.

У меня на глазах только что сгорел человек! Самовоспламенился! За секунду сгорел дотла и осыпался горсткой пепла.

Братки, видимо, тоже перепугались. Или ими руководил инстинкт самосохранения, свойственный диким животным. Всей толпой они ломанулись обратно в машину.

Снова взвизгнули тормоза. Водила ударил по газам, но рванул не в сторону выезда, а прямо на девочку.

Дальнейшее отпечаталось у меня в мозгу неоновой вспышкой.

Между ними оставалось не более метра, когда машина вдруг резко замерла, словно наткнулась на невидимое препятствие, и сложилась гармошкой. Ее задние колеса, бешено вращаясь, оторвались от земли. Корпус с хрипом и стоном начал закидываться, собираясь встать на капот. И в этот момент она вся вспыхнула ослепительно-белым пламенем.

Раздались жуткие вопли.

Всего секунда. Всего доля мгновения. И от машины осталось лишь пятно на асфальте.

А девочка повернулась ко мне и широко улыбнулась. Ее глаза сверкнули, как звезды.

Оставалось только визжать, что я и сделала.

Мой визг оборвали весьма банально. Ударом по голове.

***

Очнулась от тихих голосов. Поняла, что лежу на чем-то мягком, упругом. Прислушалась к себе. Нет, вроде все кости целы, никто меня не насиловал – и на том спасибо. Только шумит в голове и затылок разламывается. Видимо, хорошо меня приложили…

А кстати, кто этот гад?!

Голоса звучали совсем рядом. Кто-то переговаривался едва ли не в метре от меня.

Та-а-к, сейчас глянем, куда нас занесло.

Приподняла веки, осторожно так, чтобы не выдать себя. Взгляд уперся в знакомые обои в цветочек.

Что за!..

Забыв обо всем, резко села и широко распахнула глаза.

Так и есть, я в своей квартире, на собственном диване. А напротив в кресле, что шло с диваном как гарнитур, сидит та безымянная девочка-монстр…

Все в том же вырвиглазном сарафанчике.

Только на этот раз еще и в солнечных очках, подозрительно смахивающих на мои, купленные прошлым летом в Анапе!

Увидев, что я очнулась, она широко улыбнулась. Затылок взорвался болью, напоминая, что случается после этих улыбок. Застонав, я схватилась за голову и рухнула обратно на подушку.

– Сильно болит? – сочувственно поинтересовалось маленькое чудовище.

И сунуло в рот черствый сухарь.

Рядом на журнальном столике лежала горка таких сухарей. Их я тоже узнала. Это были кусочки бородинского хлеба, забытые в хлебнице еще на прошлой неделе.

– Уйди, чудовище – простонала я, прикрывая глаза рукой. – Ты мне снишься!