Вот только в момент этого самого проклятия испытала такой сильный эмоциональный всплеск, что душа решила отомстить разуму, и… и я оказалась в том, что незаслуженно считала худшим кошмаром.
Риан Тьер говорил долго, размеренно, будто успокаивал и внушал, что не все потеряно. Однако чем дольше я слушала, тем больше погружалась в глубокую депрессию.
– Развеять свои же сомнения, – усмехнулся лорд. – Вспомни, в первый день ты утверждала, что ни меня, ни Эллохара не существует. Сейчас ты так же думаешь?
– Эх… – выдохнула я, нервно сцепив пальцы.
– Вот видишь, от некоторых шаблонов ты уже избавилась
– Я, пожалуй, пойду и предупрежу, чтобы труп не искали, да и с этим ты сам разберешься, будет что интересное – зови, – произнес директор Школы Искусства Смерти.
– Сколько было времени, когда ты это произнесла? – прищурился блондин.
– Почти полночь, – припомнила я.
– Значит, не разорвало, – с досадой отозвался Эллохар.
– У нашей Люды крайне странные способности, – пояснил лорд директор, видя, что я отвечать не спешу. – Она не восприимчива к нашим проклятиям, зато может словами проклясть кого угодно, правда, это должно идти, минуя разум, и в полночь все развеется само.
Я схватилась за лезвие и порезала руку, – тут же показав ладонь, на которой был едва заметный след от пореза, правда, казалось, что он давно уже зажил, громко икнула.