Пролог

Солнце стояло в зените, когда, наконец, взметнулась пыль под развевающимся чёрным плащом. Из-за гряды серых, угрожающе высящихся над землей валунов, в обилии разбросанных по всему Мёртвому полю, зловещей тенью выступил тот, кого ждал с нетерпением и опаской маг Города Забытых Богов.

Асвенг, вопреки договору, явился не один, но на это Ахриман не особо рассчитывал, он лишь надеялся, что в нужный момент выступит вперёд мудрая подруга Алсамкара, сына Эвритиона, самого опытного воина расы кентавров. К тому же, Ахриман с отчётливым спокойствием сознавал, что его природная сила, сила мага-дракона, гораздо превосходит силу мага-вампира. Пусть даже сейчас он порядком истощён, а вампир в отличной форме и магия Ночи клубится в нём, настойчиво ища выхода. Глубинная мощь всё же основательнее поверхностной.

Не меняясь в лице, наблюдал Ахриман, как твёрдо, уверенно печатая шаг, приближается его главный враг и противник вот уже многие сотни лет. Прикрытые плотными чёрными балахонами с капюшонами, надёжно и не без магии, защищающими Асвенга и его охрану от смертельного для них, хоть и слабого для любого жителя Города солнца, двигались вампиры бесшумно и зловеще выглядели даже при свете дня.

Ахриман тоже привёл с собой воинов. Однако встреча не предполагала военных действий, оба явились с определённой целью, но каждый – со своей. И этот безжизненный оазис являлся наилучшей декорацией тому, что должно было произойти вскоре.

Ахриман быстро оглянулся, чуть заметно, ободряюще кивнул своему подкреплению и поймал лукавую улыбку старого Эвритиона. Кентавр-вояка, чьё имя гремело многие века в двух мирах, всё ещё был хоть куда: воином ли, или стратегом. Привалившись к скальной стене, отделяющей Мёртвое поле от города Забытых Богов, Эвритион усиленно создавал видимость возрастной усталости, но сомнительно, чтобы вампиры хоть на миг поверили ему. После многочисленных схваток, они знали на собственной шкуре, на что способен этот сгусток мускулов с мягким лицом невинного ребёнка.

Асвенг остановился в пяти шагах от мага врагов и лёгким, изящным жестом приказал сопровождающей его группе отступить в сторону, в тень скал. Зияющая пасть пещеры стала хорошим укрытием не выносящим солнечный свет и экономией магической силы для их предводителя. В ответ Ахриман снисходительно проявил взаимную любезность и, по его жесту, кентавры и грифоны дружно отступили на более корректное расстояние. Он был на изумление терпелив сейчас: в человеческой личине дракону всегда нелегко рядом с неприятелем, а отправиться на такое мероприятие – особенно.

Маги молча поприветствовали друг друга лёгкими кивками. Всё было оговорено и договорено заранее и не существовало нужды лишний раз вслух произносить обоюдное намерение, которое должно свершиться здесь в ближайший час.

Оставив подданных, они неторопливо устремились в сторону от пещеры, вдоль высящихся скал, пока не приблизились в плоской отвесной стене, что выделялась среди других. Невероятно гладкой, словно нарочно отполированной множеством усилий различных существ.

– Здесь, – коротко произнёс Ахриман, останавливаясь.

Асвенг сверкнул глазами из-под капюшона, зловеще улыбнулся.

– Вы ведь столько лет жили в трогательной дружбе с людьми, неужели не жалко?

– С тех пор, как были перекрыты все переходы, мне важен лишь этот мир, – сухо ответил маг-дракон.

И по его тону вампир понял, что более язвить не стоит. Лучше худой мир, чем добрая война, от которой по-своему страдали обе стороны.

– Тогда моя вам благодарность, – почтительно поклонился вампир, – можете рассчитывать на то, что свои условия я выполню.

Ахриман ничего не ответил. Он взглянул на белое светило прямо над головой, ощущая его благодатную энергию, а спиной безмолвную поддержку своего войска, достал из-под накидки притороченную к кожаным доспехам большую холщовую сумку, принялся развязывать. Неторопливые движения завораживали вампира, а предвкушение предстоящего события лишало остатков подозрительности. Пожалуй, враг и впрямь не настроен обмануть, вечное противостояние надоело всем, этот мир уже не может делиться между двумя сообществами, хозяева должны остаться единственными его жителями.

Отвернувшись от небесных жгучих лучей, Асвенг следил за каждым движением мага-дракона, наблюдая, как он извлёк Кристалл, и тот заиграл множеством огней, пронизанный в один миг солнечными лучами. Предмет силы был хорошо знаком вампиру, ибо он имел одно лишь назначение – открывать проходы между мирами – и однажды Асвенг уже видел его в действии. В свою очередь, вампир извлёк из-под плаща и передал Ахриману Чашу.

Маг с благоговением принял источник силы магии Ночи, благодарно поклонился и опустил туда кристалл острым концом вниз. Два предмета силы слились воедино на миг, а в следующий момент Ахриман вынул кристалл и поднёс к стене.

На идеально отполированной поверхности принялся чертить знаки, заключал их в геометрические фигуры, известные лишь ему одному, что-то бормотал на драконьем языке. Этот старый маг, ровесник кентавра Эвритиона, готовился из последних своих сил открыть самый древний, много веков назад (в период его молодости) запечатанный, переход. И у него это получалось! Начертанные знаки стремительно проступали, сияя, обретали рельеф, понемногу прорисовывалась аркообразная дверь, но проход всё ещё не распахнулся гостеприимно.

Сладкое ощущение победы, предвкушение свободы ослепило мага-вампира настолько, что он, совершенно не замечал происходящего за его спиной. От замутнённого радостью рассудка ускользнуло то, как молодой кентавр Алсамкар махнул рукой куда-то в сторону пещеры, и в её проёме на миг мелькнула стройная девичья фигурка. Не уловил он и, как слаженно двинулись в их сторону плотным кольцом кентавры под предводительством старого Эвритиона. Впрочем, этого не видел и Ахриман, целиком углубившийся в процесс распечатывания древнего перехода, слившийся с магией творимого ритуала воедино.

Но в один момент Асвенг все же инстинктивно почувствовал неладное и оглянулся, когда враги подошли уже вплотную.

И в этот момент маг-вампир всё понял. Его Чаша осталась в руках Ахримана, и её нельзя было извлечь в самый разгар процесса, а значит, вампир на какое-то время лишился силы.

Гортанным криком, затравленно глядя, он попытался позвать на помощь свою охрану, но из пещеры не донеслось ни звука, ни движения. Он ощутил, что некая магия, чужеродная вампирам, сковала накрепко его соплеменников. Потеряв ненадолго бдительность, теперь он был беззащитен против коварного замысла врага.

– Пойдём с нами, маг, по-хорошему, – спокойно, но грозно, пророкотал грифон Рец.

– Ахриман! – воскликнул вампир, – как же договор?!

– Договор будет выполнен, Асвенг, – спокойно, не оборачиваясь, и не отрываясь, глухо ответил маг-дракон, – но не за счёт людей. Твой народ не пострадает. Тебе сейчас просто нужно пойти с нами.

– Берёте в плен? – усмехнулся вампир, запахнув гордо плащ, – по своей воле я не пойду в ваше белокаменное логово.

– Ну, как знаешь, – усмехнулся кентавр.

Вампир попятился, а ведь портал уже проступил так чётко… С отчаянной надеждой кинулся маг в сияющий полукруг, но на пути встал Ахриман, вырос стремительно, принял родной, драконий облик, загородил собой переход.

Крепкие руки кентавра схватили сзади, подняли отчаянно сопротивляющегося Асвенга высоко над землёй и, встряхнув, закинули назад, на спину. Одно заветное слово из уст Алсамкара – и вампир оцепенел, не в силах шевельнуться.

– Эвритион, вези его в Замок, – попросил Ахриман, хмуро возвращаясь в личину человека, – а мне нужно встретить достойно того, за кем мы сюда явились. Я уже чувствую Его…

По вмиг осунувшемуся лицу было видно, какими усилиями далось магу такое проявление силы, которая сейчас была на исходе, её поддерживало только изо всех сил старающееся солнце да огромная вера во что-то, связанное с этим местом.

– Понял, всё, как договорились! – сурово отрапортовал кентавр и застучал копытами к расщелине в скалах.

Солнце преодолело половину своего дневного пути и грозилось вот-вот уйти за скалы, лениво покоилось на их кромке. Подскакал молодой Алсамкар.

– О, Великий, у Лангсуир всё идёт, как было задумано.

– Прекрасно… – выдохнул маг, не сводя горящих глаз с портала, – всё просто прекрасно…Передай ей мою признательность и то, что она сможет снять чары уже очень скоро. Потому что свершилось! Он здесь! Иди же ко мне, мой дорогой… Как долго я ждал этой минуты…

В клубящемся сиянии перехода проступила мужская фигура.