1.

– Что-то сломалось.

– Сломалось? – переспросил Игорь.

– Звук поменялся.

Игорь сосредоточенно вслушался. На космической станции никогда не бывает полной тишины. Системы жизнеобеспечения создают непрерывный «белый шум», привычный, заученный от и до. А сейчас он поменялся.

– Что-то вибрирует.

– Я не слышу, – ответил Игорь, притягивая себя к переборке.

– У стола звук четче. Послушай. Что-то разболталось.

Игорь легонько оттолкнулся от стенки и вернулся к столу.

– И здесь ничего не слышу.

***

– Ты куда? – устало спросил Игорь.

Был вечер, работы в грузовом отсеке были приостановлены. Игорь расправлял пристегнутый к потолку спальный мешок.

– Надо найти поломку, – ответил я.

Я тоже хотел спать – распорядок дня у космонавтов четкий, но иногда отступление от правил просто необходимо.

– По-моему, нет никакой вибрации, – зевая, ответил Игорь.

Он был, в сущности, неплохой человек. Ответственный. Коммуникабельный, добрый – других в космонавты не берут. Жизнь в тесном замкнутом пространстве, бок о бок, на протяжении длительного времени, требует особых психических качеств, но в случае с Игорем с неконфликтностью несколько перестарались.

– Хорошо, – сказал я, – но я ее слышу.

Игорь пожал плечами и принялся забираться в спальное место.

– Не задерживайся, – посоветовал он мне, и закрыл глаза.

Я вернулся к столу – тонкий вибрирующий звук никуда не делся.

***

На стене был прикреплен пионерский значок и маленький красный флаг. Тотемы Игоря. Едва ли он был коммунистом, да и пионером тоже – по возрасту не попадал. Но к советскому прошлому относился трепетно. Он романтизировал космонавтику, космос и советские достижения в этой области.

– Ты что, так и не ложился? – спросил меня Игорь, его отросшие взъерошенные