– Помоги-и-ите!

Она кричала громко, надрывно, до боли срывая голосовые связки. Ей было плевать. Сейчас волновало другое: связанные за спиной руки и незнакомая обстановка, в которой она очнулась.

Отчаянный крик эхом прокатился под сводами высокого потолка и вылетел в открытую форточку единственного огромного – метра в три – окна.

Ксандра попыталась приподняться. Черта с два – скованные руки не давали возможности сделать это нормально, позволяя лишь перекатываться с боку на бок. Внутри начинала закипать злость.

«Ну и где этот чертов похититель?»

Неудобства, вызванные тугой веревкой, и неопределенность положения больше раздражали, чем пугали. Да и были дела поважнее, чем торчать здесь связанной, со страхом ожидая своей участи.

Воспоминания о последних событиях пронеслись как кадры из фильма – этакого дешевого ужастика: широкая ладонь накрывает рот, в ноздри проникает удушливый терпкий запах. Грубый мужской голос приглушенно рокочет на ухо что-то вроде: «Ни звука, стерва, если хочешь жить», а затем… Что произошло дальше, Ксандра никак не могла вспомнить.

Печально, когда в памяти образуются провалы. И страшно. Потому что похищения молоденьких девушек, которые возвращаются домой после утомительного трудового дня, в надежде получить заслуженный отдых, ничего хорошего не предвещают.

Ксандра повертела головой, надеясь обнаружить хоть что-то, что приоткроет завесу к тайне ее похищения.

Обстановка не вдохновляла. Просторная комната с высоченными потолками, стены, обитые красным бархатом и оттеняющая его лепнина с позолотой. Несколько бронзовых светильников в форме факела – по одному на каждую стену, – расположенный по центру комнаты огромный трон, обтянутый все тем же бархатом и с вычурными позолоченными подлокотниками по бокам. Все понятно. Судя по этой нелепой обстановке, ее похитил какой-то богатенький псих с претензиями на мировое господство.

Она попыталась перекатиться к краю кровати, но сделать это оказалось непросто. Примерно на середине своего черепашьего марафона, Ксандра услышала звук поворачивающегося в замочной скважине ключа.

Оставив бессмысленные попытки к бегству, она с замиранием уставилась на дверь. Последний щелчок, – и в образовавшемся дверном проеме выросла мужская фигура внушительных габаритов.

К горлу подкатил комок. Теперь, по крайней мере, понятно, почему в этом странном месте все такое огромное. Злость моментально испарилась, уступив место страху.

– Послушайте, это ни разу не смешно! – Ксандра постаралась придать голосу больше храбрости, но выходило не очень. Ей не ответили.

Яркий свет за спиной похитителя не позволял рассмотреть его лица. Зато чувствительный нос тут же уловил знакомый терпкий аромат дорогого парфюма. Тело затрясло как в лихорадке.

Так, главное успокоиться и не показывать похитителю свой страх – от этого зависят результаты переговоров. Ксандра попыталась унять дрожь.

Господи, кого она обманывает? От пронизывающего сознание ужаса сердце принялось отбивать чечетку, бездарно нарушая ритм и пропуская удары.

Мужчина приблизился вплотную к кровати, позволив, наконец, рассмотреть его. О, боги! Только не он! В знакомых глазах – лед, на губах – саркастическая ухмылка. Сердце подскочило к горлу, а затем стремительно ухнуло куда-то в желудок: тут же противно засосало под ложечкой.

Нет, нет… Нет! Этого не может быть! Ксандра ловила ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание. Похититель наблюдал за этими потугами с холодным безразличием.

– Что ты… Что вам от меня нужно? – прохрипела она, справившись кое-как с удушливым приступом паники и обретя жалкое подобие голоса.

Молчание.

– Меня будут искать! Мой парень! – Она в отчаянии выкрикнула первое, что ей пришло в голову.

Мужчина хмыкнул, и в его глазах сверкнул стальной блеск. О, она очень хорошо помнила этот взгляд и все, что за ним следовало. Отчаянный стон слетел с дрожащих губ – это не может быть правдой!

Ксандра зажмурилась, задыхаясь в буре эмоций. Как он смог выбраться из ее снов? Самых ужасных и… самых желанных. В панике, она попыталась прогнать наваждение. Но усилившийся аромат, скользнув горьковатым привкусом по губам, лишь подтвердил реальность происходящего.

– Посмотри на меня, – низкий грудной голос заставил ее вздрогнуть.

Она повиновалась, не понимая, чего боится сильнее – того, что этот демон-искуситель собирается с ней делать, или того, что передумает и не сделает ничего. Ее молящий о пощаде взгляд сосредоточился на его чувственных губах, изогнувшихся в кривой ухмылке. Ксандра ощутила, как от возбуждения намокает тонкое кружево трусиков.

О, нет, только не это! Не здесь, не сейчас… Боже, какая же она дура! С губ сорвался отчаянный стон. Неужели этот сладкий кошмар воплотился в ее реальности?

Похититель склонился над ней, взял за подбородок и приподнял голову. Их взгляды встретились, и Ксандра утонула в бездонной синеве его глаз, словно покрытых тонким слоем растрескавшегося льда с черными зрачками-проталинами в центре.

Черт, черт, черт! Она была не в силах даже помыслить о том, чтобы отказаться от этой сладостной пытки, от этого пронизывающего душу ледяного страха. Ксандра почти не сомневалась, что этот умопомрачительной красоты демон вышел из самых глубин преисподней, чтобы мучить ее. Вожделение и страх рвали ее на части.

Она снова зажмурилась и тряхнула каштановыми кудрями. Спокойно, Ксандра. Главное не начать истерить. Он, конечно же, псих, но ведь человек. А все эти бредовые россказни о его семикратном вдовстве, о нечеловеческой природе и ужасах, которые творятся за высокими стенами его громадного особняка– просто глупые сплетни, пародия на историю знаменитого маньяка с синей бородой.

Ксандра вдруг обнаружила, что может свободно двигать руками, открыла глаза и с удивлением уставилась на похитителя: каким-то образом он оказался у подножия кровати.

Одной рукой он поигрывал огромным охотничьим ножом, другую небрежно засунул в карман узких джинсов. Когда интересно он успел снять рубашку? В пронзительном взгляде сверкнула искра, и в следующее мгновение в глубине синих глаз заплясали жаркие языки пламени. Плотно сжатые в ехидной ухмылке губы дрогнули.

Неужели он пытается сдержать улыбку? Она опустила взгляд и невольно залюбовалась совершенным телом.

Рельефные кубики пресса отливали бронзой. При каждом движении под лоснящейся от загара кожей восхитительно перекатывались упругие мышцы груди, – наверняка с его деньжищами он частенько летает на пляжи Гоа или еще куда подальше.

Воображение живо нарисовало картинку, как ее похититель лежит на разогретом южным солнцем песке. Капли соленого океана стекают по гладкой коже, пробуждая в воображении самые дикие эротические фантазии.

Не в силах уже остановиться, Ксандра продолжала пожирать тело искусителя жадным взглядом, который скользил по гладким выпуклостям и, наконец, остановился на выпирающем адамовом яблоке.

От внезапно нахлынувшей волны возбуждения она тяжело выдохнула, издав протяжный тихий стон. В ее бедной голове все смешалось в огромный клубок, в котором уже было не найти ни одной здравой мысли. Сильное жгучее желание захлестнуло все ее внутреннее существо, погружая сознание в этот демонический мрак.

Похититель крутанул в руках опасную игрушку и медленно, словно раздумывая, опустил нож на бархатную поверхность. Ксандра замерла. Мужчина стал расстегивать пуговицы джинсов. Она с замиранием сердца наблюдала, как освободившись от стеснявшей его одежды, этот змей-искуситель стал подбираться к ней, передвигаясь по гладкой шелковой поверхности кровати на четвереньках.

Он был похож на огромного хищного зверя, готового наброситься на свою добычу в любую секунду. Внушительных размеров упругий член практически упирался в живот, покачиваясь из стороны в сторону и погружая сознание Ксандры в состояние легкого транса. Все, чего она желала в эти мгновения, приближалось к ней медленно и неотвратимо.

Протяжный, полный похотливого желания стон слетел с ее пересохших губ. И в этой оглушительной тишине он прозвучал как звук иерихонской трубы, обрушившей стены древнего города.

Похититель с утробным рыком набросился на выгнувшееся от страсти тело, срывая с него одежду и раздирая ее, словно тонкую паутинку. Мощным рывком он вонзил в истекающую соками расщелину твердый член.

Боль вперемешку с удовольствием пронзила нежное тело, разливаясь по венам горячей удушливой волной. Ксандра закричала.

Частота толчков набирала обороты, широкие крепкие ладони обхватили лицо и горячий рот накрыл ее приоткрытые в беззвучном крике губы. Если ей суждено умереть, то пусть это будет такая, безумная сладкая смерть.

Раздирая острыми коготками лоснящуюся гладь широкой спины, Ксандра извивалась под тяжестью бронзового исполина. Похититель, словно не чувствуя этого, с глухим рычанием продолжал вбиваться в нее. Его красивое лицо покрылось капельками пота, глаза подернулись пеленой страсти. Приоткрытые чувственные губы касались припухших от вожделения губ Ксандры, раз за разом вырывая из ее горла чувственные стоны. Каким восхитительным и желанным был в эти минуты ее похититель.

Время – как же оно быстротечно. Казалось, что прошло всего несколько мгновений, а за окном уже сгустились сумерки. Неясные тени исполняли причудливые па, скользя по нелепо-вычурным стенам и мебели своими корявыми темными лапами. Отблески пламени отражались в многочисленных металлических предметах этой странной комнаты. Интересно, кто и как зажег настенные факелы? Кажется, они были настоящими.

Ксандра издала протяжный стон, когда очередное глубокое проникновение заставило ее выгнуться от удовольствия. Чертов похититель сводил ее с ума. Казалось, даже сам воздух пропитался густым ароматом секса.

Взгляд устремился к полной луне за окном, сиявшей ослепительной красотой в своем безупречном вечернем наряде. Ее серебристая поверхность будто отражала ту страсть, которая царила в окружающей атмосфере.

Резкое погружение с глухим шлепком о голое тело – и похититель на мгновение замер. Затем слегка пошевелился и медленно вышел. Крепкие мужские руки подхватили разгоряченное тело и одним рывком развернули его.

Ксандра оказалась на коленях. Мужчина бесцеремонно пригнул ее голову к кровати и одним резким ударом вошел в упругую плоть, стараясь проникнуть как можно глубже. Замер. Пошевелился. Проник еще глубже. Затем принялся ритмично вбиваться в нее, орудуя своим тяжелым молотом, словно кузнец-исполин, не знающий усталости.