Юичиро успел проникнуть в суть общественной жизни Шиндо, но что касается его жизни в семейном кругу, то она пока оставалась для него тайной. Он застал лишь некоторые моменты неудачного общения Мики с отцом и на их основе еще не мог сделать никаких выводов. Это ему еще предстояло понять. Пока он осознал только одно – вне дома у Мики действительно нет никого, кроме недоверия ко всем и злейших врагов.

Для Юичиро, у которого и у самого не было настоящих друзей вплоть до поступления в старшую школу, это не было совсем уж чем-то непонятным, но в отличие от Мики ему удавалось обзаводиться хотя бы приятелями. Он наблюдал, с самого детства поглядывая на Микаэля, в младшей школе, как тот на переменах сидит один, домой уходит тоже один и много других вещей, которые Шиндо делал в полном одиночестве, вызвали у него вопросы. Мика с детства был для него загадкой, но до определенного момента он даже не пытался начать ее разгадывать. А когда они столкнулись нос к носу в замкнутом помещении, это заставило его начать размышлять, и то, что приходило ему в голову, было ужасным.

К размышлению над своим непонятным чувствам по отношению к Мике Юу в ту ночь больше не возвращался…

Микаэль очнулся через несколько часов. За окнами стояла кромешная ночь и лишь вдалеке едва-едва начинал брезжить рассвет. Не горели даже фонари. В теле по-прежнему ощущалась слабость, хотелось есть, но сил, чтобы спуститься и перекусить чем-нибудь из холодильника, не было. Сидя на постели, он безэмоционально глядел в пустоту. Закрыв лицо одной рукой, вторую, упирающуюся в матрас, он продвинул чуть вперед и сразу почувствовал, как его пальцы коснулись чего-то теплого и влажного. Это оказалось смоченное полотенце, которое спало с его лба, когда он поднялся, и которое сразу вызвало вопросы. Также вызвал вопрос, взявшийся из ниоткуда плед. После того, как он вошел в комнату, где спал Юичиро, и лег, Мика ничего не помнил, но был уверен, что ни отец, ни мачеха в комнату не входили. А, значит, это полотенце и плед мог принести только один человек…

Шиндо посмотрел в сторону второй постели.

– Это был ты?

Сжав в руке полотенце, Мика швырнул его на стол и хотел было уже сбросить и злосчастный плед на пол, но один единственный резкий выпад и перед глазами моментально всё поплыло. Закрыв лицо руками, без сил юноша вскоре опустился обратно на постель и, поскольку все еще был измотан, быстро погрузился в глубокий сон.

Когда Юичиро проснулся утром, Микаэль то ли еще находился в забытье, то ли только делал вид, что спит. Во всяком случае, на его пробуждение не отреагировал. Приблизившись к постели Шиндо, Юу отметил его утреннюю бледность и настораживающий легкий румянец на щеках.

«Похоже, легче ему не стало. Просыпался ли он ночью или так и проспит весь день?» – подумал про себя парень. Уронив взгляд на стол, он обнаружил скомканное высохшее полотенце, сдвинувшее лежащие в стопке тетради, которые могли оказаться в таком положении только если полотенце было брошено с применением определенной силы.

«Вот значит, как…», – с горечью усмехнулся Амане и с холодком взглянул на лежащего в постели.

Без слов он оделся и вышел из комнаты. Неприятное чувство разлилось в душе при виде этого полотенца, символизирующего его искреннее желание помочь, жестко отвергнутое в дальнейшем. Юу не мог понять только одного – почему?

– Юу.

Амане уже собирался спуститься вниз, когда вышедшая из спальни мать в легком пеньюаре и халате, который запахивала по пути, окликнула его.

– Доброе утро, дорогой, – мягко сказала она сыну, ответившему ей приветствием.

– Юу, я хотела спросить… – неуверенно начала женщина, но Юу предугадал ее вопрос и слегка нахмурился, вспомнив свои чувства, потом отведя взгляд в сторону, ответил:

– Вернулся он, спит.

– Как хорошо, – на лице Эрики засветилась улыбка облегчения.

– Не уверен, что хорошо, – возразил мальчик. – Кажется, ему нездоровится. Он горел ночью. Я не стал вас будить, да и он не просыпался, я не мог дать ему лекарств, поэтому ограничился влажным полотенцем.

– Ты молодец, что позаботился о нем, – одобрительно произнесла Эрика. – Как он сейчас себя чувствует?

– Не знаю, он еще не просыпался. Но на вид – не очень.

– Хорошо, пускай спит. Не будем его тревожить. Подожди немного, я переоденусь и займусь завтраком.

Эрика возвратилась в комнату, а через минуту вместе с мужем они уже были на кухне. Женщина успокоила его, передав слова Юу касательно вернувшегося Мики, но и огорчила известием о неблагоприятном самочувствии сына. Натан покачал головой.

– Неудивительно. В его состоянии шататься по улицам… Вот что это такое? – он сдернул салфетку и указал на оставленный для Мики ужин, к которому тот так и не прикоснулся.

– Должно быть он был обессилен и хотел поскорее лечь. Потому и не поел.

– Знаю я, почему он не поел и почему домой не явился вовремя, тоже знаю, – бессилие что-либо исправить провоцировало резкость тона и агрессивное поведение Натаниэля. – Не живется ему здесь спокойно. Все считает себя изгоем, никому не нужным. А на то, что я всю жизнь на него положил, ему плевать.

– Не кипятись, – попыталась успокоить его Эрика. – Он не виноват, он просто не понимает, как ты старался. Сейчас в тебе говорит досада, потому что он проигнорировал нас, но не поддавайся ей. Будь как можно мягче, когда заговоришь с ним. Ни одного упрека, ни одного косого взгляда и грубого слова, иначе ты никогда не наладишь с ним отношения, – она провела рукой по его щеке, с любовью вглядываясь в пронзительные синие глаза, в глубине которых читалась жесткая печаль.

– Знаешь, мне после вчерашнего и видеть-то его не хочется, – убирая руку жены со своего плеча, с твердой грустью сказал он и направился к двери.

– Натан, он же твой сын, – хотела образумить упрямца Эрика. – Как ты можешь говорить такие вещи? Зайди к нему, поздоровайся, скажи, что волновался и рад, что он пришел домой жив и невредим!

– Обязательно, но позже.

– Мужчины… Как же с вами сложно, – вздохнула Эрика, когда муж оставил ее одну.

Тем временем, пока между родителями шли эти разговоры, Юичиро управился со своими делами и вернулся в комнату. Когда он вошел, обнаружил Шиндо, сидящего на постели, спустив ноги на пол, и вяло глядящего вниз.

Решив про себя ни о чем его не спрашивать, Юу принялся за сборы в школу. Молча складывая сумку, он поглядывал на Мику, который продолжал сидеть в таком положении, как и когда он только вошел. Рассчитывая, что вот-вот в спальню к ним постучится и войдет Натан справиться о Микином самочувствии, о котором наверняка уже доложила жена, он решил не донимать его вопросами, на которые получит только резкие и провоцирующие ответы и замечания. Он предпочел предоставить выслушивать Микины возмущения его отцу, по праву кровного родственника, воспитавшего подобное создание. Однако шли минуты, но к ним никто не торопился войти. Юу был немного удивлен такому положению, так как с детства привык к тому, что стоило матери узнать о его недомогании, как она бросала все дела и пребывала возле него. Исподтишка Юичиро поглядывал на Микаэля. Тот выглядел так, словно никого не ждал – одиноко и несчастно.

На мгновенье сердце Юу сжалось при виде этого заброшенного, чахнущего в одиночестве существа, которое, собравшись с силами, поднялось с постели и, молчаливое, вышло из комнаты. Ни одного колючего взгляда, ни одного язвительного замечания не последовало. Юичиро в растерянности стоял у своего стола.

Желая выйти из комнаты, он открыл дверь и чуть не сбил входящего Мику. Юу чуть было не столкнулся с ним, но вовремя затормозив, остался стоять, заслоняя путь.

– Что тебе? – хмуро, но без привычной озлобленности во взгляде, Мика посмотрел на стоящего против него парня. Юу промолчал. – Тогда уйди с дороги, – слегка толкнув его, Шиндо прошел к своей кровати.

Слабость этих изящных рук, ощутимая при этом жалком толчке, вызвала еще одну непонятную волну в теле Амане, испугав его.

– Между прочим, – видя, что тот собирается снова лечь, произнес Юу, взявшись за ручку двери, – уже давно пора вставать.

Ожидая ответного удара на свое замечание, которое в обычное время Шиндо ни за что бы не оставил без внимания, он поразился, когда тот просто лег на постель и закрыл глаза.

«Наверное, ему до сих пор плохо. Лучше оставлю его», – с этими мыслями Юу вышел из комнаты и сразу же натолкнулся на Натана.

– О, я не хотел, – воскликнул Юичиро.

– Ничего, сынок, я сам виноват, – натянуто улыбнулся Натан и как можно терпимей и мягче добавил: – Иди вниз, у мамы уже все готово.

Юичиро кивнул и, догадавшись, что Натан намерен поговорить с Микой без свидетелей, пошел по коридору. Однако, когда дверь за мужчиной закрылась, он вернулся. Не понимая, зачем это делает, Юичиро, стоя у двери, весь обратился в слух. Возможно, для самого себя он хотел рассеять те смутные подозрения, что закрались ему в сознание за те несколько минут, пока они с Шиндо оставались один на один, или причиной служило что-то иное, но так или иначе он стал слушать то, что происходило по ту сторону двери.

Прикрыв за собой дверь, Натан с осуждением взглянул на сына, лежащего все также неподвижно. Как и говорила Эрика, недомогание на лицо. Тут и слабость, и болезненный румянец, и прочие признаки эмоционального и физического срыва.

«Вот глупец, и зачем было доводить себя до такого состояния!»

Короткий выдох. Мужчина собрал всю свою волю в кулак, чтобы сдержать определенные негативные эмоции.

– Мика… – осторожно позвал он. – Ты не спишь?

Шиндо приоткрыл глаза и, не обращая взора на родителя, неторопливо покачал головой.

– Ах, Мика, что же ты делаешь… – Натан прошел и присел на край его постели. – Во сколько ты вчера вернулся домой? Даже не поел, не переоделся. На кого ты сейчас похож? – он взялся за кончик помятой школьной рубашки сына, в которой тот так и уснул. Мика не двинулся, только его взгляд становился все более тяжелым по мере того, как говорил отец.

– Ладно, это все ерунда, – вздохнул Натан. – Но ты же пропал. Я ведь всю ночь глаз не сомкнул. Переживал где ты. Почему ты не отвечал на мои звонки? Там, наверное, не меньше тридцати пропущенных от меня и Эрики. Где ты был?

– Гулял по парку…

– В парке? – изумился отец. – Что ты там делал ночью? Ты понимаешь, что это за место и что могло быть? Ты не знаешь, сколько всякого сброда по ночам разгуливает в парках? Почему ты не хочешь ничего понимать, ведешь себя как капризный, маленький ребенок?! Почему не пришел домой сразу, как только закончились уроки?! Я понимаю, зашел к другу на часок-другой, но тебя не было до двух часов ночи! И все это время ты гулял по парку?! Тебя же могли убить, дурья твоя голова! – воскликнул Натан, но спохватился, как только увидел, как сжался и затрясся Микаэль.

– Прости, дорогой – виновато сказал мужчина, кладя руку на плечо сына. – Я просто перенервничал. Тяжелая выдалась ночь…

«И чем он недоволен? – Юичиро выпрямился. – К нему и так и сяк, а ему всё не то. Ничего не понимаю. Ну вспылил отец, с кем не бывает, ну так сам же и виноват. Пришел бы вовремя, ничего бы не было»

Всем телом Микаэль ощущал подавляющую слабость. Обвинения и крики были просто невыносимы. Он закрыл глаза, чувствуя, как становится дурно.

Заметив, что румянец становится более ярким, Натан приложил руку ко лбу сына.

– Похоже, повышается температура, – сказал он. – Сегодня школа уж точно отменяется. Лежи, я принесу лекарство из ванной. Не думай ни о чем, просто лежи, – с этим словами Натан поднялся и направился к двери.

Почуяв угрозу, Юу немедля отшатнулся от двери и, пока его не заметили, поторопился убраться отсюда.

– Я в порядке и могу сам, – собрав силы, Микаэль попытался приподняться, но потяжелевшая голова упорно тянула вниз. Необходимо было уснуть, лишь во сне виделось спасенье.

– Прекрати этот детский сад, – строго оборвал его отец. – Ты уже достаточно посамовольничал.

Дверь за ним закрылась и тогда Мика опустился на кровать. Он ни о чем не думал, мысли путались и мешались одна с другой. Он уже почти погрузился в блаженный сон, как рядом с подушкой зазвонил телефон, с вечера покоившийся подле хозяина.

«Кто там еще?» – мысленно проворчал Микаэль, беря в руку смартфон. Это оказалась Шиноа, подобно родителям пытавшаяся дозвониться до парня, исчезнувшего на трое суток, после той самой ночи. Поморщившись, как от лимона, парень сбросил звонок, а потом и вовсе выключил телефон.

«Достала…»

Отложив телефон подальше, Мика уронил голову на подушку и закрыл глаза.

– Как он? – Эрика вошла в ванную и, опершись о притолоку, скрестила руки на груди.

– Вроде бы терпимо, но пусть посидит сегодня дома, глядишь, к концу дня и поправится, – нервно перебирая конвалюты с лекарствами и баночки, ответил Натан. – Черт, – выдохнул он, когда очередная конвалюта соскользнула с полки и упала в раковину.

– Давай я, – улыбнулась женщина. Зорким женским глазом пробежавшись по медикаментам, она гораздо быстрее отыскала необходимые препараты. Натан только усмехнулся.

– Беги, а то, боясь опоздать, ты тут такое устроишь, что мне весь вечер придется убираться. Я сама позабочусь о нём.

– Ты уверена?

– Конечно, – улыбнулась Эрика. – Я же мать и прекрасно знаю, что такое простуженный ребенок.

– Спасибо, милая. До вечера, я позвоню, – поцеловал ее Натан, а потом вышел из ванной комнаты.

Микаэль крепко спал, когда женщина вошла в его комнату с лекарствами. Она не стала его будить, вместо этого оставила на столе воду и необходимые средства, добавив к ним вкусный горячий завтрак, а еще записочку: «Выпей, пожалуйста, лекарство, но перед этим обязательно поешь».

Сначала Натан, а затем Юу оставили дом и, сделав все необходимое, она тоже отправилась на работу. Ей оставалось доработать последние несколько дней до расчета и только по этой причине, она вынуждена была оставить Микаэля одного. Если бы все было иначе, Эрика непременно отпросилась бы у начальства и осталась присматривать за больным мальчиком, но, поскольку это было невозможно, она была вынуждена уйти.

Юичиро, пускай и сбежал в школу, однако мысли его оставались в спальне, где лежал и постанывал в тревожном сне Микаэль. Он все еще не понимал Микиных чувств к окружающим, но это не мешало Юу сейчас вспоминать о нем с жалостью. Ведь в тот момент, сжавшийся и трясущийся от озноба Шиндо был так невинен и чист, а потом так несчастен от того, что его все оставили, что невозможно было вспоминать об этом со спокойным сердцем. На уроках Юичиро не оставляла мысль о том, как сейчас Мика: спит ли, проснулся ли, плохо ему или он уже оправился?