Глава 2. Предзнаменование

«В давние времена жили в Империи Востока две знатные семьи.

Пригожими уродились юноша и девушка

и прославили красотой семьи свои.

Дружны они были с малолетства и тайком поклялись не разлучаться,

вот только призвала юношу школа теней.

Долго горевала девушка, много весен с тех пор прошло,

и решили родители ее почтенные отдать дочь за сына Императора.

Не хотела девушка садиться в свадебный паланкин,

отец с матерью силой заставили.

Сидит она, головой о стенку бьется – плачет.

И вот когда уже полпути прошли, слышит она – засвистело что-то.

Сие тень с неба спрыгнула: лицо маской закрыто,

повадкой – настоящий дикий зверь.

Схватил он невесту и умчал с собой…»

Сказание о сыне Императора и Золотом драконе

Прощание вышло скомканным. Царевич Софийский рвался в столицу, промедление вызывало в нем лишь глухое раздражение. Инга Федоровна Тизенгаузен, владычица Акульего плавника, лично проводила их на набережную и, сухо кивнув на прощание, приказала кучеру трогать. Она торопилась вернуться в поместье, где яростнее, чем прежде кипела жизнь. Капитан «Неуловимого» взял уверенный курс на выздоровление, состояние его больше вызывало опасений, и Ингеборга все свободное время проводила с ним, словно стремясь наверстать упущенное за годы непонимания и взаимных обид.

«Александра» подняла паруса и с неприличной поспешностью бросилась прочь при попутном ветре, словно девица, торопившаяся на свидание. Команда работала на редкость воодушевленно. Впервые они намеревались войти в гавань града Приморского официально, не скрывая знамени.

Обещанное царевной помилование окрыляло людей. Многие из матросов в прошлом были честными труженикам, но уже давно не ступали на большую землю без опасения быть повешенными.

Киро оглядел свою каюту.

Ничего не изменилось, но она казалась ему совершенно иной. Возможно, перемены произошли в нем самом.

Принц-консорт царства Островов.

Когда Киро впервые повстречал величественную царевну Миладу, он не смел даже мечтать о подобном исходе. Но прошло совсем мало времени, и Ки Ран, 86 поколение семьи Тан, стоит посреди своей, ничем не примечательной каюты и чувствует себя абсолютно счастливым.

Впрочем, у него еще будет время подумать. В стольном Софийском граде их ждали серьезные дела.

– К тебе можно? – в дверь капитанской каюты поскребся царевич Елисей.

– И о чем ты забыл мне рассказать? – поинтересовался Киро, раздумывая, не поздно ли гостеприимно захлопнуть дверь перед носом у младшего софийского царевича.

Елисей иронично усмехнулся, словно прочитал его мысли.

– Как и всегда.

Он вошел, по-хозяйски сел на капитанскую кровать – и тут же скривился.

– Как можно спать без перины?! Хочешь, я тебе березовое полено на свадьбу подарю вместо подушки?!

Киро коротко улыбнулся.

– А царевна Милада что говорит? – не унимался Елисей.

– Ее Высочество слишком хорошо воспитана, чтобы без спросу… инспектировать чужое ложе, – поспешно ответил тень, и тут же пожалел о сказанном.

На лице царевича появилось печально знакомое хищное выражение.

– А у тебя разрешение просить надобно? Всегда подозревал, что ты педант и сухарь. Никакого полета… – Елисей невольно поерзал.

Кровать была покрыта лишь толстым ковром, прямо поверх деревянного основания. Для Киро, всю юность спавшего на полу, даже такие удобства казались излишними. Ему не нравилось тонуть в мягкой перине, да и пышные подушки казались чем-то совершенно излишним… но Елисей прав, о царевне стоило подумать заранее. Тень сомневался, что ее приведет в восторг подобное ложе…

Усилием воли Киро вернул себя в каюту. Они еще даже не обручены официально, а он уже и думать ни о чем не может, кроме как о…

– Тебе стоит задуматься о возможностях, которые открывает перед супружеской парой прыгучая кровать, – подлил масла в огонь младший царевич. – К тому же мне кажется, что Ее Высочество не склонна получать синяки во время…

Киро метнулся вперед без предупреждения.

Елисей, знающий друга лучше всех, не сплоховал и, плюхнувшись на пол, поспешно заполз под обсуждаемую кровать.

Спасающийся от гнева побратима, он держался за ножки мертвой хваткой. Кровать была намертво привинчена к полу, так что хваленые боевые навыки тени не давали при сложившихся обстоятельствах никакого преимущества.

Тащить Елисея за ногу, за неимением другого выбора, Киро быстро наскучило. Он рассерженно фыркнул и уселся прямо на пол, пнув царевича напоследок. Тот лишь невнятно хрюкнул, но возражений не выразил.

Обождав для верности пару мгновений, Елисей выбрался из-под кровати раздора и уселся рядом с Киро. Жесткость пола его ничуть не смущала.

– Так зачем ты пришел? – неохотно спросил тень.

– Помнишь, как мы разнесли каземат? Я сказал тогда, что не позволю королю Заморскому принуждать брата к чему бы то ни было. Вот только было еще кое-то, о чем не знали даже вы с Борисом.

Киро подтянул колени к груди и обнял их руками.

Елисей усмехнулся, он неплохо изучил побратима: поза выдавала обеспокоенность тени.

– Король Заморский посмел намекнуть, что может помочь мне заполучить корону брата. Интересовался, не желаю ли я сесть на трон… Уже тогда у меня начали закрадываться подозрения относительно его вмешательств в суверенные дела Софийского царствия. Мои беседы с братом выходили весьма наряженными. Я никому не мог рассказать… С Мирослава сталось бы запереть меня где-нибудь для устранения угрозы государству.

– И ты хотел сбежать на Восток, ведь уже отчаялся объяснить хоть кому-то, что корона тебе не нужна, – подытожил Киро. Он уже догадывался, о чем пойдет разговор.

– Требование выслать княжну Луговскую всего лишь новый акт старой пьесы. Мы должны покончить с ним раз и навсегда, показать, что софийская корона не потерпит подобного обращения. Король Заморский все просчитал. Еще тогда…

– Мы? – на всякий случай уточнил Киро.

– Я намереваюсь снова сунуть голову в петлю. Кто же будет вытаскивать меня из неприятностей, ежели ты не с нами?

Елисей улыбнулся, но усмешка вышла горькой.

Неунывающий софийский царевич в кои-то веки не кривлялся, не шутил, и подобная серьезность для людей знающих была страшнее иных слез.

– Поддержавшим брата гвардейцам едва удалось задавить восстание. Обломские пожелали умереть, осознавая свое поражение. Стольный град превратился в руины. Дворянское собрание раскололось надвое и воодушевленно воевало между собой. У наследника престола не было ни сил, ни денег, дабы призвать их к порядку. Тогда-то король Заморский и предложил выгодные условия торговли с Новым Светом, но исключительно, как своему будущему зятю. Подозреваю, таким способом он намеревался вбить клин между наследником софийского престола и его основными сторонниками, но преданность короне князя Луговского превзошла все ожидания. Генерал не отдалился от цесаревича даже тогда, когда тот разбил сердце его старшей дочери.

Киро кивнул. Об этой истории он был наслышан, да и с почтенным семейством знаком лично.

– Когда же король Заморский не стал настаивать на немедленной свадьбе, сомнений не осталось: целью его было отнюдь не породниться с Софийской короной. Много лет ушло на то, чтобы найти доказательства: восстание, бушевавшее в Софии, было оплачено из кармана Заморского короля. Он сам создал условия, в которых вместо того, чтобы строить собственный флот, мы торговали с Новым Светом на его кораблях… Так умно, и так подло. Без подобных ухищрений с братом ему не сладить. Он охотно унизит Мирослава, заставив отослать Анастасию Луговскую в королевство Заморское, либо же создаст благодатную почву для новых восстаний…

Киро помнил, как Елисей с таким же лицом рассказывал ему про встречу с главой тайной канцелярии в оранжерее и о том, как намеревается предать возлюбленную. В тот раз младший царевич софийский не оставил себе ничего, стремясь защитить брата и разорвать, наконец, порочный круг, в котором увяз, стремясь сохранить свою жизнь. Даже Киро он просил лишь об одном: позаботится, чтобы смерть не оказалась напрасной, и Мирослав удостоверился в вероломстве главы Тайной канцелярии.

Впрочем, тогда Киро намеревался поступить совсем иначе, так же, как и сейчас.

Он не будет стоять в стороне, оправдывая себя тем, что вмешиваться не имеет права. Его друг просит о помощи. Люди, ставшие ему ближе, чем семья, в большой беде.

Все происходящее еще как его касается!

– Мы пойдем через пролив, – произнес Киро. – Сие гораздо быстрее, чем выходить в открытое море и огибать Острова по дуге.

– Ты уверен? – с сомнением уточнил Елисей, сбитый с толку внезапной сменой темы.

– Мы наняли превосходного лоцмана. Он водит корабли через пролив всю свою жизнь. Головой ручается: на мель мы не сядем и сократим путь до пяти дней. Еще три дня – от града Приморского до Софии. У тебя меньше декады, чтобы придумать очередную безумную авантюру. И на сей раз будь добр спланировать все так, чтобы мы ее пережили. Я дал слово царевне Островов, что не покину ее ни при каких обстоятельствах… пока она сама не захочет от меня избавиться.

– Она меня убьет, – неожиданно признался Елисей.

– Ты про ваш с ней разговор?

– Не удивляюсь, что ты слышал, – усмехнулся младший царевич.

***

– Ваше Высочество, у Вас найдется время на приватную беседу?

Царевич Елисей, мирно читавший на подоконнике какую-то книгу, поспешно вскочил.

– Прошу меня простить, я без предупреждения, – ровным тоном произнесла Милада, и не думая покинуть покои.

– Что Вы, всегда рад… – царевич забросил подальше книгу и стянул очки, словно смущенный тем, что его застали вне привычной роли шута и пройдохи.

Милада отметила про себя, что ей было совершенно неизвестно: плохое у Елисея зрение или превосходное. Вид младшего царевича в очках стал для нее неожиданностью.

Царевна всегда знала, что должна стать женой младшего софийского царевича, детали ее не волновали. Как оказалось, очень зря.

Елисей приблизился и подал руку гостье, но тут же смущенно отдернул. Ни один уважающий себя мужчина не прикоснется к даме благородного происхождения без перчаток.

Милада мысленно усмехнулась и позволила церемонно проводить себя к креслу. Расположившись на самом краешке, она взглянула в окно, словно собираясь с мыслями.

Елисей же украдкой разглядывал свою бывшую невесту. Они не виделись около месяца, но перемены были очевидны.

Царевна была великолепна. Красота, грация, манеры. Елисей восхищался ей как античной статуей. Милада поражала воображение даже в относительно скромных платьях, которые носила во время визитов в Софию. Сейчас же на ней было настоящее произведение искусства из шелка и драгоценных камней. Сложная прическа подчеркивала идеальную линию лба и носа, словно последний штрих гениального скульптора. Она ослепляла и, кажется, даже не осознавала этого.

– Так что же привело Вас ко мне, – осторожно поинтересовался Елисей.

Еще чуть-чуть – и он просто не сможет с ней разговаривать. Самоуверенный, а где-то даже наглый царевич, как гимназист боялся своей бывшей невесты.

– Я… не знаю, – наконец призналась Милада. – У меня тысячи вопросов, которые я не могу задать и просьба, которую не имею права озвучить.

Помимо воли, губы Елисея тронула улыбка.

– Вероятно, Вы хотите поговорить о Киро.

Милада нерешительно кивнула.

– Мои страхи могут его оскорбить, но я не могу справиться с ними. Особенно сейчас, когда знаю, как Вам нужна его помощь. Будем откровенны. Ваши кампании не всегда оказываются безопасны для близких Вам людей, – царевна подняла руку, видя, что Елисей намеревается возразить. – Я знаю, на что способен Киро. Не сомневайтесь. Тень против тени – такого боя даже Вы не видели. Меня беспокоит другое…

Елисей, мысленно убивающийся по упущенным возможностям, насторожился. Чутье подсказывало, царевну стоит выслушать.

– Киро… не обычный человек, он – тень. Сие не манера боя и даже не должность, скорее… образ мысли. Знаете ли Вы, что случилось после того, как Вен Лин напала на нас в лесу? Ки Ран был серьезно ранен, но он сумел довезти до города ценный… груз, что Вы ему доверили. Тени и в голову не пришло, сперва позаботиться о себе. Он мог умереть, а я бы даже не узнала… – Милада резко замолчала и отвернулась к окну. Собравшись силами, она продолжила. – К счастью, Вен Лин защитила Киро, вместо того, чтобы добить, и мы смогли доставить его к лекарю прежде, чем стало слишком поздно. Я ухаживала за ним… – царевна снова замолчала, словно не решаясь продолжить, – и впервые поняла, что такое быть тенью.

– О Боги, он Вас убить попытался?!

– Значит, с Вами тоже такое было?

Елисей смущенно усмехнулся.

– Про тени я был наслышан. Во время восстания меня приютил хозяин лавки Восточных диковин. Подобрал на улице и выходил. Он рассказывал легенды Востока, учил владеть шестом, варить лечебные отвары…

– Так вот что за старец был на Вашей свадьбе! – Милада восторженно прищелкнула пальцами. – А я-то голову ломала, что за трогательное воссоединение мы наблюдали всем стольным градом.

Младший царевич софийский пожал плечами.

– Ки Ран имеет привычку удивлять своих близкий и друзей.

Милада улыбнулась.

Елисей пытливо взглянул на бывшую невесту и немедленно отметил, что царевна выглядит по-настоящему влюбленной и ничуть не скрывает этого.

– Вернемся к инциденту, – произнес царевич, когда молчание начало затягиваться. – Я понимал, с кем имею дело, стремился быть осторожен… и все же едва к праотцам не отправился. Но сие было давным-давно, еще в первую нашу с ним встречу. С тех пор Киро ни разу не был серьезно ранен, я и забыть успел… Как вы уцелели?

Милада невольно коснулась рукой шеи.

– Не знаю. Я заговорила с ним. Ки Ран как-то понял, кто я, и не тронул, хоть и не понимал… где он и что с ним.

Елисей внимательно взглянул на царевну. Милада грустно усмехнулась.

– Когда опасность будет грозить близким, Киро поведет себя как тень, а не как обычный человек, пытающийся выжить. Мне снится один и тот же сон: мои руки снова в крови, я смотрю на них и понимаю, что смертоносная тень уязвима, – Милада взглянула на свои ладони, словно не узнавая их, – но я просыпаюсь и… – царевна смутилась, но все же закончила, – и слышу его дыхание рядом. Ежели с Киро что-то случится, а меня не окажется рядом, чтобы напомнить: ему есть ради чего жить.... я не переживу. Должно быть, звучит глупо и сентиментально… Я не имею права настаивать, не имею права признаться… Вы к нему ближе всех и понимаете, о чем я…

Слезы падали на тонкий шелк, оставляя на подоле дорогого платья некрасивые темные пятна.

Елисей покачал головой, словно бы говоря: «Ну, дела…»

– А почему бы Вам не поехать с нами? Оставьте тут все на кого-нибудь, да хоть бы и на Ингеборгу. Вдове адмирала Тизенгаузен не привыкать командовать предателями и лицемерами. А я, в свою очередь, прикажу расквартировать на Акульем плавнике большую часть полка из Южного, в качестве аргумента для споров с недовольными. Сомневаюсь, что за две – три декады Вашего отсутствия, что-то может случиться… К тому же Вам просто необходимо встретиться с наследником софийской короны. Возможно, он сейчас не в настроении, но принять Вас не откажется. Я уверен.

Киро беззвучно спрыгнул с карниза во внутренний двор.

Надо отучаться подслушивать чужие разговоры, он как-никак будущий принц-консорт.

***

Милада стояла на палубе и задумчиво рассматривала половинку монеты имперской чеканки, ту самую, что принесла ей так много противоречивых чувств. Ветер обдувал корму корабля, играя с волосами царевны. Милада не утруждала себя протокольными прическами, здраво предполагая, что, оказавшись на троне Островов, она еще не скоро сможет позволить себе подобные вольности.

Ей стоило поговорить с Киро. Монета – его талисман. Но царевна медлила. Она не знала, чего именно страшится. В конце концов, она ведь тоже принцесса, пусть и другой страны.

Милада сжала цепочку и осторожно прикоснулась монетой к лицу.

Смогла бы она пожертвовать своей красотой, чтобы навсегда остаться с возлюбленным?

Без сомнения.

Вот только… что ежели ей придется выбирать между ним и царствием? Что она станет делать, когда на одной чаше весов окажется то, чего она страстно желала все эти годы, шепча в подушку как заклинание после долгого дня унижений и обид, а на другой – Ки Ран, восемьдесят какое-то там поколение семьи Тан?

– Вам, матушка, не угодить, – пробормотала Милада.

Что за нелепость! Вначале она беспокоилась о недостаточной знатности своего фаворита, а теперь убивается из-за того, что Ки Ран настолько благородных кровей, что ему самому от этого временами тошно.

Царевна решительно надела монету поверх блузы.