Глава 2

Серое безрадостное утро.

Морщась, я шла по холодной и мокрой от росы траве. Настроение было отвратительным. Ушли все эмоции, остался только страх, а во сне я снова и снова наблюдала словно бы со стороны тот прыжок, чуть удивленное лицо охотника, чувствовала солоноватый вкус крови.

Родителям было не до меня, они помогали Вику. Я едва ли помню свою первую трансформацию, но знающие оборотни говорят, что это не самый приятный набор ощущений.

За спиной хрустнули ветки. Как слон ходит!

Обернувшись, я встретила Вика напряженным взглядом. Но он не собирался приставать с разговорами. Просто стоял и смотрел немигающим взглядом на развалины старого здания, в уцелевшем подвале которого и находилось наше убежище на случай непредвиденных обстоятельств.

– А почему дом? – нет, все-таки не выдержал.

– А что ты знаешь об этом? – я махнула головой в сторону развалин.

Вик коснулся рукой стены, разрушенной почти до основания.

– Что-то должен? Бабушка говорила, тут кто-то жил еще до войны, потом собирались что-то строить, но почему-то так не построили.

– Просторный холл, уютная гостиная высокие потолки с лепниной, ковры, старинная мебель, и картины, картины, картины… Двухэтажное здание с множеством пристроек; дорогие шторы на огромных окнах и библиотека, собираемая хозяевами на протяжении сотен лет…

Я говорила, не видя перед собой полуразрушенных перегородок, деревьев, травы. Мне мерещились изящные арки, узкий длинный холл, по которому, осторожно ступая, идет женщина в длинном богатом одеянии с темными волосами и янтарным блеском огромных глаз. В хозяйке было что-то волчье: может крадущаяся походка хищника, может напряженность вышедшего на охоту зверя.

Вик заворожено слушал, медленно скользя рукой вдоль того, что когда-то было стеной отделяющей коридор от малой гостиной.

– Там всегда ярко горел огонь в камине, женщина, зябко кутаясь в шерстяную шаль, не отрываясь, смотрела на пламя…

Внезапно, в выломанную дверь ринулись вооруженные люди. Она встала, и, сложив руки на груди, неподвижно ждала.

Волна революции докатилась и сюда. Женщина знала: ей не скрыться, но жертвой своей она спасала других, в ком обязательно продолжит жить как мать, бабушка, кто сохранит и приумножит все, что было ей так дорого.

Она упала там, где ты сейчас стоишь…

Отец своими глазами видел, как умерла моя прабабушка, он вернулся вопреки обещанию, надеясь, что сможет убедить ее бежать, и опоздал… Молодой волк, отчаянно желающий отомстить людям, разбирающим на сувениры все, что можно было унести…

Постепенно дом был разрушен. Часть того, что удалось сохранить, храниться в Б. Когда-то вся земля вокруг поместья была нашей, а теперь мама с папой едва сумели выкупить этот лес – некогда ухоженную парковую зону. Ты не представляешь, сколько на это потребовалось денег, нервов и связей!

Завораживающие картины из прошлого, схлынули, уступая место реальным планам.

– Папа говорит, что когда у него будет время, мы восстановим дом по старым чертежам. Он столько рассказывал, когда мне удавалось привести его сюда. Впрочем, ладно, – я тряхнула головой, отгоняя наваждение. – Пошли, а то родители волноваться начнут.

Мама пыталась развлечь нас историей про их с папой боевые действия в квартире, но я была не в настроении, а Вик не в состоянии, слушать. Им немало помог тот факт, что часть нападающих пыталась отследить нас во дворе и в лесу. Воевал в основном папа, мама же «грозно» рычала из-за дивана, стараясь, чтобы хвост особо не дрожал.

Глава 3

Я стояла на привокзальной площади, ежась на пронизывающем ветру, когда мне в голову пришла одна многообещающая мысль. Настроение улучшилось. Все-таки порой судьба бывает ко мне очень благосклонна. Буквально через несколько минут я получу целую гамму положительных эмоций, когда мое «проклятие» обнаружит сюрприз. Нужно только дождаться…

На дальнем конце перрона появилось семейство Майка. Мы тут же замахали руками. Надо признать, выглядела наша компания, как семейка погорельцев, чем привлекала нездоровое внимание окружающих. Какие-то вещи всегда хранились в доме на подобный случай, но актуальностью они не отличались. Каждому из нас хотелось побыстрее оказаться в купе поезда и плотно закрыть за собой дверь.

Майк неспешно подошел к нам с Виком, стоящим чуть в стороне от родителей. На лице его читалось легкое удивление.

– А… что этот тут делает? – холодно поинтересовался он и внезапно замолчал.

Ага! Почувствовал!!

– Да так, мимо проходил, – флегматично сообщила я. – Ты неважно выглядишь, Майк. Все в порядке?

– Нет, – растерянность все отчетливее проступала на лице «проклятия». Майк чувствовал в Вике сородича, а так как я не подавала вида, что что-то изменилось, он всерьез начал беспокоиться за собственную адекватность. – Наверное, мне почудилось…

– Зеленые человечки, нло, новый оборотень? – я уже не скрывала издевательской улыбки.

Удивление на лице «проклятия» резко сменилось злостью – зеленые глаза полыхнули янтарем.

– Издеваешься? Лучше делом займись и расскажи, каким это образом, человек, вместе с которым я учусь уже пол года, неожиданно начал ощущаться как оборотень?! Причем так, – он сделал паузу, сверля меня почти ненавидящим взглядом, – чтобы я поверил!

– Дай хоть слово вставить, и мы все тебе расскажем, – устало попросил Вик. Ему тяжело дались последние сутки. Я вообще удивляюсь крепости его психики и умению владеть собой. Думаю у меня на месте Виктора от стольких потрясений уже просто крыша бы поехала.

Майк недовольно покосился в сторону одноклассника, но смолчал. Ему, похоже, не очень нравилось, что теперь придется относиться к Вику как к равному. А ведь «проклятие» еще не знает того, что знаю я. Хоть это и одни предположения, все равно сюрприз, причем не только для Майка.

Хотя… папа явно знает. Но молчит, а значит эффект неожиданности не испортит.

Рассказ не занял много времени и не вызвал бурной реакции слушателя. Майк несколько раз приподнял брови в самых интересных местах, а в конце и вовсе рассмеялся.

– Теперь понял, кто был тот оборотень вчера в лесу. Я еще подумал, что за придурок не может защитить себя и девчонку. Приношу свои извинения, тебе действительно было не до спасения непутевых одноклассниц.

– Каких одноклассниц? – я медленно начинала закипать.

– Непутевых, – любезно повторил Майк. – Есть такое слово в русском языке, оно означает…

– Заткнись!

Я была благодарна Майку за спасение, но он, похоже, твердо решил наверстать упущенное и загладить свой единственный рыцарский поступок двойным объемом хамства.

– Не угадала, это слово означает не «заткнись», а…

– Умолкните, оба, – тихо, но твердо потребовал Вик. В серых глазах сверкнула янтарная молния. Скандалить почему-то сразу расхотелось.

Глава 4

Вечерело. Мы ехали уже часа три. На полке лежал романчик про оборотней, купленный на вокзале, но читать не хотелось. Вообще ничего не хотелось. На перроне я узнала причины, по которым семейство Майка, да и мое, неожиданно решило примкнуть к стае. И дело было вовсе не в облаве.

Три дня назад из-за несчастного случая погиб действующий анор. Стая осталась без вожака. Но это только пол беды. Должность вот уже три года как занимал папин лучший друг… Отец Келли…

Эмоций не было, я просто не могла представить, что приду в гости к Рыжику, а дядя Алан так и не зайдет в комнату, не подмигнет заговорщицки и не спросит: «Ну что, Мышка, как дела?» Он всегда называл меня Мышкой, это казалось очень смешным.

В бессильной досаде толкнув лапой романчик, я осмотрелась. Вик сидел возле окна и активно просвещался, штудируя одну из полученных от папы книг. Такие вещи как-то неуместно было хранить в городской квартире, так что на счастье Виктора вся наша библиотека и кое-какие раритетные безделушки находились в доме, и пришлись как нельзя кстати в сложившейся ситуации.

«Быт, уклад и нравы волчьей общины».

Почувствовав мой взгляд, Вик оторвался от чтения.

Благородный профиль Виктора особенно эффектно смотрелся в лучах заходящего солнца.

Сейчас будет вопрос…

– Лона, а кто такие «асаху»?

Бесконечные «почему» Виктора были единственным, что хоть как-то спасало от подбирающейся хандры.

– Ты, – ответила я, помахивая свесившимся с полки хвостом.

– А конкретнее?!

Похоже нервы у Вика все-таки есть и они не железные.

– А если конкретнее, слушай сказку. В древности считалось, что коснуться милирита могут только избранные. Этих избранных (одного на дюжину обычных оборотней) и называли асаху. Они были советниками, жрецами. Мужчины были необычайно сильны, а женщины – красивы. Они были выносливее, лучше владели контролем. Честно говоря, я считала, что способности асаху сильно преувеличены. Последний такой оборотень на территории нашей стаи погиб во вторую мировую войну. Пока не увидела своими глазами, что можешь ты. Это поразительно.

– Асаху, милирит – слова такие непривычные, – задумчиво повторил Вик.

Я улыбнулась.

– У оборотней есть легенда, что создали нас два божества: Millard (Сильный) и Ridhi (Процветание). Много дали они, нет на земле равных нам по силе. Тьфу! Сразу видно, что учила в детстве этот зубодробительный текст! Короче, чтобы жизнь малиной не казалось, сотворили они нам в устрашение метал неизвестный, до которого мы никогда не сможем дотронуться. Чтобы не забывали, значит, создателей. А приглядывать за нами они оставили своего сына – Azahu, что переводится, как рожденный с божьей помощью. Вот так-то. Если подвести итог: в тебе течет кровь сына богов! Добро пожаловать в реальность.

Вик невесело усмехнулся.

– Я и с ролью оборотня-то до конца не сжился. Куда уж мне в сыновья бога.

Я улыбнулась.

– Не думаю, что жрецы тех времен сами выбирали свою судьбу. Они рождались, чтобы стать оплотом веры в будущее рода Волка. К тому же, пока хребет у лошади не переломится, никак не узнаешь, что взвалил на нее слишком много. Твой – пока цел, так что еще не все потеряно! – оптимистично закончила я.

Вик без особого интереса уткнулся обратно в книгу. Еще бы, узнать в выпускном классе, что ты наследственный святой черт знает в каком колене, это ж какие нервы иметь надо.

Я натянула зубами покрывало оборачиваясь. Раз уж поднялась эта тема, лучшей возможности признаться еще кое в чем, не предвидится. Надо ловить момент. Я поспешно достала из нагрудного кармана старой джинсовой куртки свои сокровища: колоду старинных карт и сверток из прочной оберточной бумаги.

Мне так нравилось просто раскладывать эти карты, подолгу разглядывая сложные узоры и красочные картинки, на которых богато одетые люди с приятными лицами словно замерли на мгновение, задумавшись.

– Откуда это у тебя?! – Вик смотрел на колоду во все глаза.

– Ты их уже видел? Где? – мне нужно было всего несколько кусочков мозаики, чтобы сложить воедино картину, полную загадочных и пугающих совпадений.

– У моей бабушки такая же колода, она жила в А, как раз там, куда мы сейчас едем.

Я глубоко вдохнула. Ну все сходится, знать бы ещё как такое возможно.

Погодите-ка…

– Ты сказал жила?!

Вик удивленно взглянул на мое расстроенное лицо.

– Ее больше нет с нами…

– Мне очень жаль…

– Говоришь так, словно вы были знакомы.

Я вздохнула.

– Были. И она просила передать это, если ее внуку когда-нибудь понадобится помощь, – я осторожно толкнула к Вику сверток.

Он развернул бумагу и бережно поднял за шнурок милиритовый диск с символом стаи, такое украшение носили только асаху.

– Что это такое?

– А вот тут явно придется начать издалека…

Глава 5

В маленьком домике в конце улицы, на последнем этаже жила старушка. На первый взгляд – ничего необычного: сидела на лавочке, грелась на солнышке, ругала молодежь, исправно просила поднести по лестнице сумку. И вот однажды, когда я в очередной раз тащила тяжеленную авоську с продуктами (проще помочь, чем месяц потом выслушивать, как весь дом, где она живет, рассуждает о черствости современной молодежи на конкретном примере) вредная старушенция предложила зайти к ней выпить чаю. Она жила одна в просторной двухкомнатной квартире до невозможности чистой и опрятной.

Я неловко завозилась, сбрасывая туфли.

– Лоночка, можешь не разуваться! – активная бабулька уже во всю гремела посудой.

«Поздно», – мрачно подумала я, гадая откуда старушенция может знать, как меня зовут дома.

Маленькая кухонька с яркими занавесками и двумя древними, внушающими искреннее уважение своим возрастом табуретками мне как-то сразу понравилась. На столе уже стоял большой чайник с солидными круглыми боками и гордо задранной ручкой, пара блюдец и две пузатые чашки разного сервиза.

Я невольно улыбнулась. Чай пах мятой, а обычная докторская колбаса, добытая в русском магазине была почему-то гораздо вкуснее, чем дома.

Хозяйка сидела напротив и внимательно разглядывала меня поверх чашки.

– А ведь ты не такая, как все, – неожиданно дружелюбно сказала она.

Я вежливо пожала плечами, предпочитая не задумываться над тем, что именно она имеет в виду.

Как-то незаметно для себя я все чаще подносила авоську и удостаивалась чести пить чай в чистенькой кухне. Мне нравилась заглядывать в комнаты, рассматривать старую мебель, ковры, а главное, остановившиеся часы ручной работы, невозможно дорогие для такой обстановки. Казалось, что вместе со стрелками на циферблате, навсегда замерло в далеких 60-х само время в этой квартире.

Мы исправно пили чай, старушенция расспрашивала об учебе, интересах, друзьях, изредка рассказывала что-то о своей молодости, старательно избегая вопросов о том, почему живет одна в этой квартирке под крышей.

Прошло не так-то уж и много времени, я стала заходить к ней после учебы просто так, принося с собой еду или что-нибудь из домашней выпечки. Дверь в квартиру никогда не закрывалась на замок, так что, для того чтобы попасть внутрь, надо было просто повернуть ручку. Упрямая старушенция была уверена, что брать у нее нечего.

Как правило, я заставала ее за вязанием, или за чтением, но однажды, зайдя, как обычно, безо всякого стука, я стала свидетелем не совсем обычного зрелища. Старушка сидела за столом, накрытым большим цветастым платком, и сосредоточенно рассматривала лежащие перед ней карты. Признаться, я не сильно верила в предсказания, но при виде той серьезности, с которой она перебирала карты, в душе шевельнулись сомнения.

Я деликатно постучала по косяку.

– Здравствуй, Лоночка. Не ждала тебя сегодня, – не оборачиваясь, сообщила она.

Я тихонечко приблизилась.

– А что вы делаете?

– Да вот совсем на старости лет из ума выжила, – торопливо прикрывая рукой карты, сообщила старушка.

– А мне погадаете? – неожиданно для себя попросила я.

– Зачем тебе, Лоночка! Живи себе и радуйся, от карт одни беды, – серьезно сказала она.

– Ну, пожалуйста!

– Садись, – покачав головой, сдалась хозяйка.

Я присела на краешек дивана, с замиранием сердца наблюдая, как скользят видавшие виды карты по бархатной ткани. Старушенция недовольно бормотала что-то, поглядывая то на меня, то на карты, собирала их и снова раскладывала. Совсем рядом со мной на платок лег бубновый валет. Красочная картинка притягивала взгляд. На секунду показалось, что лицо человека на картинке мне знакомо. Как завороженная, я протянула руку, чтобы дотронуться до карты, и мгновенно получила по пальцам сухой ладонью.

– Карты чужих рук не любят!– грозно сообщила старушенция.

Я покорно сложила ручки на коленях.

– Вот это ты, смотри, – она махнула рукой в сторону центральной карты. – Вот это – прошлое, а вот здесь – будущее. Дорога тебя ждет, опасность над тобой висит, не любит тебя кто-то, ох, не любит… от того и беды все, и не только твои. Хорошего тоже вдоволь. Друзья у тебя есть, настоящие. Береги их, девочка… Любовь у тебя будет… волшебная. Больше ничего не скажу, поживешь – увидишь.

Я разочарованно вздохнула. Звучало, конечно, красиво, но пара общих фраз – совсем то, что я ожидала услышать. Любопытство разыгралось с новой силой.