"Используя генеративные состязательные сети (GAN), мы можем научиться создавать реалистичные поддельные версии практически всего."

https://thisxdoesnotexist.com/

Электронное чтиво

Цифровая или бумажная?

Недавно в ленте Facebook одной моей френдессы раздался крик о помощи (шуточная орфография автора сохранена):

«Произошел ужОс. В аэропорту … любимая подруга купила мне книжку Амоса Оза 'A Tale of Love and Darkness'.

Это прекрасная книга. Она мне очень нравится. И я прочла уже 28 страниц. За месяц. Друзья мои, это чудовищно.

• Сколько ни делай характерных движений пальцами, шрифт не становится больше

• На нее надо светить лампой, так как она вообще не подсвечивается

• Там внутри очень много листов, которые надо чем-то прижимать, чтоб они не перелистывались

• Она не запоминает, где я кончила читать

Короче, это реальное страдание. Никто не знает, где взять эту книгу в привычном (электронном) виде? Очень хочется прочесть, а глазки прямо-таки вытекают. Хелп!»

Какая же форма книги нам нужна больше – бумажная или цифровая? Заменит ли цифровая книга традиционную бумажную? История последних двух десятков лет показывает, что эти две формы словесных публикаций успешно дополняют друг друга. Можно, однако, выделить несколько аргументов в пользу неоспоримой живучести и нужности бумажной книги.

Я начну издалека – из своего детства. Первой «замученной» и самостоятельно зачитанной до полной трухи книгой в моем детстве была книга Джанни Родари «Чиполлино». О, эти переживания за бедных угнетаемых – сапожника Виноградинку, кума Тыкву, девочку Редисочку и прочих полезных овощей и ягод. Здоровая классовая злость к угнетателям – бессердечным принцу Лимону и его управляющему синьору Помидору – поселились в моей детской душе навсегда. Я брала с книжной полки эту книгу всякий раз, когда мне хотелось поговорить с кем-то из сверстников, и разговаривала с героями. И текст, и картинки отвечали мне на мои вопросы и задавали мне в свою очередь свои. Эта книга до сих пор жива, бережно хранится на самой верхней, недоступной книжной полке, для пущей сохранности. Иногда я достаю её, оглаживаю старый шершавый переплет с отвалившимися углами, перелистываю любимые страницы, вспоминаю детское ощущение времени и пространства, которые были «здесь и всегда», и не было ни прошлого, ни будущего, никаких там, тогда, потом, никогда …

Пять органов чувств

Полное собрание сочинений

Летние каникулы, когда меня на месяц отправляли к бабушке с дедушкой в рабочий поселок на Урале, – это воспоминания о ночных чтениях во время северных белых ночей. Сначала был прочитан весь Жюль Верн, затем, следующим летом – весь Антон Павлович, а там уже и до Федора Михайловича дело дошло. Шеститомник Пушкина, три тома Мамина-Сибиряка – были перелопачены все ПСС (полные собрания сочинений), собранные бабушкой-дедушкой для любимых подрастающих внуков. С тех самых пор, всякий раз когда я читаю Чехова, меня начинают окружать запахи детства: запах теплого домашнего печенья, доносившийся из бабушкиной кухни, и аромат свежей малины, сорванной с куста в огороде.

Навсегда запомнилась мне удивительная книга со стереоскопическими картинками, для рассматривания которой в бумажный кармашек, прикреплённый к обложке, были вложены картонные очки с разноцветными линзами – книга называлась «Сухумский зоопарк». Спустя 40 лет после издания стерео-книги о зоопарке, в 2012 году интернет-проект «Москва, которой нет» издал бумажный стерео-альбом «Объёмное прошлое».

Фото автора

«Сказка о глупом мышонке», которую в детстве мне читал на ночь отец, навсегда связалась в моей памяти с его тембром голоса. Возможно поэтому я не могу воспринимать аудио-книги, даже если они записаны выдающимися актерами: мне не хватает родного отцовского голоса.

Сейчас я осознаю, что бумажная книга входила в меня через все органы чувств – зрение, осязание, обоняние, слух. Исключим «вкус» в его первом, прямом смысле, потому что бумажные страницы я все же не ела, но добавим – в другом смысле: бумажные книги сформировали мой вкус, внимание к деталям оформления, иллюстрациям; даже как часть интерьера, книжная полка стала обязательным атрибутом моего понятия «дом». Часто я ловлю себя на мысли, что, придя в гости в новый дом, ищу взглядом книжную полку, чтобы понять о хозяине или хозяевах дома что-то еще до того, как завяжется разговор. К сожалению, всё чаще я никакой книжной полки не нахожу.

Интерьер домашней библиотеки, воспроизведенный в одном из ресторанов в Бостоне, фото автора

На нашей книжной полке живут две подарочные книжки небольшого дорожного формата, переводные детективы, привезенные из бизнес-класса самолёта авиакомпании «Трансаэро» – авиакомпании уже нет, а книги и воспоминания о путешествии и перелете– остались!

А как быть с автографами, полученными на незабываемых авторских встречах? В нашей домашней библиотеке есть книги, подписанные авторами, из-за чего они стали для меня бесценными. А книги-фотоальбомы? Большие тяжелые фолианты, которые нужно держать на коленях, перелистывая с почтительной неспешностью, дарящей настоящий Дзен –«здесь и сейчас», а значит – всегда.

Может ли со всем этим конкурировать удобный и практичный цифровой гаджет? Делающий возможным иметь целую библиотеку у себя в кармане? Наверное может, но зачем? Никакой конкуренции нет, а есть преемственность и «разделение труда» – в этом я уверена.

И еще я убеждена – если мы не будем давать ребенку в детстве читать бумажные книги, дети будут обделены памятью, связанной с восприятием через различные органы чувств. Они могут вырасти в какой-то степени «бесчувственными».

История книжного холокоста

Цифровые книги не горят

Одна из последних книг Владимира Сорокина «Манарага» написана в традиционном для этого автора жанре антиутопии.

Сюжетом «Манараги» являются отношения человечества и книги, вывернутые наизнанку: после Нового Средневековья и Второй исламской революции книги больше не читают. Их бережно хранят за семью замками. Но люди придумывают опасный бизнес: готовить на огне из редких бумажных книг вкуснейшие блюда, используя редкие книги как полена. Необычная профессия главного героя – шефа-подпольщика, романтика, профессионала своего дела, предлагает нам иначе посмотреть на привычные печатные экземпляры книг. Здесь задействован только один из шести органов чувств человека – вкус. Ни зрение, ни слух не нужны новому поколению людей – они не читали книг, и уже никогда не прочтут. Ценность имеет лишь вкус еды, приготовленной на горящем бумажном полене: чем ценнее книжная реликвия, тем вкуснее блюдо, приготовленное на огне, в котором сгорает эта книга. Деликатес – это стейк на огне от первого издания Гоголя.

Роман Сорокина можно прочесть как эпитафию бумажной литературе – и, одновременно, как гимн ее вечной жизни.

Этот роман долго не отпускал меня, приведя к мысли о том, что ничего съедобного не удалось бы приготовить на книгах некоторых популярных авторов. Мало того, задолго до того, как была написана Манарага, я искала случая сесть перед камином и сжечь все книги ЗП (нет, расшифровывать не стану – читатель сможет догадаться, я уверена), купленные когда-то по недоразумению, когда ЗП казался не только «нормальным», но и свежим, оригинальным. Впервые в жизни испытала и продолжаю испытывать такое желание. Останавливает меня лишь то, что у нас дома нет камина. Согласитесь, ведь электронная версия не дает такой возможности, такого удовольствия – церемониального сожжения книг. Можно воспринимать это как шутку, однако помнить, что в каждой шутке, как известно, есть доля шутки.

Интересна история ритуала сожжения книг, которой я не могу не коснуться.

Первой такой библиотечной катастрофой считается сожжение