Когда он осенью из больницы вышел, упрекал: «Что же не навестил, Алёша?» — «Так ведь не пускали!» — «Да ладно вам — не пускали…» Ира включила новогодний телевизор, а там — его поздравление. «Что ж, мы даже открытку ему не отвезем?» И обдало тоской. Я позвонил Лиле, попросил телефон в больнице.
И сразу стало горько, что не позвонил прежде — вчера, час назад.
Хороший называл меня Алёшей, называл Ирину — Иринушкой, говорил, что любит, что соскучился, что сердце болит.
Сердце многоинфарктное, рваное, большое сердце Петра Наумовича…
На перроне перед отъездом в Питер, но это от ветра, слезились глаза.