Людочка, ты меня уже извела: «Как скажете, так и сделаю — по-своему». А у героини здесь не истерика и не скандал… список страданий, мук и обвинений в стыке с признанием в любви. Миленькая, замри… Старайся не потревожить воспоминания, прикасаясь к истлевающей ткани прошлого. Иначе мелодраматуха какая-то — хуже бормотухи. Удар по слезным железам; извини, Людочка, здесь по другим местам бить надо. Вот ты говоришь о больном, о трудном, о том, что ранило… Сосредоточься, ощупывай рубец на сердце — конкретно и осторожно. Внимание направлено вовнутрь.
Реплика из звукоцеха:
— Петр Наумович, здесь какая фонограмма — Яша Хейфиц или Гершвин? У меня все смешалось уже!
— Марина, не надо бояться смешивать Гершвина с Пришвиным. Главное — их не путать. А здесь у нас «Марш Радецкого».
«И поплыла к нему в чем мать родила, как последняя подзаборная сука…» Не так плывешь, Люда, в говне можно плавать только баттерфляем! А ты, Макс, как Отелло счастлив, когда убедился: невиновна Дездемона! А себя кинжалом заколоть — ему как два пальца обоссать.