А из очков стекла выпали и улетели под стол. Максакова тут же наклонилась и уронила свои очки. Рядом сидит Володя Муат, как ни в чем не бывало, задумался.
— Сиди, Люда, я сам! — Петр Наумович полез под стол.
Муат наклонился, мигом достал очки и выпавшие стекла. Но Фоменко уже под столом:
— А мне, господа, под столом даже лучше и интереснее. Алексей Евгеньевич, полезайте сюда с экземпляром!
Я полез.
— Полежим тут, ну их. Репетируйте, господа, прошу вас!
И Людмила Васильевна с Максом принялись читать пьесу, уже без остановок, только время от времени Фоменко стучал снизу в столешницу:
— Алё, Максакова? Вы фальшивите!
Потом заслушался и прошептал:
— В чем залог неповторимости в театре? В том, что самый затрепанный артист все равно делает по-своему.