Нежная шутка. Нежный Алексей Юрьевич. Особенно к себе. Гений, да, но от его «Хрусталева» душно делается и не хочется жить. Я тут в очередной раз посмотрел, через пять минут за горло схватился. А Никита… Был случай, я его подлецом назвал. Мы снимали рассвет над Москвой напротив Камергерского в шесть утра. Времени в обрез, и не можем снимать — нет Максаковой. Вдруг ЗИЛ из-за угла выворачивает, открывается дверь, выходит Людмила — никакая. Ее Никита всю ночь поил. А потом он спросил: «Вы правда меня подлецом считаете?» «Да, — говорю, — причем генетическим». Прошло лет десять. В Доме кино после премьеры он подошел ко мне, поздравляет, о вечной дружбе говорит. А я ему: «Ничего не вспоминается, часом, Никита Сергеевич?» «Ничего, — говорит, — а что?» А мимо Эдик Радзинский проходил: «Не удивляйся, Петя, тебя теперь модно любить». Тоска. Раньше за все били, бранили, гноили, но хоть понятно было, что к чему; а теперь… каждым плевком восхищаются. Скажи, Алёша, в августе закончишь кино — что потом?