Обидно. Я вижу, как, потакая публике, маститый режиссер превращает прекрасную игру умного артиста в блевотную туфту, лишь бы до хрюканья ржали.
Я вижу, как не потакающий публике, высоко держащий планку и свой критерий театральный мэтр замучивает актрису — тонкую, азартную, прекрасную — до полной выхолощенности и невнятицы в блистательном и мертвом рисунке — непонятно, с кем говорит.
Я вижу, как Герман, не пойдя ни на один компромисс, построил свое царство, в стенах которого творит шедевр, безусловный шедевр, от каждого кадра дух захватывает, но все эти радости остаются внутри его же мира, зритель смотреть не будет: это трудно, больно, сложно и мрачно.