В кадре должен быть нерв, живая трепетная энергия. Срепетированности для этого недостаточно. Кадр должен быть заряжен взрывом, непредсказуемостью, снят как единственный раз случившийся, невозможный в повторении, тогда на нем будет отпечаток действительно бывшего, подсмотренного, ухваченного у жизни. Для этого и нужна безусловность всей декорации, избыточная, на 360 градусов обзора, даже если снимать предстоит только сектор. Поэтому из смены в смену бродят артисты и массовка в костюмах и гриме. Свиньи и гуси сутками сидят в загоне — чтоб прижились. И понукания Германа: «Лёшка, иди моторь площадку!» — для того же, для нерва, — все должно без устали действовать, вариться, кипеть, накапливая и вырабатывая энергию кадра. Подготовка к нему — как напор воды через турбины в плотине, где мерно гудят, потрескивая, генераторы, вырабатывают ток для единственной вспышки-молнии — настоящего кадра.
Стучат топоры и жужжат пилы, прореживая, а фактически перестраивая частокол из огромных бревен. Десятки раз спрыгивает с телеги, ломает нос офицеру и идет, забросив за спину мечи, Леонид Ярмольник, каждому из сидящих у костров поставлена точная задача:
— Ты жуешь хлеб.
— Ты перематываешь портянки.
— Ты выжигаешь вшей из своей поддевки, машешь ею над огнем.
— Ты плюешь в костер не переставая, так — от тоски и скуки.
— Ты несешь дрова через двор и бросаешь их у костра, случайно задевая товарища.
— Ты спишь, почесываешься и стонешь во сне.
— Ты перемешиваешь в горшке сушеный горох, вытаскивая оттуда и бросая в огонь личинки червей.
— Ты…
— Ты…
— Ты…
Их человек шестьдесят, все чехи, и с каждым через переводчика мы добиваемся естественности и правдоподобия. Нам не привыкать — полтора года тренировались. Что из этого увидит зритель? Ничего конкретно — все в темноте, у костров на общем плане; но зритель будет ощущать неслучайное, осмысленное движение в кадре, его неповторимую и подлинную атмосферу. А на первом плане герой в телеге, подбежавший офицер, мечи. И даже без крупного плана — какая-то детально пойманная правда в тревожных сполохах ночных костров, с сидящими вокруг людьми.
Когда все отрепетировано, снято на видео, десять раз показано и переуточнено, когда готовы оператор, и актеры, и массовка и свиньи хрюкают как надо, — приходит Герман и начинает возгонку этой браги в спирт.