Приходит Герман, еще засветло.
— Покажите мне жеребца, которого впрягут в телегу Руматы.
Приводят жеребца.
— Не то. Это высокородный верховой конь, а нужен тяжеловоз, битюг, рябого окраса.
Ассистент по реквизиту уезжает на ближайшую ферму за битюгом, а Герман начинает разводку.
— Вот сюда подъедет телега, Румата спрыгнет, возьмет мечи, к нему подойдет офицер и спросит пропуск, Румата схватит его за нос и сломает, вот так; Лёшка Злобин, подойди сюда!
Я подхожу, Герман хватает меня за нос и крутит, показывая, как Румата ломает нос офицеру.
— Потом он пойдет с мечами на плече через мост в ворота дворца. Вот, собственно, все. За три ночи снимем. И еще один маленький кадр: мужик ведет на веревке белого вола, под утро, мимо частокола из бревен вдоль замковой стены. Где этот частокол?
— Вот, Алексей Юрьевич! — говорит художник Сережа Коковкин.
— Это не частокол, это стена.
— Но частокол и есть стена, Алексей Юрьевич.
— Нет, Сережа, бревна должны быть с промежутками, скреплены коваными крюками, сквозь них должен сочиться утренний свет, сам представь, как это будет красиво.
— Но мы по эскизам построили сплошную стену!
— Вот именно, перестраивайте, сколько времени вам нужно?
— Сутки, не меньше.
— Очень хорошо, а мы пока порепетируем. Юра, Лёша — вы все поняли?
— Да, Алексей Юрьевич.
— Снимите на видео и покажите.
Он уходит что-то обдумывать, копить силы к предстоящему кадру. А мы остаемся репетировать.