Приволокли камеру, ставят на штативе, распределяем типажи — двое прохожих, баба с ведром, мальчишка вдалеке с санками ковыряет ногой снег. Тонкими струйками потянулся из труб дымок — такая русская, такая родная картинка. Откуда она в средневековом Арканаре, где всегда дождь и грязь, где не должно быть ни зелени, ни снега? А вот герой закрывает глаза и видит эту картину, ожившую благодаря случайному снегу в трепетное воспоминание о родных местах. Бьем дубль за дублем, пока не уходит свет.
— Снято, — командует Герман, — съемка окончена, всем спасибо.
Мы идем рядом, меня переполняет радость, да и все вокруг улыбаются и поздравляют друг друга с первым кадром.
— Знаешь, Лёшка, в кино бывает только два настроения: снято и не снято. Ради этого «снято» и все муки.
— А нужен нам в картине такой кадр, Алексей Юрьевич?
— Конечно, в нем же есть настроение, посмотри на них на всех, на наших — чуть не плачут от счастья. Случай — бог кинематографа, две недели, да что там — два года ждали, теперь — плывем!