Литовец пьяно улыбается, медленно произносит русский текст, группа, поеживаясь на октябрьском холоде, ждет, когда «этот Злобин» закончит всех мучить.
Я не тороплюсь, хорошо помню слова Кармалиты после решающей неудачной пробы:
— Ты уверен, что снял, как хотел?
Я уверен, что снимаю не то и не так: вместо правды «правдешка» какая-то, чешская сказка, нет ни нерва, ни настроения — дубль за дублем, на износ, и сам уже посинел от холода.
В паузах рабочие вычерпывают из наполненной бочки воду, и мы начинаем по новой. А вода течет из шланга, одинаковая, как наши дубли.