Как-то на съемочной площадке Алексей Юрьевич, по своему обыкновению, бушевал: что-то было не готово или сделано не так — не важно. Земля дрожала, воздух плавился, небеса мрачнели. К Герману подошла Н., крошка-реквизитор, — круглая, лопоухая и всегда чуть поддатая. Она ткнулась Герману в живот, устремила на него раскосый взгляд и, старательно выговаривая согласные, произнесла:
— Сто вы огёте? Думаете стгашно? Ни фига не стгашно — великих людей не бывает!
Герман замер, уставился на нее:
— Ты кто?
— Геквизитог!
— Кто?
— Геквизитог, непонятно, сто ли?
И Герман захохотал.
Он часто повторял: художник — это лужа, в которую плюнул Бог.
Он знал цену своей работе.