Читать книгу «Точка» онлайн полностью📖 — Алексея Сергеевича Жаркова — MyBook.
image
cover

Алексей Жарков
Точка

Поставьте точку после тех, кто уйдет, чтобы имя тех, кто придет, было с большой буквы. (Платон)

1

– Тебе понравилось.

– Да.

– Это был не вопрос, – она встала и принялась искать глазами одежду. – Странное у тебя имя.

– Странное?

– Необычное. Ни разу такого не слышала.

– Бывает.

– Ты же иммигрант?

Он промолчал.

– Ну да, конечно – мы все тут такие, но я имела в виду, что тебя, может быть, назвали уже здесь?

– Нет, меня назвали… еще… там, – он кивнул головой в сторону пола.

Она заметила это движение.

– Да и ведешь ты себя странно.

– Энсемьпятьтриноля, ты как будто пришла в первый раз.

– Раньше не обращала внимания, но ты зовешь меня уже… – она задумалась, словно производя в уме какие-то сложные вычисления, – даже не могу сказать точно.

– Раз двадцать, кажется.

– Да, раз двадцать, не меньше, – согласилась она. – Я тебе нравлюсь.

– Да.

– Это был не вопрос, – она повернулась к нему, разматывая какую-то часть своего наряда и произнесла с едва заметным раздражением, – Икар.

– Что?

Не ответила. Он подошел к окну. Его жилище состояло всего из одной комнаты и было похоже на огромный пузырь. Икару казалось, что он живет внутри икринки какого-то гигантского существа, огромной воздушной рыбины, из тех, что рисуют на картинах, а затем оживляют в играх или в кино. И внутри этой здоровенной икринки, разумеется, не было ни одной более-менее ровной поверхности. Ни одной по-настоящему горизонтальной или вертикальной плоскости. Кровать, с которой он встал, имела семь ножек различной длины и формы. Их размер был подогнан под неровности пола, так что переставить кровать на другое место было почти невозможно. Вообще, кровать и не предусматривалась в этом жилище. Те, кто его проектировали, строили и прежде в нём жили, не имели ни малейшего представления о том, что такое кровать, зачем ей вообще быть, стоять ровно и не шататься. Это жилище строили не для таких, как Икар, а для других, для очень-очень других. Всё серое и неровное, слишком мрачное, навязчивое и подавляющее. Тоску навевает. Но Икару удалось кое-как украсить стены. Одно из таких украшений привлекло внимание Энсемьпятьтриноля еще во время её первого визита.

– Что это? – спросила она тогда, с интересом рассматривая висящее на стене изображение в тонкой призрачной рамке.

Это была листовка, которая чудом сохранилась у Икара во время его стремительного бегства с Энджи, плавившейся от собственного огня и так дорого доставшейся «Победы». На листовке были изображены люди в экипировке штурмовых сил флота, их светлые ясные лица выражали уверенность и смертоносную решимость. Космическое пространство за их спинами резали снопы ударных дронов, где-то рядом виднелись монументальные конструкции гигантских шлюзов. На груди у пилотов отчетливо просматривалась эмблема космических сил Энджи – тёмно-пепельный иероглиф, смысл которого Икар уже не мог вспомнить: не то «создатели новой вселенной», не то «творцы нового мира». Хотя этот символ сопровождал его с самого детства и был для него вроде всеобщей эмблемы – самым родным и знакомым – графический синоним Родины. Такие листовки раздавали всем, кто покидал Энджи в самый сложный для нее час, всем кто убегал. Те, кто раздавал их не могли никому помешать спасать свои жизни, но могли обратиться к их чувствам. И обращались, немного пафосно и просто, но из самых лучших побуждений.

«Не уходи!» – гласил плакат. И ниже помельче: «Победа наша, но реактор стоит. Заводы стоят. Помоги!».

Каким-то чудом эта листовка затесалась в его вещи, Икар точно помнил, что хотел ее выбросить, и помнил все эти едкие усмешки в очередях на посадку при упоминании «Победы», и то, как ему хотелось избавиться от всего, что хоть как-то напоминало ему о доме. А потом, намного позже, случайно обнаружив эту листовку в старых вещах, он замер, сердце отозвалось, забилось. И столько всего поднялось в памяти… чего, казалось, там уже и быть не могло, но вот перед ним эта жалкая, потрепанная частичка Родины, умирающий кусочек его личной истории, и грудь сдавило от горьких воспоминаний, и захотелось вернуться домой, рассмотреть его, впитать, сохранить что-то большее для себя, не забыть. Тогда Икар бережно сложил листовку и спрятал. А потом решил, что это по сути еще одно предательство – стесняться дома, и, снова достав листовку, закрепил её на стене своего странного неудобного жилища.

– Икар?

– Да.

– Что это? – повторила вопрос Энсемьпятьтриноля.

– Да так, сувенир, – ответил Икар.

– Откуда?

– Ну… как… Тут рядом есть одно необычное место… это… там раздавали.

Тогда, слегка удивившись слову «рядом», Энсемьпятьтриноля разделась и больше о листовке не спрашивала.

Теперь же ее взгляд снова упал на лица пилотов штурмовых космических сил Энджи и на слова под ними.

– А что здесь написано? – спросила она без особого интереса.

– Не знаю, – соврал Икар.

– А зачем тогда повесил?

– Картинка прикольная.

Энсемьпятьтриноля присмотрелась и фыркнула.

– Ерунда, уроды какие мерзкие, фу.

Икар не ответил. Может быть и ерунда, его совершенно не интересовало изобразительное искусство и живопись, но нравилось разглядывать изображения. И не важно, были они на листовках или на полноценных картинах. Хотя картины ему нравились больше. Некоторые он даже запоминал по имени, то есть по названию, которое считал неотъемлемой частью художественного замысла. И если картина никак не называлась, он её никак и не запоминал. Разве можно запомнить что-то, у чего нет названия? Правда, настоящие картины встречались ему крайне редко, картинок было полно: одни нравились, другие не очень – мелькали мимо, бесследно забываясь. Почти все.

Картины, в отличие от картинок, можно было долго разглядывать, смотреть как фильм. Особенно ему нравилось, что картины рассказывали ему о нём самом. Икар смотрел на картину, а разглядывал в ней себя, погружаясь с её помощью в свои чувства, в свои ощущения, в свои воспоминания.

Энсемьпятьтриноля одевалась. Скоро она уйдет, и он снова останется один. Снова на него накатит тоска и грусть одиночества, и молчание, и тишина.

– Все время забываю, какой у тебя эшелон? – спросила девушка.

– Два три четыре.

– Спасибо.

Ей нужно было уточнить это для такси. Икар вдруг подумал, что это странно, что она не внесла номер его эшелона в карточку клиента, как она наверняка делала со всеми остальными, кто её звал. Наверное, это особенность характера, лёгкая расхлябанность или беспорядок, который необходим некоторым, чтобы ощущать движение жизни. Как высунутая в окно дрона кисть руки, играющая с ветром. В салоне такси тихо, и картинка за окном похожа на кино, в котором ты никак не участвуешь и которое ты никак не чувствуешь. А вот рука и воздух – это движение, вполне ощутимая связь с реальностью. Подтверждение твоего контакта с окружающим тебя миром. Так же и с номером его эшелона, который определяет высоту навигационного слоя относительно поверхности. Это же часть его адреса, почему бы его не записать и больше не спрашивать…

Странно. Икар бросил на Энсемьпятьтриноля короткий взгляд: она всегда очень долго собиралась, и обычно ему нравилось наблюдать за ней, но сейчас хотелось, чтобы она перестала одеваться и осталась. Чтобы встала рядом с ним у окна, и чтобы они вдвоём смотрели на закат и молчали, сплетаясь хвостами. И смотрели, как неторопливо погружается за горизонт меркнущая полоска Аури. И он бы сказал:

«Смотри, днем сложно разглядеть, что это именно полоска, а вечером видно вполне отчетливо. Саму полоску видно и даже некоторые элементы полярных колпаков. Если как следует присмотреться».

А она бы вздохнула и обняла его. Тёплая, нежная, как будто родная.

Единственное окно его жилища выходило как раз на запад. Аури всегда заходила в одном и том же месте – в просвете между огромными колоннами домов, основания которых терялись в дымном мраке нижних эшелонов, а вершины находились так высоко, что растворялись в облаках.

Икар считал, что ему повезло с видом из окна. Большинство домов смотрели друг на друга: из них ничего, кроме бесконечно повторяющейся текстуры точно таких же, совершенно одинаковых домов, видно не было. В просветах носились на безумных скоростях огромные грузовые дроны, и медленно, неторопливо проплывали не менее здоровенные, но, усыпанные светящимися иллюминаторами, пассажирские. Если бы не Энсемьпятьтриноля, Икар бы и не помнил, какой там у него эшелон. Цифра была прошита в его разрешении проживания на Хити, а точнее только в одном из районов под названием «Гронш». Что-то вроде изолятора для таких как он. Бывший жилой комплекс для низших слоёв, а теперь дом для мигрантов, чтобы те не смущали коренных жителей своими, так сказать, бытовыми особенностями.

– Там очередь, придётся подождать, ты не против, – сказала Энсемьпятьтриноля, не отрывая взгляд от визора.

– Не против.

– Надо же, не замечала за тобой такого раньше.

– Какого?

– Ты как будто мне всё время отвечаешь, когда я не спрашиваю.

Икар присмотрелся к девушке.

– Ты же спросила, не против ли я.

– Я так сказала, да, но это был не вопрос.

Икар отвернулся чтобы скрыть растерянность, а вдруг он действительно делает что-то неправильно, и она сейчас обо всём догадается? А что, если она уже догадалась? Он посмотрел на нее еще раз: копается в сумочке. Нет, если бы догадалась, не вела бы себя так спокойно.

– Надолго?

– Не знаю, там очередь. Говорю же. Если тебе не терпится от меня избавиться, можешь заплатить за приоритет, улечу за секунду.

– Подождем, – отозвался Икар. Это совпадало с его настроением, чтобы она осталась на какое-то время, но не слишком надолго, иначе с ним начнутся возвратные изменения, и тут уже не надо быть слишком уж проницательным, чтобы догадаться, кто он на самом деле. Даже слепой и глухой сможет это пронюхать.

– Как скажешь. Сегодня я не тороплюсь.

– Я тоже.

Энсемьпятьтриноля разобралась с сумочкой, притихла, вздохнула, пространство приняло ее вздох, проглотило и вернулось к привычной тишине. Вынужденное ожидание затягивалось, тихая пауза между отрезками жизни, Икар решил разбавить его разговором, которого ему всегда не хватало. Ни на работе, ни дома, ни в барах, куда он изредка наведывался, чтобы занять перерывы между короткими рабочими днями, поговорить было особо не с кем.

– Одна живешь? – начал Икар.

– Да. Ты, как я понимаю, тоже.

Икар хотел ответить, что «да», но решил, что это, видимо, снова не вопрос.

– А ты давно здесь? – спросил он, – Ну, на Хити.

– Лет сто, не меньше, сбилась со счета. Тут все так быстро. Такие короткие года.

– Да уж, – согласился Икар.

– Здесь стало тесно, они всё принимают и принимают. Ну…, – Энсемьпятьтриноля поднялась с кровати и подошла к пузырю окна, встав рядом с Икаром, – последние пару лет никого нового. Последнее, что слышала на эту тему, была новость про этих… не помню, как они там официально… у нас зовут их пожирателями.

– Да? Пожиратели? И что они пожирают?

– Не знаю, – широко улыбнулась Энсемьпятьтриноля, – надеюсь не наших.

Икар тоже улыбнулся, только намного осторожней.

– Пожиратели, жутко прям. И как они принимают кого-то с таким именем? – спросил Икар.

– Ты же знаешь, они всех принимают. Они никого не боятся.

– И после этих… что? Никого?

– Никого.

– Надо же, – поежился Икар, – как-то даже грустно. Неужели всё? Неужели это всё, что осталось?

– А тебе мало? – удивилась Энсемьпятьтриноля, поднимая глаза на Икара.

Какая же она красивая, подумал Икар, невероятная, сногсшибательная. Хочется оставить у себя и разглядывать, разглядывать…

– Нет, – промямлил он, – но все равно… немного грустно.

– Грустно.

Икар снова не понял, вопрос это или нет, и решил промолчать.

– Ты тоже здесь один?

– Нет, у меня есть близнец, Иван, он тоже на Хити, только не в этом районе, он всегда в разных, потому что работает экспедитором. С ним почти никогда нет связи, мотается то там, то сям, так что считай, что вроде и есть брат, но как будто его и нет. Даже не помню, когда виделся с ним последний раз…

Все это время, пока Икар говорил, он смотрел в окно на носившиеся среди мерцающих колонн искрящиеся дроны, и не обратил внимание, что глаза Энсемьпятьтриноля раскрылись еще шире, так широко, как еще ни разу не раскрывались. И когда он снова к ней повернулся – она уже не показалась ему такой красивой.

– Что такое? – спросил Икар, чувствуя, как пересохло у него во рту.

– Близнец? – кривясь спросила Энсемьпятьтриноля, и на этот раз это был явный вопрос. – Ты сказал близнец?

Икар растерялся, в голову ударила кровь, мысли забегали и засуетились так, словно он попался на чем-то нехорошем, и этот её безумный взгляд: с удивлением, с сомнением, с чувством нависшего над ней предательства, со страхом. К счастью, за окном мелькнул пятнистый бок такси. Значит, у нее всего пара минут, чтобы собраться и уйти, иначе ей упадёт штраф и понижение приоритета, на это она не пойдёт. Но этот ее пронизывающий взгляд, которым она начала стрелять по Икару, забираясь в самые непрозрачные уголки, и поднимая со дна памяти все, какие у нее были воспоминания о нем, поднимая для повторного осмотра и разбора… сейчас она начнет анализировать всё, что про него успела узнать, все их встречи, все его слова, его жесты, взгляды, движения, – всё, вообще всё… Икар жутко боялся, что рано или поздно это произойдет, и тогда он попадётся ей на своём вранье. Она его раскусит. Разгадает обязательно – и тогда… что будет тогда, он не знал. Женщина бросается на загадку, словно изголодавшийся хищник на беспомощную добычу, но всякий раз поступает с ней по-разному. А как бы ему хотелось снова ее увидеть, снова потрогать, погладить… полюбить её.

...
8

На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Точка», автора Алексея Сергеевича Жаркова. Данная книга имеет возрастное ограничение 12+, относится к жанрам: «Космическая фантастика», «Научная фантастика». Произведение затрагивает такие темы, как «интеллектуальная фантастика», «пришельцы». Книга «Точка» была написана в 2022 и издана в 2023 году. Приятного чтения!