© Алексей Зелепукин, 2021

ISBN 978-5-0055-6940-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Как быстро промчалось лето. И снова в мусорной корзине нереализованные планы на шикарный отдых и веселое время провождение.

Все скомкано и смято. Благо в июле разок выбрались на пляж, да вот сейчас за город на пикник.

Суетимся, все бежим не пойми куда и зачем, а жизнь летит мимо. Мгновения складываются в минуты, минуты в дни, и вот уже недели летят мимо, утекая, как вода сквозь пальцы. Вот вроде только вчера планировал, как весело проведу лето, хлоп и 23 августа.

Психанул, плюнул на все и уехал за город. Небольшая речушка мерно катила свои воды куда-то в даль. Камыш и рогоз оккупировавшие побережье, размывали границу, между водой и земной твердью. Трава на опушки небольшой березовой рощицы была ещё зелёная и сочная. Ветер тихонько шептался с готовившимися к первому и единственному своему полету листьями. Тишина – услада для ушей горожанина, и только дрова потрескивают в мангале превращаясь в угольки. Гул города остался внутри петли обводной дороги. Тут царил мир и покой.

Рядом с очагом в ведре ждали своей очереди еще не нанизанные шампуры. Свиная шейка, купленная по дороге в супермаркете, выглядела аппетитно, хотя я никогда не доверял магазинному маринаду. То ли дело, когда сам. А тут, то уксуса переборщат, то специй не доложат, а могут и вовсе посолить забыть. Но на этот раз нам повезло. Маринад был что надо.

Старый слесарный топорик, с голубой прорезиненной рукояткой, торчал в старом пне, служившем нам колодой, там же притулилась чашка с будущим шашлыком.

Я, не торопясь насаживал куски мяса на сталь. Шампуры были самодельные и имели отличный угол заточки. Острие входило в мясо, как нож в масло.

Кому как, конечно, но мне всегда нравилось возиться с мясом. Есть в этом что-то первобытное, дикое и в тоже время вечное, как само бытие.

Чуть по одаль, за раскладным походным столиком Димка с Пашей стучали ножами по доске, кроша овощи для салата, обсуждая кто всё-таки круче Спартак или ЦСКА.

Вован махал импровизированным веером распаляя и без того пышущие жаром угольки.

Первые шампуры уже легли на мангал, наполняя воздух непередаваемым ароматом жаренного мяса.

Ну а я, насадив все мясо на шампуры предался созерцанию бегущих в даль волн.

Погода была прекрасна. Летний испепеляющий зной уже канул в Лету, унося с собой жару и духоту. Где-то в кроне деревьев о чем-то своём щебетали птицы.

Тимур что-то колдовал, крутясь у запотевшей бутыли с водкой.

А если честно я к водке не очень, армянский коньяк намного ближе и роднее. Ну как коньяк, бренди, но наследие Советского Союза отложило в голове и шампанское вместо игристого вина, и коньяк вместо бренди. Но суть далеко не в том, как звали алкогольные напитки в распавшийся под натиском врагов Великой стране.

Лёгкие дубовые нотки в послевкусие Пятизвездочного Арарата, мягкое греющее душу тепло и не сбивающее дыхание крепость – вот за что я люблю армянский коньяк, да простят меня французы.

Тима протянул мне стакан на треть заполненный прозрачной, почти ледяной жидкостью и ломоть чёрного бородинского хлеба со свешивающимися с него шматом солёного сала, пестрящего массивными мясными прослойками.

Освободившись от ноши, Тимур схватив ведро с насаженными шампурами почапал к Вовану. Тот, что-то прокричал про распятого Иисуса и стакан и начал раскладывать шампуры на мангале.

Тима в ответ ляпнул про ключницу и ведьмину воду, они оба заржали, как лошади.

Я сделал глоток, в один мах осушив содержимое стакана.

Жидкость приятной негой потекла по нутру, наполняя меня приятным чувством эйфории и человеколюбия. Я понюхал хлеб. Я почти забыл, как вкусно он пахнет.

Город провонял индустрией и парфюмерией, но здесь на свежем воздухе все ощущалось острее, естественнее. Сало почти растаяло на языке. Я закрыл глаза упиваясь блаженством.

Но безмятежность нарушил окрик Паши:

– Да зачем? Гадить-то зачем? Ну брось ты в пакет и все. В багажник сложим, в первом мусорном контейнере оставим.

– Буду я еще мусор в багажнике возить. Делать мне больше нечего – огрызался Дима. Тима и Вован вторили ему эхом.

– Это наша земля, и мы ей хозяева. Что будет с ней если даже мы, ее не бережём?

– Да хорош Паш. Какие хозяева то? Вот кто на богатствах этой страны наживается, тот пусть ее и бережёт. – вставил свои двадцать копеек Тимур – мы для этого налоги и платим.

Мне было лень даже открывать глаза, не то, что я не был согласен с Павлом, просто не хотелось портить, так классно начавшийся день, глупыми ссорами и бесполезными дебатами.

Громкий всплеск возвестил о том, что Дима не послушался совета Павла и всё-таки швырнул пакет с мусором в реку.

Солнышко ласкало, наполняя тело истомой. Голова была пуста от всей этой обыденности, рутины и суеты. Быт остался там, за кольцом обводной дороги. А проблемы в душном кабинете офиса.

Счастье, как мало на самом деле для него нужно, и как много мы делаем для того, чтобы его исковеркать. Ведь ни дорогая машина, ни высокая должность, и даже мешок американских купюр не сделают тебя счастливее. Весь этот скарб, лишь добавляет забот хлопот и проблем отравляя нашу жизнь. Алкоголь попал в кровь разнося радостное блаженство по всему телу. В глубине души родилась, впервые за столько взрослых лет мечта. Робкая и не смелая, как первые ландыши.

– Эх вот если бы… – фантазия быстро расправила некогда могучие крылья.

Захотелось приключений, и что б друзья – как в старых книжках: верные до последнего вздоха. И что б любовь, та истинная, настоящая. И пусть сквозь какофонию сражений, на волоске от смерти, по колено в крови. Пусть и душу в клочья, лишь бы знать, что не за зря и не напрасно.

И словно в ответ ветер в листве пропел имя: Адынеширай…

Меня словно током ударило. Сердце бешено забилось, словно выведав непозволительную тайну.

– Адынеширай… – прошептали губы и облака вдруг сложили ее образ.

– Где ты? Ты нужен мне. – до боли знакомый голос из далекого детства отозвался эхом в голове.

Откуда-то из далёкого далека раздался тихий свист очень на поминающий пение флейты.

Образ девушки дрогнул и растаял под порывом ветра, облака снова стали просто облаками.

Само собой я понимал, что это всего лишь грезы, плод воображения, но образ был через чур реальным.

Старая, как сам мир, поговорка о интервалах между распитием спиртных напитков, всплывшая мимолётом, побудила меня к действию.

Я открыл глаза и попытался встать. Каково же было мое удивление, когда, открыв глаза я увидел странное существо, стоящее на задних лапах, или ногах, в половину моего роста, но вооруженное странным копьем с зазубренными. Я толком не понял: толи я не проснулся, толи мне это мерещиться. Но острие этого скорее гарпуна, чем копья с силой уперлось мне в грудь.

Наконечник не глубоко, но вошёл в мою плоть, распуская на ярко желтой футболке кроваво красный цветок.

Все было на Яву. Боль иглой прожгла грудь, я дёрнутся.

– Не шевелись, проткну не задумываясь. – едва внятно проквакал чужак.

Лупоглазые на выкате глаза, широкая по лягушечьи пасть, но с несколькими рядами зубов. Кожа зелёная в пупырчатая, вся в склизких бородавках и буграх. Существо запросто можно было принять за Чернобыльскую эволюционировавшую лягушку переростка, но длинный и сильный хвост, напоминающий крокодилий, говорил, что это скорее саламандра. Я поднял руки вверх.

Почему? Тоже не знаю. Может генетическая память, предков старавшихся выглядеть за счёт этого массивнее и выше. Я осторожно повернул голову. Семеро существ наставили копья на Тимура и Володю. А ещё несколько обходили прижавшиеся спина к спине Димку и Пашу, сжимавших в руках кухонные ножи.

– Квааа, бросайте оружие и сдавайтесь. Мы гарантируем вам справедливый суд. – проорал гортанным голосом тыкавший в меня копьем рептилоид.

Краем глаза я увидел, Дима широким маховым движением атаковал ближнего к себе земноводного. Высокоуглеродистая сталь японского сантоку почти напрочь отделила башку рептилоида от его мерзкого тела. И тут же копья земноводных пронзили его живот. Дмитрий упал, ничком подмяв под себя оружие нападавших, обезоружив их. Павел был молниеносен, знамо дело бывший спецназовец, КМС по боксу, да ещё и с ножом в руках, лупоглазые падали, как колосья под серпом жнеца.

Понимая, что меня самого сейчас постараются насадить на гарпун, как кусок свинины на шампур, я схватил древко упёртого в меня оружия. Рептилоид навалился всем весом, но этого оказалось недостаточно.

Он упёрся ластами и надавил что есть мочи, древко гарпуна согнулось и затрещало.

Я понял, что намного сильнее этого земноводного. Улыбка невольно расползлась на моей физиономии.

Рептилоид испугался, страх заставил его сильнее перебирать ногами. Он забуксовал на скользкой от тины и воды траве. Но это не принесло результата, зажатый мной наконечник не сдвинулся ни на миллиметр.

До сих пор помню тот полный ненависти и бессилия взгляд земноводного. Ноги моего оппонента заплелись, и он рухнул у моих коленей. Я вскочил с кресла и схватив торчащий из пня топор, расколол череп рептилоида. Земноводное издало квакающий вздох и затихло.

Пронзительный вопль заставил меня обернуться.

Пятеро из семи существ, окружавших Тимура и Володю, устремились ко мне держа копья на перевес. Еще один рептилоид продолжал тыкать копьем в бьющиеся в агонии тела моих друзей.

Неведомая доселе ярость и злость проснулись в моем сердце. Я жаждал смерти этим существам, был готов убивать их голыми руками, рвать зубами, лишь бы увидеть, как стекленеют их рыбьи глаза.

Стараясь сохранить дистанцию, я шагнул за перевёрнутое кресло. Самый проворный из земноводных бросился на меня, стараясь поразить меня копьем в прыжке. Я не супермен, не ниндзя и не герой восточных единоборств, но я пережил девяностые и во мне слава богу почти 110 кг и из них не слишком уж много лишнего жира.

Да и атака была слишком уж прямолинейна.

Я шагнул в бок и левым, по дворовому размашистым, хуком отправил нападающего в аут.

Боевая удача была на моей стороне в тот день. Прыгун упал замертво. Остальные замерли от неожиданности. Тут мне на выручку подоспел Паша. Первого он просто вколотил в землю сильнейшим ударом кулака сверху. Второму нож распорол брюхо. Кишки булькнули и вывалились на траву, источая омерзительное зловоние. Я, ободрённый успехом Павла, тоже ринулся на врага. Земноводные дрогнули под нашим напором. Сердце бешено стучало. Кислорода не хватало. Но последняя тварь попытавшаяся ретироваться с поляны повалилось ничком прям у воды. Пашин нож, брошенный им почти не целясь вошёл по самую рукоять между лопаток земноводного.

Все было кончено за несколько секунд. Но тогда этот промежуток казался мне вечностью.

Я ловил воздух, как лошади ртом, пытаясь отдышаться.

– Ты это… походи чутка, руками помаши помогает … – посоветовал Павел. Его грудь вздымалась не реже моей, но он выглядел не таким измотанным.

– Твою ж мать!!! – охнул Паша и схватившись за голову сел на корточки.

– Ты чего дядька? – Спросил я и тут же ощутил удар тяжёлого приступа мигрени.

В глазах резко потемнело. Приступ тошноты рвотными позывами переворачивал нутро. Голова трещала готовая лопнуть, словно мыльный пузырь. Я почти оглох от боли.

А из реки на нас надвигалось что-то ракообразное. Стеблевидные глаза смотрели не отрываясь. Мощные смертоносные клешни были раскрыты. Гигантский Омар ощупывала грунт перед собой длиннющими усами. Отвратительные жевала разошлись в устрашающем оскале.

Он шёл, медленно покачиваясь на необычно тонких для такого массивного тела, хитиновых лапах. До меня оставалось пару метров, когда что-то громко щёлкнуло в кустах. Монстр повернул головогрудь на шум, и естественно потерял контроль над нами. Паша схватил с земли копье одного из земноводных и всадил его в зазор между хитиновыми пластинами панциря. Монстр пронзительно заверещал и на отмаш дернул огромной клешней. В этот момент голова чудовища оказалась напротив меня.

Инстинктивно схватив креветку за стебель глаза, я нанес удар. Хитин глухо треснул под натиском стали, а лезвие топора глубоко вошло в плоть чудовища. Боль окончательно исчезла, оставив после себя весьма неприятное послевкусие во рту.

Я продолжал лупить по монстру, превращая его головогрудь в ошмётки хитина и белой плоти. Кровь креветки была голубой. Монстр рухнул на землю. А мы с Пашей ещё долго молотили по нему своим оружием. Лишь окончательно обессилив мы остановились.

Я оглядел поляну, которое в мгновение ока превратилась из райского уголка в поле боя.

Изувеченные трупы друзей, раскуроченный лагерь, и лишь мангал твердо стоял на вбитых глубоко в землю штырях, храня жар, пылающих в нем углей.

– А где трупы этих тварей что пацанов порешили? – удивленно спросил я.

Тела агрессоров исчезли. Лишь бурые влажные пятна метили зелень травы на месте гибели земноводных.

– Что ж делать то теперь будем? – происходящие совсем выбило меня из колеи. – Дурдом какой-то…

– Дурдом, не дурдом, а у нас на руках три трупа. И ни один мент… Да ни один человек в здравом уме не поверит нашему рассказу, а это значит, что гибель пацанов на нас повесят. Паша с отвращение отшвырнул от себя копье рептилоида. – Если ещё докажем, что оборонялись, лет по пять нам впаяют. А так и пожизненное влепят. И на хрена я согласился на этот гребанный пикник? Дебила кусок!!! Зарекался же…

Паша схватил себя руками за голову, продолжая бормотать что-то не членораздельное.

– Хорош причитать, может тела в реку?

– Найдут, суд мед экспертов не обмануть. У них куча проникавших в грудную и брюшную.

Обычные повреждения для пьяной драки.

– Хонду мою сожжём…? Скажем катастрофа?

– Не поможет, вляпались по самые гланды.

– Ну все равно надо что-то делать, молитвами тут не помочь.

– Вы недооцениваете силу молитв. Да и в реку точно нельзя, вам мало авангарда речного народа? – голос за спиной явно был не мужским.

Я обернулся. Она стояла словно сотканная из рогоза и тины, девушка-камыш, с огромными чёрными, как летняя ночь глазами. Речные водоросли, собранные в странное ажурное макраме, прикрывали грудь и бёдра. Невысокая, неказистая и в тоже время очень женственная и очаровательная.

– Ого – единственное что смог я произнести от удивления

– Вот и спасай вас потом, даже «спасибо» молвить не умеете.

– Чет не припомню, где вы нас спасли – вклинился в разговор Павел.

Девушка надула щеки и шлёпнула по ним ладонями. Странный булькающий звук гулким эхом прокатился по поляне, тот же звук что и отвлёк креветку.

– И в чем же ваш резон в нашем спасении? Ведь вы скорее из их числа.

– Так ли важны сейчас мои резоны? – голос девушки журчал, как лесной ручей.

Я сунул топор за пояс.

– Юрий, для друзей просто Юра.

– Юрий… девушка шевелила губами словно смаковала мое имя на вкус. – Уриил. А я Кима. Кикимора.

– Болотная? – съязвил Паша.

– Речная. – отпарировала Кима.

– Так почему же вы отважились нам помочь, Кима? – я задал вопрос стараясь потушить зарождающийся конфликт.

– Да все просто, их я ненавижу сильнее, чем Вас. Они считают человечество болезнью Земли, своеобразным вирусом, пожирающим и уничтожающим эту реальность.

– А что считаете вы?

– Ваш мир, единственно реален, остальные реальности лишь тени вашего мира. Кто-то зовёт их параллельными мирами, но по сути это лишь искаженные отражения. И чем дальше от порядка, тем сильнее искажения. Во всех них можно существовать. Но чем ближе реальность к самой Земле, тем сильнее Власть. Ведь из этих отражений уже можно шептать, влияя на сознание и душу людей. Вынуждая их творить Зло или сеять Добро.

– Ничего не понял…

– Для человека, живущего суетой и рутиной, это нормально.

Тело ракообразного под воздействием дневного светила, тоже начало бурно таять, окрашивая бурым поляну вокруг себя, запах серы вернул нас к реалиям.

– Юр, она нам зубы заговорила, и креветка растаяла. Надо было хоть ее сфоткать.

Паша со злости пнул ведро с пустыми шампурами.

– Ппц посидели, попили водочки под шашлычок.

– Ну как варик, можем сами с повинной в полицию явиться, так мол, и так, порешили и друзей своих. А правду напишем так и того хуже. Из дурки выхода нет.

– Вот как раз следуя советам этого камышового пугала, мы скорее всего именно туда и загремим.

– Сами решайте, речной народ скоро хватиться не вернувшийся дозор.

Паша явно пришёлся не по нраву кикиморе, впрочем, кому понравиться если тебя считают камышовым пугалом. Ну в общем не заладилось у Кимы с Пашей.

– Вернёмся в город… – Начал я, но кикимора оборвала меня на полуслове.

– Игуароны не прощают гибели братьев. Они будут преследовать вас до самой вашей гибели. По сути, вы уже мертвы, вернётесь домой, – обречёте на гибель родных и близких.

– Да чего мы им такого сделали то? Мешок с мусором бросили в реку. Не хорошо, конечно, но как по мне не повод бросаться на людей с копьями.

– Сейчас это уже не имеет значения. Вы умрете, и весь ваш мир превратиться в поле брани. Заклятье сопряжения произнесено. Пелена миров истончилась. Демоны уже пожирают Ваш мир, сея алчность и злобу. А сейчас и монстры из далёкого прошлого пойдут войной пытаясь вернуть себе отнятое.

– Кто ж может демонов одолеть то? Простому человеку это не по зубам.

– Знамо кто. Мать Слова. Первая Пречистая. Ее покровом Земля укрывается от всех напастей. Ее молитвы рассеивают полчища Адовы.

– Это что просто надо в храме свечку поставить и все? Ждать пока Богородица сама все проблемы зарешает? – взорвался Паша.

– Успение Пресвятой Богородицы. 28 августа. В этот день она особо к просьбам чутка.-продолжила Кима, -Можно и в храм, конечно. Но лучше всего Аксион Эстин воспеть с балкона Башни Забвения что на Гиблом месте острова Фей-Го, посреди моря слез.

Кима перевела дыхание и продолжила, странно, но ее соломенно-камышовое лицо передавало ее эмоции не хуже человеческой мимики, хоть и шуршало при этом.

– Пречистая явиться на зов. Так всегда было. И будет впредь, если отыщется герой готовый во имя добра самой смерти не убояться.

– И где этот твой Фей Ко и чего такое этот Эстен? – снова вклинился в разговор Павел.

– Фей Го. – глаза Кимы блеснули гневом.

– Я начинаю сомневаться в разумности сделанного мной выбора. – кикимора замотала головой. – Аксион Эстин молитва, песнь… Дожили, и это Святая Русь, считающаяся Пречистую своей заступницей.

– Я Атеист и в Бога не верю!!! – не унимался Павел, злоба накрыла его с головой, и он пытался выместить ее на девушке.

– Речным Духам все равно на это. Врата Хаоса разверзнуться и Орды тварей наполнят порубежье, демоны высосут из вас радость и счастье. Превращая Земную обитель в подобие Ада. Алчность и пороки завладеют людскими душами. Денница докажет, что был прав.

Я не совсем понимал, о чем идёт речь, но тревога сдавила сердце стальными тисками.

Я почти кожей ощущал нависшую над миром Беду.

– Надо добраться до Башни до заката 28 дня августа. Другого пути развеять чары приспешников Повелителя Хаоса Анархеима и защитить Земной мир и ближайшие отражения просто нет. Легионы Хаоса, как саранча пожирают одну реальность за другой. Их Алчность не несытна, и они не остановятся, пока хоть, где-то есть Порядок и Закон.

– Да откуда у нас Порядок и Закон? – Голос Павла становился все злее. И вдруг я ясно увидел тень рядом с ним.

Мерзкое существо шевелило губами, а Паша вторил ему голосом.

Я замер, поражённый догадкой. Решение пришло само собой, подняв перевёрнутое ведро с шампурами, я вытряхнул из него все что было и зачерпнув речной воды, плеснул ею в тень. Паша оторопел, а тень начала таять пронзительно визжа.